Остров святого Сэмюэла
Шрифт:
Спина Лодочника отдалялась. Сарай, о котором он говорил, был всего в двух шагах от пристани. Обитаемая часть берега вообще оказалась маленькой и дикой. Реймер не так себе ее представлял. Домик Лодочника уютно светящимся окошком смотрел на Полярное озеро. К одной из стен прислонился боком ангар для лодок. Давно не ремонтировали. Впрочем, как и дом. На крыше уже две заплатки. Течет, наверное. Стены сырые. Сад запущен. Во дворе щиплют траву две тощие козы… в голодные времена питающиеся рюкзаками туристов.
«Интересно,
– Во! – Лодочник вышел из сарая, потрясая веслами. – Почти как новые. Их бы подкрасить, но все как-то…
– А часто сюда вообще приезжают? – вдруг спросил Реймер.
– Не чаще, чем пикша, – ответил тот. Поймав непонимающий взгляд, пояснил. – Пикша – морская рыба. А это озеро. Пресное.
– Ага.
Лодочник прошагал мимо Реймера, продемонстрировав жирную волосатую спину, залез в лодку – она сразу закачалась – и принялся крепить весла. Те скрипом выражали сопротивление.
– Рыбачишь? – спросил великий математик.
– Угу. Каждый день. У меня это вместо молитвы. В любую погоду. Вот с этой самой деревяшки, – Лодочник постучал одной ногой по пристани.
– Я имел в виду на воде.
– Ха! На воде ничем не лучше.
Озеро притворялось холодным и тихим. Но уже на пристани от него становилось не по себе – как от звука, который невозможно услышать.
Это звук, слишком хитрый для ушей чужеземцев. И о нем скорее догадываешься.
Это звук монстра, трущего животом дно.
Лодочник, закрепив весла, выбрался обратно на пристань и отряхнул руки.
– Прошу!
– После вас. – Реймер знал, что если ступит в лодку первым, она сильно закачается. Его сознание само по себе уже неслабо качалось, собираясь уехать куда-нибудь, и вероятность падения возрастала. «А вот если там уже будет этот странный дядечка, он или своим весом лодку стабилизирует, или меня придержит, если что…»
– Не-не, ты пойдешь один, – весело сказал Лодочник. – Мне к шести нужно на вокзал ехать, жену с работы встречать.
– А…
– Грести умеешь?
Куда он поедет?
На вокзал?
Зачем?
Туда можно и пешком… часов за пять. Если больными ногами.
Зрение опять расфокусировалось, и Реймер отвлекся. Поддерживать светскую беседу, когда тебя то трясет, то кружит, то в жар, то в озноб швыряет и при всем при этом тошнит постоянно – не для середнячка. Хотя великий математик никогда не считал себя середнячком.
– Грести?
– Ну, веслами ворочать, – Лодочник сделал непонятные круговые движения руками.
– Да что тут уметь…
До Реймера начало доходить, что везти его не будут. Ему придется переплывать озеро самому. В одиночку.
– Вот и отлично. – Лодочник похлопал его по плечу и отправился в сторону дома. – Пошел я. Скоро стемнеет.
– А лодку я на острове что ли
– А куда ж ты денешься, – вполне серьезно ответил Лодочник, не оборачиваясь. – Сама она ко мне не приплывет. А я обойдусь как-нибудь. Все равно еще три штуки есть. А эта течет в двух местах.
Реймер посмотрел на лодку, как на подарок с подвохом. Странный такой подарок. Хлам, не нужный хозяину. Щедро, конечно. А если она развалится на полпути?
Веревка в руках казалась неоправданно тяжелой. Весла покачивались на волнах. Изумрудные доски. Темное – гнилое? – дно. Единственное сиденье посередине.
Реймер вдруг подумал, сколько эта лодка, может быть, видела таких, как он. Скольких она возила в один конец. Никто не возвращается. Или возвращаются, но завернутыми в огромный черный пакет, как груда мусора. Был человек – стал мусор.
Тошнота усилилась, и великий математик принял поспешное парадоксальное решение снимать ее качкой. К неизбежному лучше привыкать сразу, чтобы не оставлять места для иллюзий. Они часто заводятся в таких-вот пустых местах. Озеро спокойное. Волн сильных нет. Амплитуда раскачивания…
Деваться все равно некуда: хочешь плыть – терпи.
Он бросил трос в лодку. Опустил одну ногу на дно. Голова закружилась сильнее. Он вдруг увидел прямо под собой черную – жидкое стекло – воду. Расстояние между кормой и пристанью начало увеличиваться. Реймер, не желая растянуться в шпагате, опустил в лодку вторую ногу и тут же полетел вперед – лицом вниз. Мир вокруг тоже полетел кубарем. Тяжесть рюкзака придавила сверху.
Неизбежность.
Деревянные доски пахли разложившимися водорослями. И какими-то камнями. Реймер никогда не нюхал камни, но почему-то был уверен, что пахнут они именно так.
После падения он долго приходил в себя. Нижняя челюсть горела. Удар вышиб слезы – едва ли не первые за десять лет. Еще бы, так приложиться. Он попытался встать, схватившись за края лодки. Та закачалась сильнее. Одновременно захлюпала вода в ногах – лужа на дне заинтересовалась его сухими носками. Противная холодная лужа.
Нет, сначала – сесть.
Коленями сквозь джинсы Реймер почувствовал что-то очень холодное. Течь? Прекрасно. До берега все еще рукой подать.
Он кое-как сел и пересчитал языком зубы. Все на месте. Хотя, если бы изо рта что-то вылетело – это было бы… заметно. Ощутимо.
Он представил, как один из его золотых зубов падает в воду. «Мореплаватель без золотых зубов! Это ж курам на смех. Или вон тем тощим козам. Где золото, Сильвер? – Он привстал на одно колено. – Ну, зато я тут один. А раз я один, то я – капитан».