Основы лингвокультурологии
Шрифт:
Если сопоставить валентность русского слова с валентностью иноязычного эквивалента этого слова, то очевидным становится национальное своеобразие семантического содержания каждого из двух сопоставляемых слов.
В основу методологии лингвокультурологии может лечь разработанная на базе фольклорных текстов и апробированная на нефольклорном материале система методик, включающая в себя: 1) доминантный анализ; 2) кластерный анализ; 3) методику сжатия конкорданса; 4) аппликацию полученных в результате сжатия конкордансов словарных статей.
Доминантный анализ
Методика доминантного анализа предполагает наличие частотных словарей, представляющих текст или корпус текстов, и основывается на предположении» что среди наиболее частотных лексем присутствуют слова, обозначающие доминанты языковой картины этноса» социальной группы и индивида. Выявление, изучение и описание наиболее частотных
Одни доминанты в двух сравниваемых списках (в нашем случае это частотные списки русских и английских народных песен) могут иметь соответствия (например, концепт экзистенции «быть» и глаголы быть и to be, концепт движения – идти и to go, концепт говорения – сказать и to say и т. д.). Другие доминанты списка в другом соответствий не имеют, и тогда мы вправе полагать, что это неслучайно и перед нами этнически маркированная доминанта.
Так, в частотном словаре русской народной лирики среди наименований доминант мы найдем существительное друг. В частотном словаре английских народных песен соответствующее существительное friend к числу доминант не относится. Это обстоятельство служит дополнительным и весьма доказательным аргументом в пользу уже отмеченного лингвистами факта, что в русской ментальности «друг» занимает особое место. 285 словоупотреблений слова друг в русских народных песнях и 27 словоупотреблений friend – такой диспаритет случайным быть не может и заставляет искать причины несоответствия. Наши наблюдения совпадают с наблюдениями А. Вежбицкой, специально исследовавшей модели «дружбы» в русской, английской, польской и австралийской культурах [Вежбиикая 2001].
Если в русских песнях шелковый отмечено 72 раза, а соответствующее английское прилагательное silk — только 5 раз, то уже можно размышлять об этнических предпочтениях. Равно как и о резком различии в частотности русской вдовы (77 словоупотреблений) и соответственно английской widow (4 словоупотребления). Если списки первых ста самых частотных слов в русском и английском фольклоре дифференцировать по частеречному признаку (существительные, прилагательные, числительные, глаголы и наречия) и последовательно сопоставить, то сразу же отмечается несовпадение частотных списков по удельному весу пяти частей речи. Самые большие различия в удельном весе обнаруживаются у существительных (50 и 29), глаголов (24 и 37) и наречий (6 и 17). Очевидно, в русской народной лирике доминирует предметный мир, а в английской – деятельностный.
Сравним названия людей. Совпадают три концепта – «отец», «мать», «дочь» – основные персонажи народной лирики. В значительной степени близки концепты, реализуемые лексемами молодец и boy, девица, девушка, девка и girl, maid. Множеству русской картины мира (люди) противостоит единичность английской (man). Остальные частотно упоминаемые персонажи лирических песен этнически дифференцированы. У русских доминантны термины родства, именующие представителей противопоставленных семей, – «своя» (жена, муж) и «чужая» (свекор, свекровь). В английской лирике часто упоминается концепт «сын» (son). Частотны английские термины социальной иерархии – Sir, Lady> Lord, а также лексема sailor ‘моряк’, наличие и частое использование которой в английском фольклоре вполне объяснимо.
Предметный (и в силу этого статичный) характер русской картины мира предопределяет более широкий круг поэтических топосов – мест лирических событий (17 против 6). При этом заметим, что совпал только один топос – «море».
В английской картине мира упоминание времени существенно, и в состав доминант вошло несколько лексем с видовым значением {dayу morning, night), а также родовой термин time. В русской картине мира доминируют ночь и заря.
Обе этнические картины мира в списке частотных абстрактных понятий совпадают только в концепте «радость». Для русской ментальности существенны концепты, называемые словами воля и душа, которые давно уже попали в поле зрения авторов, пишущих о своеобразии мировидения русских. Доминирование концепта «горе» – антитезы «радости» – можно интерпретировать как проявление тенденции к крайности, свойственной русскому характеру.
Доминанта слово отражает фундаментальную черту русской культуры – ее словоцентрический характер. Культуролога, объясняя национальный феномен этноса, отмечают: для русских слово выше дела, неслучайно создание великой литературы с ее золотым и серебряным веками, очевидны литературные истоки шедевров русской музыки, а также любовно-почтительное отношение к книге. Сопоставительный анализ слово/word – интереснейшая задача последующего лингвокультуроведческого исследования.
Сопоставление словников русских и французских народных лирических песен [Гулянков 2000] демонстрирует этническое своеобразие лексики в народно-песенной традиции русских и французов. Это проявляется в первую очередь в различии частеречных структур анализируемой части словников. Так, в русской лирической песне в количественном отношении преобладают существительные (семь в списке ста высокочастотных лексем против 34 во французских песнях), т. е. в большей степени описывается предметный мир. Во французской песне отчетливо преобладание глагола (43 против 25 в русской песне). При этом в числе первых десяти высокочастотных слов у русских всего два глагола и четыре существительных, у французов глаголами являются первые восемь лексем частотного словаря и нет ни одного существительного. Подобное соотношение свидетельствует о динамизме французских народных песен. Во многом это обусловлено практически обязательным наличием во французской пес* не четкой сюжетной линии, что характерно для повествовательных жанров, и особенностями грамматического строя языка. Русская песня в большинстве своем лишена сюжета, поэтому несколько статична с точки зрения развития внешнего действия. Некоторая созерцательность, непротивление судьбе, пассивность, отмечаемые исследователями как характерные для русского национального характера, проявляются и на уровне рассматриваемых лексем. Отсюда высокая частотность русских глаголов стать, лечь, сидеть, спать (во французской песне они имеют небольшое количество употреблений).
Динамизм французской песни, считает автор, проявляется также в наличии в составе анализируемой части словника глаголов, называющих целенаправленное, активное действие, перемещение с определенной, материально выраженной задачей. Не просто идти, ходить, гулять, ехать (высокочастотные русские глаголы), a porter ‘носить’, cherchci ‘искать’, mener ‘вести’, rencontrer ‘встречать’. garder ‘охранять’ и т. п. Динамизм русской лирики несколько иной, «внутренний». Он связан с высоким эмоциональным накалом песни, с описанием чувств в их развитии.
Предположение исследователей о наличии в числе ста первые высокочастотных лексем слов, обозначающих доминанты языковой картины этноса, находят яркое подтверждение на примере целого ряда глагольных лексем. Например, весьма показательными с точки зрения проявления этнического своеобразия являются такие французские глаголы, как revenir (se) «возвращаться, cherches «искать», rencontrer «встречать», trouver «найти», maker «женить, выдавать замуж», perdre «терять», garder «охранять», mourir «умереть», aimer «любить», pfeurer «плакать» и некоторые другие. Названные глаголы обнаруживают четкие взаимные притяжения («терять – искать – найти», «возвращаться – встречать», «любить – умереть») и являются основой для создания устойчивых, повторяющихся мотивов в песнях французов; это мотивы «любви и смерти», «несчастья в замужестве» или мотив «потери/поиска» (не случайно именно французам принадлежит поговорка «ищите женщину» – «chercher la femmes»). В русской песенной лирике можно наблюдать отдельные элементы этих распространенных для французов мотивов. Например, потеря кольца и у русских, и у французов символизирует разлуку с любимым или его смерть, потеря элемента одежды, цветка (юбки в русской песне, колпака, розы во французской) символизирует потерю невинности или неверность.