Остров
Шрифт:
— И очень распространённое, к сожалению. Меня самого с детства коробит, когда я слышу подобную хрень, даже если она лично меня будто бы и не касается. Но всё же нервы у тебя только одни, а кретины в жизни будут попадаться тебе стадами. И ты им ничего не докажешь всё равно, так что достаточно того, что ты веришь в свою правду и живёшь так, как сама считаешь нужным. Беречь себя надо, не стоит оно того.
— Но этот гад ещё и ухватил меня за задик! Он нарушает интимные границы других людей не только ментально, постоянно лезя не в своё дело, но и физически! Он должен знать,
— И ты сломала об его спину весло. Я думаю, даже до Антонио должно было дойти.
— Хорошо, если дошло. Потому что в следующий раз я уже не буду такой доброй, и воткну шампур ему в яйцо! — Эрика выглядела в этот момент настолько кровожадно, что Раймонду даже стало слегонца не по себе.
— А если… твои границы нарушу я? Случайно… Яйцо, конечно, не самый нужный орган, от него одни лишние сложности, но ты же можешь промазать и попасть во что-то более ценное, — Раймонд «смущённо ухмыльнулся», если такое вообще можно сотворить с лицом.
— Тебя я, скорее всего, ничем тыкать не стану, — честно призналась Эрика, прямо глядя на него ясными глазами.
— Аж от сердца отлегло! А почему я такой везунчик?
— Ну… Если на тебя заползёт сороконожка и если сядет бабочка, ты же по-разному отреагируешь, верно?
— А одна моя знакомая боится бабочек, — раздался снизу пьяный, но очень гордый голос Коры.
— Некоторые и сороконожек любят. Не порть аллегорию! — отмахнулась Эрика.
Через некоторое время Раймонд отнёс Кору в палатку и аккуратно там застегнул, а сам вернулся к Эрике, и они ещё долго сидели у костра и делились своими размышлениями о жизни, находя в них всё больше общего. Философствования сошли на нет сами собой, когда была допита очередная бутылка рома, и Эрика заснула прямо на песке. Раймонд укрыл её своей курткой и тоже прикорнул с другой стороны от костра, который, надо сказать, догорел, а Филька и Сашка с дровами так и не появились.
Парень и девушка не слышали, как на рассвете из своей палатки высунулся Антонио. Он всю ночь не спал, глубоко уязвлённый ударом весла по спине и просто тем, что эти две шлюхи и еретички не хотят слушать его, такого распрекрасного и разумного мужика, а Эрика тут ворковала с Раймондом, ещё бы, он же красавчик и подкаблучник, которого Антонио приходится бояться по причине превосходства в росте и интеллекте. За это время у него созрел подлый план: раз уж Кора не послушалась его нравоучений и напилась, почему бы ему не воспользоваться этим? Эта дура завтра ничего и не вспомнит. Он внимательно пригляделся к силуэтам спящих, убедился, что его не заметят, и рысцой припустил к палатке Коры.
Эрике снился водопад. Она сунула голову в ледяную воду и жадно пила, вода была такая прозрачная, свежая и вкусная, и её было так много, она была повсюду. Эрика проснулась и поняла, что действительно бешено хочет пить. Раймонд сладко спал в обнимку с двумя пустыми бутылками от рома и во сне выглядел невероятно милым: чёрные брови и ресницы ярко выделялись на бледном лице, парень немного хмурился, ему явно что-то снилось. Эрика, пошатываясь, побрела
— Да этот скотообормот! Да нафиг я его сюда привезла! Да он, наверное, в лесу помрёт, я его уби-и-ила! — рыдала подруга.
— Да что случилось-то?! Чем ты могла его убить? — стала допытываться Эрика.
— К-к-канделя-я-ябром!
—Чего-чего-чего? — удивился Раймонд, — Каким, нафиг, канделябром?
— Б-б-ба-а-абушкины-ы-ым! — заливалась Кора.
— У Коры бабушка вместе с другими смешными старушонками ходит на семинары какого-то шарлатана, типа целителя, — стала объяснять Эрика. — Поэтому куда бы ни шла Кора, она подкладывает ей в сумку старый облезлый подсвечник, заряженный этим целителем и якобы оберегающий от бед.
— Ну вот видишь, хоть раз-то действительно уберёг. Да что именно произошло-то? — пытался выяснить Раймонд.
— Да я п-проснулась, а на мне сидит Антонио и ручонками своими шаловливыми меня ла-апает! — почти нормально сказала уже успокаивающаяся Кора. — Я ему сказала всё, что о нём в тот момент подумала, а он всё равно. Ну а чемодан с канделябром рядом стоял. Я ему и съездила по башке. Он давай орать и в лес убежа-ал. А если я его убила?!
— Мне даже как-то жалко этого убогого: в одну ночь и веслом, и канделябром, — рассмеялся Раймонд. — Впрочем, сам и виноват. Спи.
Утром их всех ждал ещё один крайне неприятный сюрприз. Подъём всем сыграла Филька, укоризненно заявившая: «Пока вы тут пьянствовали, у нас яхту унесло!». Не уточняя, что Филька вчера пьянствовала ничуть не хуже большинства остальных, а потом они с Саньком вообще непонятно где мотались, Эрика ринулась к берегу и была вынуждена констатировать: их яхта, действительно, дрейфовала где-то около горизонта, посверкивая на прощание на утреннем солнце, и её уносило всё дальше и дальше. Как такое могло произойти, никто не имел понятия, точно так же, как и о том, что им теперь делать.
— Она ж была крепко-накрепко привязана, я нервный, я каждый день раза по два проверял! — чуть не плакал Санёк.
— Это Антонио, — заявила Эрика. — Точно он. Потому что где он? Его нет. Он это специально сделал, чтобы потом заявить, будто Филька плохо привязала яхту, так как девушки ни на что не годны. И вообще, он зловредная козлина!
— Но ведь мы все, возможно, застряли на острове навсегда! И сам он тоже. Он, конечно, дуралей, но не настолько же… — усомнился Сашка.