Осторожно - пума!

Пармузин Юрий Павлович

спимся и уж наедимся за всю неделю.

Когда солнце подготовилось уже нырнуть за сопку, где

оно обычно коротало ночь, отряд спустился в ту долину, где

на аэрофотоснимке было обозначено место лабаза. Кило-

метровую полосу мари, отделявшей прибрежный лесок от

72

склона сопки, прошли быстро. Узкая полоска густого пой-

менного леса и вовсе не представляла никакого труда для

преодоления. Вот

сейчас за поворотом, на излучине малень-

кой речушки должны открыться зеленая полянка и вели-

чественное сооружение на трех лиственничных стволах со

спиленными вершинами, до отказа набитое сухарями, мукой,

разными крупами и консервами, сахаром и махоркой. Об

этом лабазе как о самом богатом все много наслышались от

хозяйственников еще в Свободном.

Вот полянка. Вот они три очищенных от коры белых

лиственничных столба...

— Что такое? Тут, видать, снег шел.

Вся поляна была грязно-белая.

— Нет, братва, это не снег. Это мука!

— А где же лабаз?

— А вот он — одни бревнышки остались.

Вокруг столбов валялись бревна с вырубленными ячей-

ками для связи, но не связанные. Среди разрозненных бревен

серели щепки разломанных ящиков, клочья кулей, помятые

консервные банки.

— Какая же это подлюка наработала?

— Да медведь. Вот его следы.

— Но хоть консервы-то оставил?

Медведь с зимнего сна был настолько голоден и, наверное,

настолько обрадован лабазу, что повеселился здесь вволю.

Разрушив надстройку на столбах, он съел, что можно было

съесть. Двух кулей с сахаром как не бывало. Не осталось ни

одного сухаря от нескольких ящиков — только изодранные

куски фанеры валялись в самом хаотическом состоянии.

— Как только не подох, паразит, от обжорства?

— Тут, наверное, целое стадо медведей ужинало — ведь

всю крупу пожрали.

— А с кулями с мукой, наверное, в футбол играли.

Действительно, мучные изодранные кули валялись в раз-

ных местах поляны, а мука, превратившаяся в крошки за-

сохшего теста, покрывала почти всю поляну.

— Братцы, а консервы-то тю-тю, он их испоганил.

Несколько сотен банок различных консервов были по-

мяты и прокусаны медвежьими зубами.

— Ты, смотри, сгущенку высосал, а тушонка протухла!

— Вот ведь идиот, ну прокусил одну-две, видит — не

съесть, оставил бы остальные, так нет же — все перекусал!

Из целой груды банок ни одна не была пригодна к упо-

треблению после медвежьего пира.

73

Когда

последняя надежда найти хоть что-нибудь съест-

ное на месте бывшего лабаза полностью испарилась и до

людей наконец дошло, что ни сытного ужина, ни завтрака,

ни долгожданного выходного дня не будет, они повели себя

по-разному.

Начальница сидела на пне, разложив аэрофотоснимки,

и рассчитывала расстояние до двух других лабазов и до

таежной базы партии. Она взвешивала все возможные слу-

чайности и варианты решения, наиболее выгодные для вы-

полнения задания, чтобы не делать пустых маршрутов.

Но нельзя было и рисковать людьми. Идти к вспомогатель-

ным лабазам ближе, чем к базе, но кто может поручиться,

что, приобретя опыт бандитизма, медведь не разгромил и

те, а они были в противоположном направлении от таежной

базы. А если и те лабазы разгромлены, то и работу сорвешь,

и людей можно потерять, да и самой не поздоровится.

Один из практикантов мрачно молчал. Другой прокли-

нал хозяйственников.

— Безмозглые дураки! Серая бездарность! Не догадались

вбить гвозди в столбы! Ведь и ребенку ясно, что в тайге

медведи умеют на лесины лазить.

Действительно, то ли от неопытности, то ли от безот-

ветственной беспечности, а возможно, и просто потому, что

забыли захватить с собой гвозди, устроители лабаза не сдела-

ли необходимого предохранительного приспособления от

медвежьих погромов. Впрочем, это сейчас, после колос-

сального опыта исследовательских работ в тайге и горах,

стало правилом при организации таежных лабазов забивать

в столбы гвозди и отпиливать их шляпки. Захочется медведю

пообедать на дармовщину, подойдет, уколет лапы и отойдет

не солоно хлебавши. А в те времена как-то не было такой

установки — надеялись, что медведь не сумеет преодолеть

лабазного карниза на гладких столбах, и более существен-

ных мер не предпринимали для охраны складов. И как по-

казал опыт, попадались особенно натренированные медведи,

преодолевавшие и очищенные от коры столбы, и карнизы,

и ухитрялись растаскивать казенные продукты, срывая

планы исследователей.

Большую часть сеютовского отряда в то время не волно-

вало состояние производственных планов. Настроения и

мироощущения диктовались требованием желудка. Несбыв-