Осторожно - пума!
Шрифт:
спимся и уж наедимся за всю неделю.
Когда солнце подготовилось уже нырнуть за сопку, где
оно обычно коротало ночь, отряд спустился в ту долину, где
на аэрофотоснимке было обозначено место лабаза. Кило-
метровую полосу мари, отделявшей прибрежный лесок от
72
склона сопки, прошли быстро. Узкая полоска густого пой-
менного леса и вовсе не представляла никакого труда для
преодоления. Вот сейчас за поворотом, на излучине малень-
кой речушки должны открыться зеленая полянка и вели-
чественное сооружение на трех лиственничных стволах со
спиленными вершинами, до отказа набитое сухарями, мукой,
разными крупами и консервами, сахаром и махоркой. Об
этом лабазе как о самом богатом все много наслышались от
хозяйственников еще в Свободном.
Вот полянка. Вот они три очищенных от коры белых
лиственничных столба...
— Что такое? Тут, видать, снег шел.
Вся поляна была грязно-белая.
— Нет, братва, это не снег. Это мука!
— А где же лабаз?
— А вот он — одни бревнышки остались.
Вокруг столбов валялись бревна с вырубленными ячей-
ками для связи, но не связанные. Среди разрозненных бревен
серели щепки разломанных ящиков, клочья кулей, помятые
консервные банки.
— Какая же это подлюка наработала?
— Да медведь. Вот его следы.
— Но хоть консервы-то оставил?
Медведь с зимнего сна был настолько голоден и, наверное,
настолько обрадован лабазу, что повеселился здесь вволю.
Разрушив надстройку на столбах, он съел, что можно было
съесть. Двух кулей с сахаром как не бывало. Не осталось ни
одного сухаря от нескольких ящиков — только изодранные
куски фанеры валялись в самом хаотическом состоянии.
— Как только не подох, паразит, от обжорства?
— Тут, наверное, целое стадо медведей ужинало — ведь
всю крупу пожрали.
— А с кулями с мукой, наверное, в футбол играли.
Действительно, мучные изодранные кули валялись в раз-
ных местах поляны, а мука, превратившаяся в крошки за-
сохшего теста, покрывала почти всю поляну.
— Братцы, а консервы-то тю-тю, он их испоганил.
Несколько сотен банок различных консервов были по-
мяты и прокусаны медвежьими зубами.
— Ты, смотри, сгущенку высосал, а тушонка протухла!
— Вот ведь идиот, ну прокусил одну-две, видит — не
съесть, оставил бы остальные, так нет же — все перекусал!
Из целой груды банок ни одна не была пригодна к упо-
треблению после медвежьего пира.
73
Когда последняя надежда найти хоть что-нибудь съест-
ное на месте бывшего лабаза полностью испарилась и до
людей наконец дошло, что ни сытного ужина, ни завтрака,
ни долгожданного выходного дня не будет, они повели себя
по-разному.
Начальница сидела на пне, разложив аэрофотоснимки,
и рассчитывала расстояние до двух других лабазов и до
таежной базы партии. Она взвешивала все возможные слу-
чайности и варианты решения, наиболее выгодные для вы-
полнения задания, чтобы не делать пустых маршрутов.
Но нельзя было и рисковать людьми. Идти к вспомогатель-
ным лабазам ближе, чем к базе, но кто может поручиться,
что, приобретя опыт бандитизма, медведь не разгромил и
те, а они были в противоположном направлении от таежной
базы. А если и те лабазы разгромлены, то и работу сорвешь,
и людей можно потерять, да и самой не поздоровится.
Один из практикантов мрачно молчал. Другой прокли-
нал хозяйственников.
— Безмозглые дураки! Серая бездарность! Не догадались
вбить гвозди в столбы! Ведь и ребенку ясно, что в тайге
медведи умеют на лесины лазить.
Действительно, то ли от неопытности, то ли от безот-
ветственной беспечности, а возможно, и просто потому, что
забыли захватить с собой гвозди, устроители лабаза не сдела-
ли необходимого предохранительного приспособления от
медвежьих погромов. Впрочем, это сейчас, после колос-
сального опыта исследовательских работ в тайге и горах,
стало правилом при организации таежных лабазов забивать
в столбы гвозди и отпиливать их шляпки. Захочется медведю
пообедать на дармовщину, подойдет, уколет лапы и отойдет
не солоно хлебавши. А в те времена как-то не было такой
установки — надеялись, что медведь не сумеет преодолеть
лабазного карниза на гладких столбах, и более существен-
ных мер не предпринимали для охраны складов. И как по-
казал опыт, попадались особенно натренированные медведи,
преодолевавшие и очищенные от коры столбы, и карнизы,
и ухитрялись растаскивать казенные продукты, срывая
планы исследователей.
Большую часть сеютовского отряда в то время не волно-
вало состояние производственных планов. Настроения и
мироощущения диктовались требованием желудка. Несбыв-