Осознание
Шрифт:
– А где Катерина? Наверное, не подумав, Вовка сказал:
– Решила воспользоваться советом и остаться проверить размажет ее или нет.
Дико поглядев на моего друга, Павел ни слова не говоря, бросил сумку и выбежал из тамбура.
– Ты дубина!
– сказал я усмехаясь.
– Он когда вернется тебе одно место оторвет.
– А что я еще мог сказать?
– улыбался довольно мой друг - Катьки-то и в самом деле нет. Я, ухмыляясь с нагловатой физиономии друга, сказал:
– Может она в туалете или еще где… Голос оператора в динамиках сказал:
–
– Не телимся! Одевайте каски. И группами по пять человек за мной.
Он первым вошел в следующий тамбур и, пропустив еще четырех человек, закрыл за собой. Над дверью загорелась красная лампочка. Подходя к выходу, Вовка заявил подражая интонациям Швецова:
– Следующий я, Коха и вы трое.
– он указал на математиков нетерпеливо переступающих с ноги на ногу у входа.
Когда цвет лампочки сменился на зеленый, и мы готовились выходить, в тамбур вбежал с небольшой сумкой на боку молодой оператор и немедленно начал одеваться в один из выложенных предварительно Швецовым скафандров.
Войдя в тамбур, мы закрыли за собой дверь, и система мурыжила нас две минуты, не выпуская дальше, словно давая возможность одуматься. Но загорелась над входом зеленая лампа и мы решительно перешли в следующий тамбур. Так же постояв там с две минуты пока нас выпустят мы прошли в дезактивационный отсек. А за ним уже открылся перрон и необычный огромный вагон на монорельсе. Дверь в вагон была раскрыта и мы поспешили убраться с перрона. Закрыв за собой дверь мы стали ждать пока сработает какая-нибудь автоматика и нас впустят внутрь. Она и сработала, обдав нас дезактиватом и впустив сушиться в следующий отсек. Там в потоках ветра мы стояли минуты три пока по скафандрам лупили горячим воздухом. Дальше мы попали в сам салон. Высокие и широкие пластиковые кресла рассчитанные на человека в скафандре. Экраны заменяющие окна, чтобы сгладить неудобства поездки. И конечно шкафы с запасными баллонами и скафандрами в дальнем конце вагона.
– Кофе и чая тут не дождешься.
– сказал из одного дальнего кресла Швецов и предложил нам садиться, пока ждем остальных.
Мы присели и я даже пристегнулся на всякий случай. После кувырканий в тракторе, я к ремням безопасности стал относиться уважительней. Вовка, презрительно хмыкнув на мои движения, только вслух удивлялся новой технике на нашем монорельсе.
– Техника старая.
– сказал Швецов.
– Эти вагончики на Луне и Марсе исправно бегают.
– Аааа, - протянул Вовка.
– Тогда все понятно. Защита у них хорошая?
– Нормальная.
– неопределенно ответил Швецов и замолчал рассматривая на экране перрон. Через некоторое время вошли еще трое человек и, рассевшись, сказали:
– Сейчас там Павел и Катя уже одеваются.
– А что вы их не подождали?
– Удивился Швецов.
– Они только вошли, когда мы уже в тамбур заходили.
– Дезактивата не напасешься по одному два человека ходить.
– пробурчал Швецов недовольно, словно это было его хозяйство.
– Да ладно… - сказал сидевший рядом с ним. Из-за скафандра я его не узнал, но мне показалось, что это был Юрий.
Катя и Павел появились только через десять минут, когда многие уже откровенно нервничая поглядывали на часы. Только они вошли, как на них накинулись с упреками:
– Осталось девятнадцать минут до выброса. Мы можем не успеть!
Никому, не отвечая, Павел прошел в другой конец вагона и, набрав на панели управления нужный код, пустил наш вагон в путь домой.
Покинув раскрывшийся ангар, вагончик с поразительной скоростью набирал ход и я не совру, если скажу что, проскакивая каньон мы побили, отмету в двести километров в час. Через семнадцать минут после старта Павел первый раз заговорил:
– Мы уже далеко, но здесь тоже может хорошо тряхнуть. Может порвать путь. Может скинуть вагон с рельса. Так что пристегнитесь.
Все без исключения, даже недавно небрежно хмыкавший Вовка застегнули ремни и стали нервно ждать.
Тряхнуло. Я разочаровался. Я уж думал, будут мощные толчки, но все обошлось буквально легким головокружением. Мгновенная потеря координации и снова все в норме. Вагончик исправно несется к безопасному пристанищу вне Дикого поля, а мы в нем словно после американских горок довольно и облегченно улыбаемся.
– Слабоваты.
– недовольно пробурчал один из физиков.
– Да брось ты.
– ответил второй знакомый голос.
– Мегатонна точно есть.
– Интересно чем они там.
– Только бы реактор не повторил подвиги предыдущих.
– сказал Павел и добавил намекая всем помолчать: - Нечего гадать. Приедем все узнаем.
Через двадцать минут несущийся, как от пожара вагончик вылетел за условную границу Дикого поля, отмеченную множеством столбов уходящих вереницею в далекую даль.
– Готовность пять минут.
– объявил смотрящий на наручные часы Павел.
– Швецов, как разрешат, забираешь наш вездеход и готовишь его к поездке до лагеря. Топливом они должны были залить уже, но сам все проверишь. Внимание! Мы здесь не задерживаемся. Это чужой лагерь. Ни с кем не болтать. Никому ни на какие вопросы не отвечать без моего разрешения. Вообще ни с кем не общаться. Местный особый отдел поможет нам побыстрее добраться к себе. Из вагона выходим и двигаемся, куда я скажу. Всем все ясно?
Когда все кроме нас с Вовкой ответили, Павел удивленно посмотрел на нас и спросил:
– А вам что непонятно?
– Так это наш лагерь. Ну, куда прибывает поезд. Мы отсюда.
– А… Понятно. Забыл, честно говоря.
– Сказал Павел и больше ничего не говорил до тех пор, пока вагон плавно не остановился у недавно выстроенного перрона перед огромными по нашим взглядам грузовым и защитным терминалом.
– Не встаем. Сейчас нас пропустят через дезактивацию.
– сказал Павел словно уже не раз катался на этом вагончике, а не первый раз вместе с нами ехал. Хотя, как я тогда подумал, если уж Швецов знает что это за вагоны, то почему Павлу не знать процедуру.