Оскал Фортуны, или Урок выживания

Анфимова Анастасия Владимировна

Соратники барона удивленно переглянулись.

— Если только старая Карага? — предположил Кирибуцо.

— А она жива? — засомневался Тузуко.

— На кухне служит ее внучка, — ответил старик. — Узнать?

— Да, — кивнул Чубсо.

Бросив взгляд на старшего соратника, Кирибуцо, кряхтя, встал и отравился к двери, из-за которой тянуло теплом и вкусными запахами.

— Ты будешь расспрашивать простолюдинов? — поинтересовался Тузуко.

— Если для исполнения воли Сына Неба

надо будет разговаривать с жабами и пауками, я буду беседовать и с ними, — надменно ответил Чубсо.

Старший соратник крякнул, но ничего не сказал.

Вернулся Кирибуцо. На круглом лице светилась довольная улыбка, а козлиная бородка мелко подрагивала от сдерживаемого смеха.

— Жива старая. У правнука за детишками приглядывает.

— Сколько же ей лет? — удивленно вскинул брови старший соратник.

— Да к восьмидесяти, наверное, уже подбирается, — засмеялся старик.

Чубсо бросил взгляд за окно. Дождь прекратился, и из-за лохматых облаков выглянуло холодное осеннее солнце.

— Где она живет?

— В деревне, — ответил Кирибуцо. — Пол ли от замка.

— Едем! — дознаватель встал и поднял с лавки подбитый мехом плащ.

Соратники барона с большой неохотой последовали за ним.

Во дворе замка у разложенного под навесом костра грелись трое соратников сегуна. Эти воины сопровождали старшего дознавателя.

— Может быть, лучше воспользоваться коляской? — предложил Тузуко.

— Все равно, — махнул рукой Чубсо. — Лишь бы скорее.

Воины барона вновь тревожно переглянулись.

В сопровождении четверки всадников коляска, запряженная парой лошадей, стремительно выкатилась из ворот Токого-маро.

Пол ли пролетели мигом. Распугивая кур и собак, кавалькада ворвалась на деревенскую улицу. Встречные крестьяне торопливо стаскивали соломенные шляпы, низко кланялись, не смея увернуться от комьев грязи, вылетавших из-под колес и копыт. Сидевший рядом с кучером Кирибуцо что-то спросил у испуганной женщины. Не переставая кланяться, та вытянула руку, очевидно объясняя, как проехать к интересующему господ дому.

У новеньких ворот коляска остановилась.

— Господа, — обратился Чубсо к спутникам. — К старухе пойду я и Кирибуцо-сей.

— Почему? — набычился Тузуко.

— Слишком много чести для простолюдинки, если ее навестят сразу столько благородных воинов.

Старший соратник кисло улыбнулся.

Из ворот выскочил кряжистый, плотный крестьянин и бухнулся в грязь. Дознаватель неторопливо покинул коляску, поправил меч, дождался, пока рядом не окажется старый воин, и благожелательным тоном спросил:

— Твою прабабку зовут Карага?

— Да, мой господин, — крестьянин поднял испуганное лицо, по которому струилась грязь вперемешку с потом.

— Говорят,

она очень старая женщина?

— Да, мой господин, — приободрился крестьянин.

— Она сейчас здесь?

— Да, мой господин.

— Я хочу с ней поговорить, — сказал Чубсо.

Мужик встал и, позабыв отряхнуть налипшую грязь, кланяясь, стал приглашать знатных гостей во двор. За воротами оказалось неожиданно чисто. Бродили куры, выискивая в утоптанной земле зернышки и червячков.

— Мы подождем здесь, — проговорил чиновник.

Словно в ответ на его слова из дверей дома выскочили два мальчика в рваных халатах и поставили широкую, чистую скамейку и старый резной табурет. Чубсо уселся на него, старому соратнику пришлось довольствоваться скамьей.

Низенькая, сухонькая старушка с изрезанным морщинами лицом постоянно кланялась и улыбалась сухими пергаментными губами. Блеклые стариковские глаза смотрели умно и настороженно.

— Вот, мой господин, — кланяясь, проговорил крестьянин. — Моя прабабушка Карага.

— Скажи, добрая женщина, — все так же вежливо проговорил Чубсо. — Ты служила в замке господина Токого?

— Почти пятьдесят лет мой господин, — ответила старушка. Подскочивший мальчишка протянул ей толстый посох, на который она с облегчением оперлась. — В начале служанкой господ, потом в доме соратников, потом на кухне.

— Знала ты господина Акихо Сайо?

Старушка с минуту молчала, шевеля губами, потом кивнула.

— Да, мой господин. Я тогда уже служила в доме соратников.

— Помнишь его жену? — продолжил расспросы старший дознаватель.

— Как же! — Карага вскинула белесые брови. — Госпожа Сиго.

— Какая она была из себя?

— Небольшого роста, — начала вспоминать старушка. — Полненькая, густые черные волосы. Родинка на лбу. Вот, пожалуй, и все.

— А дочку ее помнишь?

— Еще бы! — Карага улыбнулась. — Я повитухе помогала, когда Сиго ее рожала. Да и потом часто приходилось с малышкой сидеть.

— Опиши ее.

— Не могу, мой господин, — растерялась старушка. — Ребенок, как ребенок. Полная в мать, черноволосая.

— Глаза? — с трудом скрывая нетерпение, спросил Чубсо.

— Красивые! — Карага покачала головой. — Большие, темно-карие, брови густые. Жаль, не видела давно малышку. С тех пор, как господин Гатомо ее удочерил.

— Ты говоришь об Юмико Сайо? — уточнил дознаватель.

— Да, мой господин, — поклонилась старушка. — Так ее и звали.

Чубсо встал. Порылся в кошельке и, достав две «совы», бросил их на землю.

— Живи дольше, Карага, и пусть внук купит тебе теплый платок!

Не слушая слов благодарности, дознаватель быстро вышел за ворота.