Остров бабочек
Шрифт:
– Ну вот, Дионис! – воскликнула она. – И вы туда же! Поймите же, сейчас время такое. Зачем осуждать? Надо верить, что всё вернётся на круги своя.
– Ну, раз это говорите вы, – улыбнулся я. – Так непременно и будет. А сейчас, Ирина, нам обязательно нужно прогуляться.
И я уверенно поднялся на ноги и оправил белую майку.
– Да, я тоже как раз об этом подумала.
С этими словами она положила роман в белую дамскую сумочку с блестяще рамой и застёжкой и, опираясь на мою руку, проворно встала. Хотя она, как только встала,
– Какая у нас нынче культурная программа? – весело спросила Ирина.
– Интеллектуальная беседа на свежем воздухе, – рассмеялся я. – Точнее продолжение её.
– А бабочек ловить уже не хотите? – лукаво улыбнулась она.
– А зачем, когда в руках у меня сейчас самый прекрасный образец.
– Ой ли! – наигранно воскликнула Ирина. – Дионис, то, что я рядом, это ещё не значит, что я в ваших руках.
– Ну, уж и помечтать нельзя, – шутя, упрекнул я.
– Не-ль-зя, – отчеканила Ирина и жеманно сжала губки.
– Сакраментальная фраза Воланда, – продолжал я в том же духе. – Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться.
– Вот именно. Ведь вдруг потом жалеть будете. А?
– Если я о чём-нибудь и пожалею, так это о том, что исполнение желания будет отложено на неопределённый срок.
– А вы хотите прямо всё сразу?
– Угу.
– Нет, уж, – смялась Ирина. – Сначала помучайтесь, а там видно будет.
Не плохо для начала, подумал я, это дружба уже начинает приобретать форму лёгкого флирта.
Мы уже брели по травам и вовсю шутили, свернув в трубочку идею интеллектуальной беседы.
– Кстати, – спросил я. – Тётя осталась довольна вашим собирательством?
– Конечно. Она вообще от меня без ума. Так. А куда мы направляемся?
– Никуда. Просто прохлаждаемся. Можно заглянуть на речку. Она вон в той стороне.
Я показал пальцем левее той просеки, которая вела в Загородный парк.
– Ага! Утопите меня ещё, – сказала Ирина и сделал забавный жест рукой, что-то типа нервного отмахивание от слепня. – Может, вы маньяк.
– Да, маньяк, – подыгрывал я девушке. – Давно можно было бы догадаться.
– А что до речки далеко? – спросила Ирина.
– Нет. Не дальше, чем до домов Загородного парка.
– Надо будет как-нибудь искупаться.
– Для меня это будет большим соблазном, – испуганно воскликнул я и закрыл ладонями глаза.
– А вы мечтаете, что я купаться при вас буду? – фыркнула она.
– Даже не надеюсь. Но я буду незаметно подсматривать за вами, – сказал я громким шёпотом. – Вы даже не заметите.
– Фи, какой вы извращенец. Клинический случай. Это, между прочим, называется вуайеризмом.
– Так, уже пошла сексологическая терминология. Замужний опыт пошёл вам явно на пользу.
Она на минуту задержалась с ответом, видимо, что-то прикидывая. Потом единым духом выпалила:
– Если будете меня задевать,
В интонации Ирины я неожиданно для себя услышал нотку раздражения. Срочно нужно было менять тему. Как раз на моё счастье над лугом пролетал Ан-2. Надсадно гудя и вращая лопастями допотопного пропеллера и этим напоминая работу таких же допотопных комнатных вентиляторов, кукурузник делал разворот, открывая взору брюхо фюзеляжа с не убираемыми шасси и нижние плоскости спаренных крыл. Внимание своенравной девицы сразу переключилось на него. Она закинула голову и помахала ему рукой.
– Герои полярники летят покорять северный полюс, – пошутил я. – Пожелать им счастливого полёта никогда не лишне.
– Не остроумно, – отреагировала Ирина. – Я всегда либо поездам, либо самолётам машу рукой. Эта привычка у меня с детства.
– Машете даже тем, которые летят на уровне облаков?
– Слушайте, что-то вы много говорить стали, – серьёзно сказала она.
Мда. Уросливая, как необъезженная лошадь. То её занимать нужно, то молчать в тряпочку. Но чтобы нам не поссорится, я решил благоразумным для себя не спорить с ней.
– Извините. Я, правда, не хотел вас обидеть, – промямлил я, стыдясь своего малодушия.
Ирина не ответила. Она о чём-то думала. Вдалеке, где находилось высокотравье, начал «бить» перепел. Вскоре к нему присоединился другой. Мы стояли совсем близко друг к другу и, казалось, наши фигуры вырастали из самой земли, словной рослые стебли диковинных трав, и отбрасываемые нами тени сливались в одну. На мгновение мне показалось, что нас что-то объединяет, или, по крайней мере, должно объединять, только мы этого отрадного факта, ещё не уразумели. Мне вдруг захотелось сделать к ней шаг навстречу и заключить её свои в объятия, крепко, нежно, цепко! Я смотрел на неё с напряжением. И ждал, что она скажет.
– Хорошо, – наконец прервала она молчание, понизив голос. – Давайте договоримся так. Мы не должны больше так легкомысленно вести себя. Не должны!
– А что должны? – не удержался я, чтобы не задать этого каверзного вопроса.
Она странно поглядела на меня. Я отчётливо увидел, что она злится. Только не понятно на кого, на меня, или на саму себя?
– Вообще, не нужно нам было… сходиться, – раздумно ответила Ирина.
– Ирина, вы меня пугаете, – и чуть слышным голосом сказал я, и тут же докончил. – Не отнимайте у меня надежды.
– Ох, – вздохнула она. – Ну поймите же! Вы женаты. И говорите, чтобы я у вас не отнимала надежды. Горе луковое… Это я не про вас. Это я про себя.
Неспешно ступая рядом ней, я понимал, что, в сущности, Ирина права. Надо сразу и грубо оборвать нить. Чем болезненней ощущение, тем эффективней следующая за ним анестезия. Недалеко собирали землянику ягодницы из автобуса. Нагнувшись, они споро и радостно работали руками.
– Дионис, поймите, – вдруг необычно сочувственно проговорила Ирина. – Всё это до добра не доведёт.