Осколок
Шрифт:
И нашли, и полетел камень.
И неслась песня над головами,
И летел камень, рукой злодейской пущенный,
И прервалась песня,
И споткнулась как будто поющая
И упала тяжело…
Поразил злодейский снаряд звонкую запевалу прямо в правый глаз, а падая Ася ещё и колено правое рассекла чуть не до кости.
Кончилась
Чужой это был злодей, видимо. Точно, чужой.
Асю на подводе отвезли в районную больницу, чтобы глаз лечить и швы на колено наложить. Местный фельдшер, человек старого склада, верующий истово, ещё с вечера ушёл в церковь на Пасху и вернулся лишь к вечеру, когда уже всё кончилось.
Всю жизнь носила на правом колене Ася отметину – шрам, как памятку о той демонстрации, где была запевалой, синяк же гигантский и опухоль от удара камнем прошли довольно быстро, и следа не осталось.
Можете мне не верить, но года через два после того, как упокоилась Ася с миром, я обнаружил на правом колене то, чего раньше не было никогда – такой же точно шрам. Что об этом думать, я не знаю, много объяснений вертится в голове, даже из области мистической. Вижу, что не очень-то верите, но убеждать и доказывать не буду, это моя личная отметина, моя зарубка на всю жизнь, мой осколок.
Почти буквально в этот же день или немного позднее того, как злодейский камень поразил Асю, Василий, уже не Васятка, а учащийся железнодорожного техникума, приехавший из Донецка на праздники в родную Бобровицу, разбежавшись, взмыл над миром и врезался в тугую воду красавицы-Десны. Тут же вынырнув, счастливо отфыркиваясь, обратно погрёб к берегу, чтобы повторить прыжок. Друзья-пацаны с восхищением и завистью смотрели на него. Не каждый так красиво нырял, вызывая завистливые взгляды и друзей, и подруг.
Невдалеке наблюдал за состязаниями пацанов невысокого роста коренастый мужчина в твидовом пиджаке - курил, присев на камешек.
Повторив свой прыжок раз с пяток, Василий вылез, наконец, на травку и запрыгал на одной ноге, вытряхивая воду из ушей.
Незнакомец поднялся и неспешно направился к нему.
– Хлопчик, ходи до мэне, - позвал он Василия в сторонку, - Иде ты так гарно нырять навчився?
– Та ни где. Прыг-скок... и усё. – Василий прихватил разложенную на камне одежду и подошёл к нему.
– Пры-скок, говоришь? О це гарно! О це и треба!
– Незнакомец, прищурив от яркого солнца хитрые глаза, каким-то особым долгим, изучающим взглядом посмотрел на Василия.
– Ты по-русски гутаришь? А то мне украинский как-то трудноват, я-то сам из Самары.
– Ну а что, конечно говорю. Я в школе председателем кружка русского языка был... Стихи люблю, особенно...
– хотел Василий про Есенина сказать, но сдержался, мало ли что, - А вы кто, дядька?
Усмехнулся дядька, снова долгим взглядом поглядел
– Знаю, конечно, - Василий понемногу начал одеваться.
– Завтра часиков в десять утра приходи туда, спроси меня, там и познакомимся основательно, всё тебе расскажу.
– Так я же завтра в техникум еду, праздники кончаются, мне на учёбу надо...
– А! Ты учишься, а где?
– В Донецке, в железнодорожном техникуме, уже заканчиваю, диплом пишу.
– Ух ты! Скоро, значит, машинистом станешь? И нравиться?
– Конечно, нравится.
Антон Николаевич немного помолчал, подумал, а потом произнёс такие слова, что у Василия аж голова кругом от них пошла.
– Я, братец ты мой, кстати, я-то тебе представился, а как тебя зовут и не спросил...
– Василь.
– Вот, братец мой, Василий, очень ты хорошо ныряешь, красиво. А я... как бы тебе объяснить? Что такое спорт ты знаешь?
– А! Знаю, это бегать что-ли?
– Нет, то-есть, бегать, это тоже спорт, но я про другой сейчас хочу. Есть такой спорт - прыжки с трамплина. Вот здесь от обрыва до воды метра четыре наверное?
– Да, даже немного больше будет.
– Слушай, а если я телеграмму в техникум пошлю, чтобы тебе разрешили дня на три задержаться, как думаешь, разрешат?
– Наверно разрешат, у меня ведь троек нет, только пятёрки и всего две четвёрки… А зачем надо, чтобы я задерживался?..
– Тут, брат ты мой, Василий, дело государственное… Ты уже оделся? Проводи меня тогда немного…
Провожал Василий Антона Николаевича долго, до вечера. Вернее, друг друга провожали то в одну сторону, то в обратную. И потихоньку вырисовывалась из витавших вокруг слов такая картина, что надо непременно Василию ехать завтра днём с Антоном Николаевичем на соревнования по прыжкам с трамплина в Севастополь. Оказался Антон Николаевич главным тренером команды Черниговской области по водным видам спорта, и без выступления Василия считал участие в соревнованиях пустым делом.
По дороге зарулив в малюсенькое здание почтового отделения, дал Антон Николаевич телеграмму в техникум, да так хитро составил текст, что не разрешить Василию задержаться на два дня было совершенно невозможно. При этом сговорились, что на соревнованиях Василию надо будет выступить в первый же день, и прямо из Севастополя, не заезжая домой, можно будет направляться на учёбу.
– А билеты как же? У меня денег только на дорогу отсюда хватит, из Севастополя дороже ведь будет, - вдруг задумался Василий.
– Ты не переживай, билеты тебе будут бесплатные, - успокоил парня тренер.
При таком раскладе Василий просто не мог не согласиться участвовать в соревнованиях. Тем более, что побывать на море было его давнишней мечтой, а тут ещё и Севастополь! Красота.
Весь в радостном предчувствии заявился он домой уже затемно.
Мать ворча встретила на пороге: «Иде тебя бисы носят? Завтра ихать, а он...»
– Мамулечка!
– полушепотом проговорил Василий, - Ты тильки батьке ничого не говори. Вин дюже ругатися буде.