Остров Южный Камуи
Шрифт:
Минула полночь и стрелки часов уже приближались к двум, когда инспектор Судзуки приглушённым голосом сказал:
— Ага! Вышел! Это точно он, Сакакибара.
16
Сакакибара медленно прошествовал мимо них под дождём. В этой фигуре с опущенными плечами, приволакивающей левую ногу, не было ничего от пугающего облика убийцы. Следуя за ним поодаль, Тагути ощущал только флюиды тоскливого одиночества.
Сакакибара ни разу не оглянулся. Перед «Мирной
Сакакибара некоторое время пристально смотрел в окна второго этажа, потом, немного ссутулившись, вошёл в парадное. Тагути и Судзуки последовали за ним. Всё случилось, как и предполагал Тагути. Когда, услышав истошный крик, они с Судзуки ворвались в комнату Минэко, Сакакибара затягивал вокруг её шеи полотенце.
Инспектор Судзуки в мощном рывке отбросил хилого Сакакибару и скрутил его. Тот почти не сопротивлялся. Он посмотрел на наручники, сдавившие его запястья. Потом перевёл взгляд на Тагути.
— Я знал, что вы идёте за мной по пятам. Ну, теперь-то вы можете спать спокойно.
— И ты тоже, — еле слышно промолвил Тагути.
Инспектор
1
Это случилось третьего марта вечером, в день Праздника кукол, когда отмечается День девочек хинамацури. Впоследствии сам факт того, что преступление имело место в день детского праздника, мог показаться символическим.
Был холодный, промозглый день. Тёплая, солнечная погода, стоявшая до сих пор, вдруг оказалась мимолётным сновидением: с утра пошёл мелкий снег, которому и к вечеру конца не было видно. Даже в центре города снег лежал толстым слоем сантиметров в пятнадцать, если не больше.
Вокруг полицейского управления столичного района Акасака было полно работающих круглые сутки разного рода закусочных и фешенебельных ресторанов, в которых самая оживлённая пора начиналась после захода солнца. Однако нынешним вечером в Нагарэиси машин было немного и неоновая реклама светилась не так ярко, как обычно. Конечно, вечер был не совсем обычный — всё-таки семейный праздник, День девочек.
Глядя в окно, где кружились белые снежинки, инспектор Оно подумал, что его шестилетняя дочка сейчас тоже, наверное, любуется расставленными к празднику нарядными куклами. Ему хотелось поговорить на эту тему, и он обернулся к инспектору Тасаке, но тот сидел за своим столом, уткнувшись в какие-то рабочие материалы. Тасака перевёлся сюда два года назад из полицейского управления района Асакуса. Во время работы в Асакусе у него были какие-то неприятности с женой, которые как будто бы закончились разводом. Как будто бы — потому что когда с Тасакой заговаривали о том периоде его жизни, он погружался в молчание с каменным выражением на лице, словно ему разбередили старую рану.
(Возможно,
Оно вспомнил об этой истории в связи с Днём девочек. Только он подумал, что когда-нибудь за стопкой сакэ Тасака, может быть, ещё обо всём расскажет, как на столе зазвонил телефон. Оно протянул руку и снял трубку.
— Это полиция? — послышался в трубке резковатый женский голос.
Возраст женщины по голосу трудно было определить.
— Полиция, — ответил он.
Выдержав небольшую паузу, женщина сказала:
— Приезжайте, пожалуйста! Срочно! Мой сын покончил с собой.
— Покончил с собой? — переспросил Оно.
Ему показалось странным, что голос этой женщины, у которой сын покончил с собой, даже не дрогнул. Она говорила ровным тоном, без всяких эмоций, как будто речь шла о постороннем человеке.
— Ваша фамилия?
— Игараси. Наш дом стоит сразу за пожарной частью. Приезжайте срочно!
На этом женщина повесила трубку Она дважды повторила «Приезжайте срочно», но в её голосе почему-то не ощущалось ужаса, побуждающего к безотлагательным действиям. Может быть, просто такая бесчувственная мать? Или она позвонила уже не в себе, ничего не чувствуя? Об этом Оно судить было трудно.
— Самоубийство? — поинтересовался Тасака, краем уха слышавший разговор.
— Вроде бы, — кивнул Оно. — У женщины сын покончил с собой. Фамилия Игараси…
Повторив фамилию, он подумал, что где-то её уже слышал.
— Она сказала, что дом находится за пожарной частью. Точно, там же живёт актриса Кёко Игараси. Наверное, та самая.
— Актриса? — поморщился Тасака.
Оно немного удивился такой реакции. Может быть, ему вообще не нравятся актрисы?
Тасака усмехнулся:
— Что ж, если это актриса Кёко Игараси, было бы недурно на неё взглянуть.
Что-то неестественное слышалось в его манере разговора. Тасака был человек серьёзный, не из тех, что позволяют себе отпускать шуточки по поводу подобного происшествия. В его ироничности было что-то явно напускное.
«Странно», — подумал про себя Оно, но ничего не сказал и вместе с Тасакой отправился на место происшествия.
По-прежнему шёл мелкий снег, скорее похожий на град. Оно поднял воротник плаща и посмотрел на вечернее небо.
— Рассуждая здраво, вряд ли это актриса Игараси.
— Отчего же?
— Она ведь сказала, что сын покончил с собой.
— Ну и что?
— Эта актриса больше славится объёмом бюста и разными скандальными похождениями, чем своим театральным мастерством. Ей должно быть лет двадцать пять-двадцать шесть. Если у неё есть сын, ему сейчас всего лет пять-шесть, не больше. Такой малыш вряд ли может покончить с собой.
Оно подумал о своей дочурке, которой скоро должно было исполниться шесть. Смешно было даже предположить, что она может покончить с собой.