Особые приметы

Гойтисоло Хуан

— …в Масарроне у меня друг живет, а у него моторная лодка, как раз на четырех человек…

— …под командой сержанта республиканской армии, его звали Гонсалес Мирет…

— Eh, tua, Espanol, fe vuar ta montre [82] .

— …они и подружились потому, что никто больше у нас в бараке не понимал, чего он там на наречии на своем лопочет…

— …Со мной, братец, в Брунете еще и не такое было…

…Дни, недели, месяцы, годы уходили на воспоминания, споры, разглагольствования, брань по адресу французов, на перетряхивание изрядно запылившегося прошлого, на пророчества о неминуемом, близком крушении режима; все говорили, никто никого не слушал. И теперь, когда Альваро вернулся на родину, все слышанное в кафе мадам Берже вновь проходило перед ним так же отчетливо и живо, как в далекие вечера, когда он лежал на диване у окна мансарды и смотрел на тихо уходящую в сумерки перспективу серых крыш и труб, совершенно такую же, как у Карпаччо. И вновь он с горечью говорил себе: эгоцентризм, зависть, злая взбалмошность у нас, испанцев, в крови, мы впитываем это с молоком матери; и если в Испании царит нетерпимость, причиной тому прежде всего то, что в глубине души каждый испанец предан манихейской ереси. И, отрезанный от мира океаном ночи, лишний и ненужный, неизвестно зачем живущий на свете, растение без корней, Альваро со смешанным чувством горестного изумления и злорадного отвращения приходил к выводу, что в Испании нечем дышать оттого, что испанцы сами отравили ее своим дыханием.

82

Эй ты, испанец, покажи-ка свои часы (искаж. франц.)

«„Зарвались“ на этот раз мнение было единодушным они зарвались невероятно просто невероятно тем более что речь идет не о каких-то никому не известных личностях а о молодых людях из лучших семейств сыновьях мучеников и жертв красного террора людей столько выстрадавших в годы войны мало того, все эти юноши получили образование в дорогих коллежах и были воспитаны в истинно католическом духе кое-кто даже принадлежал к числу благоговейных чтителей Непорочного сердца девы Марии и по обету ревностно исполнял все благочестивые упражнения установленные церковью для святых Первых пятниц каждого месяца а несколько лет спустя окончив коллежи они в безукоризненно сшитых смокингах появлялись в ложах театра „Лисео“ были деятельными участниками юношеской Музыкальной ассоциации вращались в высшем барселонском свете встречались со сливками нашего общества их можно было видеть и на манеже Конно-спортивного клуба и в плавательных бассейнах Королевского клуба любителей поло повсюду где бывали наши дочери очаровательные скромные девушки из состоятельных семейств проводившие время в кругу прекрасно воспитанных молодых людей в будущем известных врачей солидных адвокатов дипломатов высшего ранга а также достойных наследников отцовских шелкоткацких и тюлево-кружевных фабрик предприятий высокодоходных и процветающих несмотря на все непостоянство конъюнктуры и волнения вызванные проведением в жизнь государственного плана стабилизации и вопреки печальным последствиям сокращения банковских кредитов сокращения явившегося причиной стольких трудностей стольких огорчений и слез и вот среди высокодостойных представителей нашего молодого поколения непременных участников любительских спектаклей и завсегдатаев киноклубов быть может втайне вздыхающих о благонравных чистых и целомудренных выпускницах католических школ „Асунсьон“ или „Хесус и Мария“ затесалось несколько растленных потерявших совесть юнцов и подумать только что наши дочери эти невинные создания могли попасть под влияние слизняков которым дай только волю и они уничтожат весь цветущий сад нашей родины ибо для них нет ничего святого мы с вами согрели на своей груди ядовитых змей воспитали воронов готовых выклевать нам глаза расточителей и мотов которым ничего не стоит пустить по ветру зорко охраняемый капитал нашего достоинства капитал нашего упорства капитал нашей чести капитал нашего доброго имени капитал всего нашего капитала иными словами пустить по ветру все нравственное богатство и все имущество самых родовитых самых уважаемых семейств нашего города создавших себе состояние на Кубе на Филиппинах во время Всемирных выставок 1888 и 1929 годов дрожавших за свою жизнь и добро перед „пистолетчиками“ [83] ФАИ и этими волками в овечьей шкуре окопавшимися в каталонском Генералидаде [84] и в правительстве Республики 31-го года будь она трижды проклята автономисты видите ли да может мы наши национальные обычаи любим покрепче чем они и уж во всяком случае отплясывать по воскресеньям сардану в каталонских шапочках с кистью мы умеем не хуже их но разница в том что когда мы отправлялись в их вожделенный Париж времен французского Народного фронта мы прежде возносили благодарственную хвалу богоматери Монсерратской оградившей нас от подобных политических экспериментов и эти молитвы были первым шагом на пути в Главную ставку в Бургосе на пути к победному возвращению вместе с марокканскими маврами и союзными христианами к триумфальному маршу с вытянутой вперед по тогдашнему обычаю рукой мы страстно желали победы немцам обожали музыку Вагнера снарядили героическую „Голубую дивизию“ на благородный подвиг окончательного искоренения коммунизма в многострадальной России подписывались на журнал „Сигнал“ и регулярно ходили смотреть кинохронику фирмы „УФА“ а потом после 45-го стали подписываться на бюллетень американского посольства и нарядный красочный „Лайф“ издаваемый на испанском языке мы пережили глубочайшее разочарование ибо ошибки Адольфа Гитлера при всех его благих намерениях оказались роковыми мы были поражены ужасом узнав о зверском убийстве Муссолини и благодарили бога за прозорливость нашего непобедимого вождя чья высокая государственная мудрость обеспечила мир Испании и стала надежным залогом нерушимости нашего социального порядка ибо доколе власть пребудет в руках каудильо никто не посмеет посягнуть на наши священные социальные установления он надежно оградил нас от всех непредвиденных случайностей судьбы это мы били стекла в Британском институте в день когда послы иностранных держав покидали нашу страну мы горды нашим непримиримым иберийским индивидуализмом ибо он ярчайшее выражение нашего духа и наше отличие от других испорченных и вырождающихся наций мы с энтузиазмом взираем на грандиозные манифестации в поддержку нашего режима и всем сердцем приветствуем марши протеста против происков наших врагов мы радовались заключению испано-американского соглашения благослови его господи и конкордату с Ангельским Пастырем оплотом догмата о деве Марии нашим святым отцом преисполненным любви к своим невинным агнцам и детям папою Пием XII который будет в грядущем сопричислен к лику святых какая великолепная увертюра к нашему триумфальному вступлению в НАТО мы оградили себя протекционистскими тарифами ибо без них в Европе „Общего рынка“ не проживешь и наконец стали европейцами у нас даже официально разрешено женщинам появляться на пляжах в „бикини“ на наших экранах демонстрируются фривольные французские фильмы а в кабаре устраиваются полуподпольные вечера стриптиза но только теперь мы спохватились и содрогнулись от ужаса перед лицом всепроникающего зла ведь оно могло но господь не допустил этого могло увлечь в пучину любого из наших детей опасные книги неореалистические фильмы встречи с ловко замаскированными вражескими агентами и впрямь от заразы нет спасения именно на нее и ссылаются отцы совращенных молодых людей их чувства их стыд понятны но попытка обелить негодяев не имеет оправдания никакие родительские слезы и уверения тут не помогут сколько бы эти отцы-ротозеи ни твердили будто их бедные дети ни в чем не повинны будто их вовлекли обманом а сами они якобы не сознавали что делают и на что посягают и не подозревали что нити преступной организации ведут за границу мы знаем чей приказ выполняли эти слизняки они руководствовались подстрекательскими лозунгами изрыгаемыми в эфир „Пиренаикой“ [85] им посылало инструкции эмигрантское отребье шайка обанкротившихся политиканов и уголовных преступников пытающихся вести извне подрывную деятельность против наших социальных и государственных устоев их поддерживала гнусная горстка мошенников предателей и озлобленных нигилистов внутри страны эти потерявшие совесть юнцы ни перед чем не останавливались они покрыли позором седины своих отцов в молодости сражавшихся в отрядах соматена [86] активных сторонников переворота Примо де Ривера жертв бесчеловечных гонений в годы Республики героев примкнувших в Бургосе Сан-Себастьяне Саламанке к нашему великому освободительному движению германофилов до самой смерти Адольфа Гитлера и страстных американофилов после смерти Рузвельта членов всевозможных почтенных общественных организаций жертвователей никогда не скупившихся на дела благочестия не остававшихся глухими к нуждам церкви и католических миссионерских орденов мы пытались отвернуться от фактов поверить невероятному ибо нас переполняло сострадание к несчастным отцам и к нам самим ведь беда будь на то воля божия могла посетить и наш дом мы ставили себя на место этих людей так горько униженных своими отпрысками которые втоптали в грязь трижды священное родительское имя и с чувством глубочайшего душевного потрясения думали когда же наконец будет положен предел распространению страшного вируса и подлым вражеским проискам да ибо перед нами именно враг улики собранные полицией да поможет ей во всех начинаниях ее святой патрон архангел Гавриил не оставляют места для сомнений какие могут быть сомнения если полиция у нас организация образцовая вдохновляемая в своей деятельности свыше споспешествуемая во всех своих акциях покровительством небесного посланца господа нашего и если наш народ надежно огражден от любой опасности и все наше общество может вкушать плоды спокойствия и порядка чем мы обязаны неусыпной зоркости самоотверженности беззаветной бдительности нашей полиции хотя разумеется полиция не может нам выдать гарантии на все случаи жизни и по правде сказать скандальные происшествия запятнали доброе имя далеко не одной порядочной и благосостоятельной семьи то мы вдруг узнаем что жена с лучшим другом своего лучшего в городе дома наставляет рога мужу то выясняется что наследник богатейшего состояния безнадежный гомосексуалист то оступится по неопытности какая-нибудь юная наследница и бедняжке спешно приходится предпринимать путешествие в Швейцарию но в конце концов все это не более чем мелкие вполне извинительные грешки и мы поступаем благоразумно предавая их забвению ибо человеческая природа слаба и легко поддается соблазнам плоти а на грех ума не напасешься с кем не случается только надо уметь предавать забвению и не вспоминать даже если до вас дойдет какая-нибудь из ряда вон выходящая пикантная история знаете ли из тех что смакуют и пересказывают во всех гостиных бедные наши стыдливые скромницы-жены у них когда они такое слышат сердце заходится и поверите до того сладко заходится что жуть пробирает но на сей раз речь идет о проступке столь возмутительном что его не загладишь никаким раскаянием никаким обещанием исправиться в скандале замешаны молодые люди из лучших семейств пользующихся всеми благами социального мира и единения царящими в нашей стране мира и единения которых не ведали ни наши отцы ни деды и мир этот столь полон столь всеобъемлющ что молодому поколению он представляется чем-то само собой разумеющимся а между тем он отнюдь не есть что-то само собой разумеющееся нет он подобно драгоценному цветку взлелеян неусыпными заботами человека который бодрствует день и ночь на своем посту и стоит на страже основ нашего общественного порядка мы же никак не желаем отрешиться от своего национального порока критиканства и зачастую испытываем недовольство нам видите ли мало того что есть нам подай птичье молоко но при всем том следует признать что единственное чего мы не теряем это надежды она живет в нас до последнего вздоха а когда к надежде присоединяется вера и любовь это уже немалая ценность ценность которая высоко котируется на бирже духа и общим знаменем нашей молодежи при всей ее требовательности было и останется навсегда одно-единственное имя обладающее поистине магической силой воздействия на сердца имя гремящее подобно торжественной клятве на всем пространстве Испании на этой гигантской растянутой шкуре боевого быка имя гордо вознесенное к небу непобедимый меч мудро указующий нам подобно негасимому семафору новые пути в обход черной бездны парламентаризма и свободы печати дабы мы тихо и мирно могли дожить до времени когда в своем любовно свитом коконе вырастет и достигнет зрелости юный отпрыск и наследник нашей двухсотлетней королевской династии которому предстоит разумеется не скоро очень не скоро обеспечить преемственность власти и нерушимость социального мира в нашей стране мы знаем молодость и прекраснодушие суть синонимы мы знаем что энтузиазм даже дурно направленный отличительнейшая черта тех семейств которые из рода в род подавали нации высокий пример инициативы как во внешней торговле так и в банковском деле и в организации страховых обществ но бывают случаи когда молодость прекрасное воспитание и богатство не извиняют а лишь усугубляют вину юнцы взявшие на себя роль уличных агитаторов шептунов и распространителей заведомо лживых слухов и выдумок порочащих нашу страну выродки которые могли оказаться и нашими сыновьями или в будущем мужьями наших целомудренных добродетельных дочерей но благодарение богу не являются и не станут ни тем ни другим несмотря на всю симпатию которую мы питаем к их глубокопорядочным родителям чью скорбь искренне разделяем эти потерявшие стыд отщепенцы должны получить по рукам да так чтобы другим наперед неповадно было надо положить конец оголтелым попыткам вновь открыть дорогу в нашу страну мутному потоку ожесточенных фанатиков которые мечтают отбросить нас назад к мрачным временам кровавого рабства и мы требуем жестоко наказать тех кто забыл об элементарной признательности и благодарности кто в своем безумии хочет вновь ввергнуть нас в пучину чуждой нашему народу демократии в омерзительное царство торжествующего плебея перечеркнув одним взмахом руки духовные ценности тысячелетней цивилизации бывшей на протяжении веков славой и светочем Истории цивилизации простершей свое благотворное влияние на весь мир ибо это она открыла и заселила новые материки водрузила на них святое распятие воздвигла величественные соборы подарила диким странам книгу и плуг пшеничный колос и испанский язык навсегда поселила в каждом испанском сердце нетленное чувство национального достоинства и независимости а эти люди в своем бесплодном негативизме не только посягают на наш мир и покой они видите ли желают установить какой-то иной мир исходя при этом из своего предвзятого революционного взгляда на человека тогда как человек это всего лишь творение божие вот почему мы должны еще больше повысить нашу бдительность и в борьбе с этим вирусом никакие предупредительные меры не могут считаться чересчур крутыми мы кто поистине родился вторично в тот великий день который ныне с дистанции лет предстает перед нами во всем своем величии подобно горной вершине поднявшейся на водоразделе исторических эпох мы знаем что все взращенное и расцветшее по нашу сторону водораздела уходит корнями в недра этого могучего горного массива питается неиссякающими чудесными источниками национального героизма да мы не боимся говорить о чудесных источниках о чуде ибо что иное как не чудо подняло нас из могилы и вернуло к жизни что иное как не вмешательство божественной благодати укрепило наш дух одарило сверхъестественной силой воли подняло и воскресило для славы дабы мог воссиять соизволением и милостью Господа и Пресвятой девы тот великий день незабвенный во веки веков».

83

«Пистолетчиками» именуют в Испании наемных убийц; в данном случае имеются в виду анархисты-террористы, члены Иберийской федерации анархистов.

84

Генералидад — существовавшие в годы Республики автономные органы власти Каталонии.

85

«Пиренаика» — так обычно в Испании называют Пиренейскую радиостанцию «Независимая Испания».

86

Соматен — вооруженные отряды каталонской буржуазии, использовавшиеся в борьбе против рабочего класса (от каталанск. som atente — мы начеку)

Завсегдатаев кафе мадам Берже иногда поджидали сюрпризы.

Вообще-то разговоры велись довольно однообразные. Переворошив в памяти прах гражданской войны, переходили к обсуждению нынешнего бедственного положения Испании и последних событий. Разогнана студенческая демонстрация. Недовольство фалангистов — они даже петицию подали. Упали закупочные цены на испанские оливки. Заявление личного совета принца дона Хуана Бурбонского. Итоги формулировались четко и категорически: «Франкистский режим разлагается на глазах», «Судорожные маневры диктатуры свидетельствуют, что она уже неспособна противостоять растущему натиску объединенных сил трудящихся», «Испанская экономика — корабль без кормила», «Внутренние противоречия обостряются». Слова висели в продымленном воздухе, как магические заклятья, вся сила которых — в повторении. На откидной доске стойки дремал, свернувшись клубком, черный кот мадам Берже. За окном, на улице Ансьен-Комеди, шла мимическая сцена между двумя бездомными: мужчина и женщина расположились на ночь над отдушиной метро и все время о чем-то спорили; видимо, они принесли эту ссору из каких-то очень далеких времен и все обвиняли друг друга в чем-то и что-то запальчиво друг другу доказывали; похоже было, они сейчас плюнут и разойдутся в разные стороны, но разойтись они никак не могли и вдруг с неожиданной нежностью принимались мириться, чтобы через минуту начать все сначала.

Однако в иные дни молодежь из самых верхних археологических напластований ни с того ни с сего вдруг покидала гладко укатанные тракты политических дискуссий и пускалась — никто бы не мог сказать, почему это происходило, — в воспоминания о своих любовных приключениях, доводя их таким образом — как бы мимоходом, разумеется, — до сведения прочих посетителей кафе. Пестрая вереница амурных похождений неопровержимо подтверждала наличие у рассказчика завидного темперамента.

В один из таких вечеров, когда, казалось, были преданы забвению все беды Испании и никто не хотел возвращаться к давно пережитой, навязшей в зубах горечи прошлого, компания молодежи пригласила Альваро поразвлечься.

Это случилось вскоре после приезда Энрике. Приглашение исходило от двух мадридцев из студенческого городка. Энрике познакомился с ними во дворе тюрьмы в Карабанчеле, недели за две до своего освобождения. Один из них, долговязый, предложил собраться в ателье своей приятельницы, художницы-норвежки: она нимфоманка, курит марихуану, и у нее вышла какая-то темная история с торговцем наркотиками, — словом, норвежка теперь редко бывает в ателье и разрешила своему другу пользоваться помещением, когда ему угодно. Остается только позвонить девочкам, уверял он, и можно закатить шикарный пижамный бал, а уж там все пойдет как по маслу. В ателье есть радиола и куча пластинок, вина — залейся, хватит на целый полк.

Долговязый отправился за ключом, а остальные вместе с Альваро двинулись в бар «Ром с Мартиники». Настроение у всех сразу повысилось, они шли весело взвинченные, словно ватага школяров, впервые рискнувших отведать в известном заведении запретный плод. В их воображении теснились картины любовных забав. А над их головами простиралось тусклое, затянутое мутью парижское небо. С рынка на улице Бюси доносились выкрики торговцев, громко расхваливающих свой товар.

— Ты куда? — спросил Энрике.

— Куплю сигарет и позвоню Мишель. Она любит такие сборища.

— Ладно. Мы будем на террасе.

Альваро свернул на бульвар Сен-Жермен, дошел до «Old Navy» и из телефона-автомата набрал номер улицы Бельвиль.

— Алло.

Голос Мишель прозвучал у самого его уха, печальный, мягкий, благоуханный, чуть сонный.

— C’est moi.

— Je suis fatigu'ee. Ca fait plus de quatre heures que je regarde la lampe au plafond sans fermer les yeux. C’est tellement crevant… Je ne sais pas si je tiendrai jusqu’au bout.

— Pourquoi la regardes-tu?

— Je ne sais pas.

Dis-moi. Qu’est-ce que tu fais cette apr`es-midi?

Je te l’ai d'ej`a dit. Regarder la lampe.

— Non, sans blague. Tu as la soir'ee libre?

— Pourquoi me le demandes tu?

— Je suis avec des amis. Je voulais t’emmener `a l’atelier d’un copain pour boire et 'ecouter des disques.

J’ai chaud. Je me sens incapable de bouger.

— J’emprunterai un ventilateur pour toi.

— C’est vrai?

— Je te jure.

— Merde! J’ai arr^et'e de regarder la lampe. C’est de ta faute, tu m’entends?

— Je t’attends `a la Rh^umerie Martiniquaise.

— Mais, qui sont tes amis?

— Des copains que j’ai connu au caf'e [87] .

— Des Espagnols?

— Oui.

— J’aime pas les Espagnols. Je n’aime pas les gens d’aucun pays sous-developp'e. Il sont tous petits et horriblement sales.

— Mes amis sont tr`es grandes et tr`es propres.

— Tu crois qu’il y aura des disques de Miles Davis?

87

— Это я.

— Я устала. Битых четыре часа пролежала, не отводя глаз от лампы под потолком. Вот пытка… Если так пойдет дальше, надолго меня не хватит.

— Так зачем же ты на нее смотришь?

— Не знаю.

— Послушай, что ты сегодня делаешь?

— Я же говорю. Гляжу на лампу.

— Нет, кроме шуток. Вечер у тебя не занят?

— Почему ты спрашиваешь?

— Да вот собрались мы тут с друзьями. Я хотел позвать тебя в ателье к одному приятелю. Вино будет, потанцуем, пластинки послушаем.

— Жарко. Меня так разморило, нет сил с места сдвинуться.

— Я достану для тебя вентилятор.

— Правда?

— Честное слово.

— Черт. Я даже на лампу смотреть перестала. Слышишь?

Из-за тебя.

— Так я жду. В баре «Ром с Мартиники».

— А кто эти твои приятели?

— Знакомые по кафе (франц.)

— Certainement.

— Et je pourrai me foutre `a poil?

— Tu pourras faire ce que tu veux.

— Bon. Alors je viens [88] .

Альваро вышел на бульвар Сен-Жермен. Начиналось время отпусков, и уличное движение заметно сократилось. Возле «Ла Перголы» бородатые студенты поставили старый автомобиль. Он был раскрашен в клеточку, как шахматная доска. Энрике, Солер, Баро и вся компания сидели за столиками на террасе «Мартиники».

— Дозвонился?

88

— Испанцы?

— Да.

— Не люблю испанцев. Вообще не люблю людей из слаборазвитых стран. Они все недомерки и все жуткие грязнули.

— Нет, мои приятели все — богатыри и все образцовые чистюли.

— А ты не знаешь, пластинки Майлза Дэвиса будут?

— Что за вопрос!

— А если я захочу устроить стриптиз?

— Можешь делать все, что взбредет в голову.

— Ладно. Тогда я пойду (франц.)