От Альбиона до Ямайки
Шрифт:
– Откуда ты знаешь про маленьких невидимых зверьков? – спросил он как-то Софочку за ужином.
– Так голландец Левенгук их видел и всем остальным рассказал, – как всегда в острых ситуациях управление было предоставлено мне без промедления. Мол, выкручивайся, если такой умный!
– Энтони Левенгук! – обрадовался дядюшка. – Да, что-то припоминаю было о нем пару лет назад в Лондоне. Но не все доверяют результатам его наблюдений. А уж чересчур смелые выводы, которые он себе позволяет!.. – в этом месте Эдик академически значительно развел руками.
– Вот не строил бы ты из себя великого ученого, дядюшка, – не удержался я от подколки. – Создан прибор с принципиально новыми свойствами, позволяющими разглядывать предметы с увеличением в сотни раз. С его помощью обнаружены дотоле неведомые объекты, а ты, чем репетовать суждения
После этой отповеди Эдик сделался исключительно сдержанным, потому что папа и мама ни слова не сказали поперек Софочкиных не самых учтивых слов, а Консуэллка еще и язык показала, за что мигом отхватила затрещину от Мэри, сменявшей в это время блюда. Так служанке еще и кивнули благодарно. Вот говорю же – семейка у нас с особенностями.
Глава 18. Боеприпасы
Нетрудно догадаться, что тщательная подготовка к занятиям в школе отнимала у меня массу времени и душевных сил – и в математике, и в природоведении материал пошел уже не самый элементарный, отчего многие дела в мастерских невольно ускользали из виду. Но на третьем году обучения школяры превратились в неплохо соображающих работников, достойных возведения в ранг подмастерья. Кто-то, может, и на мастера бы потянул, имей он побольше силенок, кто-то только на помощника, но толкового. Я в среднем оцениваю. Опять же появились малыши… Но толпа выделила талантливых ребят. Не организаторов, а авантюристов в хорошем смысле слова. Так вот. Один любитель фигурного литья из чугуна принялся отливать ядра с внутренней полостью. В форме для образования этой внутренней полости устанавливал пустотелую керамическую сферу, ножка которой обеспечивала отверстие снаружи внутрь. Этакую колбочку, которая после остывания отливки погибала вместе с горлышком-ножкой, раздавленная силой сжатия чугуна при остывании. После чего ее обломки добивались металлическим штырем и вытряхивались из изделия, а сама сфера вместе с ножкой заменялась новой с другим диаметром и другой длиной ножки. Похожий прием с гибелью части формы мы еще при отливке шестерен прошли. Здесь просто навороты круче.
Этот юный Леонардо да Винчи, хотя имя у него было совсем другое, варьировал толщину стенки чугунной сферы, увеличивая ее до тех пор, пока не убедился – когда размер внутренней полости становится чересчур маленьким, силы уместившегося туда пороха недостаточно для разрыва чугунного шара. Зато сам этот шар о деревянную стенку, имитирующую борт корабля, раскалывается. То есть доказал – на нашем калибре в четыре фунта, который на метрические меры выходит восемьдесят четыре миллиметра, бомбический снаряд не получается. Зато получается из двенадцатифунтового ядра, которое оказывается уже в сто двадцать миллиметров диаметром. То есть, пробив борт и залетев внутрь, бомба взорвется, едва догорит фитиль.
Упомянутый кадр наведался в сарай на верфи и тщательно обмерил жерла хранящихся там орудий с флейта, после чего отлил нужного размера ядро и начинил порохом, вставил фитиль и предложил выпулить его из орудия.
Папенька отказался, заявив, что эта ерунда взорвется в стволе, потому что пороховые газы вомнут фитиль в порох и воспламенят заряд мгновенно. А если перед самым выстрелом руками запалить фитиль, повернутый вперед, то его или в полете вырвет, или от удара о борт цели погасит.
Вот тут и вспомнил ребенок о моих неудачных хвостатых снарядах с трубкой между стабилизаторами. И о запоздало срабатывающих кресально-кремневых взрывателях, которые в этой ситуации оказывались очень даже нужными замедлителями. Отлил он несколько штук на пробу, но уже калибра сто двадцать два миллиметра. Папенька все это хозяйство придирчиво осмотрел и отдельные элементы проверил в действии. Видно было, что очень хочет испытать, но побаивается. В общем, стрельнули в композицию из двух параллельных заборов, приведя орудие в действие фитилем, чтобы успеть спрятаться. Знатно бабахнуло, и как раз между заборами после пробития первого и отскока от второго. Потом папенька оценил осколки чугуна, засевшие в обоих заборах, выковырял несколько кусков металла из поставленных там же мешков с песком, извлек из земли обломок отбитого стабилизатора
Понятно, что результат опытовых стрельб вышел очень убедительным и настроил отца на позитивный лад.
Пришлось поочередно устанавливать весящие около тонны стволы строго вертикально и проходить их абразивными кругами, закрепленными на конце длинной квадратного сечения рейки – полагаться тут можно было только на то, что канал ствола обеспечит центровку, поскольку он и после отливки имеет относительно ровные стенки. Да, стволы пушек пока никто не высверливает, отчего получаются они внутри такими, какими отлились – с наплывами и раковинами.
Операция эта достала весь экипаж, потому что в отдельных местах сопротивление вращению выходило очень сильным. На них диск быстро стачивался, соскальзывая вниз до самого дна, после чего следовала его замена и новые труды приводящих сверлильный станок в действие дяденек.
После сверловки наплывов не стало, зато вскрылись дополнительные раковины. Папенька огорченно покачал головой, пожал плечами и тяжело вздохнул, а наш Леонардо, рука которого хоть и проходила в ствол без проблем, но до дна не доставала, принялся за исследования при помощи рейки, в конец которой забил гвоздь.
– На снаряды нужно надеть пояски вот такой ширины, – заявил он, когда закончил. – Тогда без потери плотности соприкосновения со стволом бомба проскользит поверх раковин, – с этого момента его труды стали приоритетными, потому что очень заинтересовали капитана. Снаряды в его исполнении приобрели удлиненность за счет появления двухдюймового цилиндрического участка под поясок, который надевался сзади, упираясь в выступ – на них так и использовалась нижняя часть бронзового столбика, получающегося после очистки покупной бронзы. Этот металл плавился при температуре градусов 400–500. Носик основного тела стал коническим, а оперение удлинилось, чтобы «не вихляло», как выразилось юное дарование. А еще оно, дарование наше, потребовало уменьшить заряд пороха, причем сразу на треть. Все очень удивились, когда выяснилось, что дальность выстрела от этого возросла, но парень-то сообразил, что из-за уменьшения силы «пинка», которым при вылете из жерла сопровождают снаряд пороховые газы, его стало меньше раскачивать на начальном участке траектории. Разумеется, улучшение кучности тоже не прошло незамеченным. Тут бы и конец истории, однако наша учебная кузница перешла на переливку ядер из запасов флейта в бомбы, подозрительно напоминающих теперь минометные мины. Очень трудоемким оказалось «протирание» отверстий в хвостовой трубке для просовывания сквозь кресало взрывателя предохранительной чеки, без которой снаряд был попросту опасен при падении носом вперед. Чугун-то очень неохотно сверлится перками из нынешней стали. Сверлили абразивными «морковками».
Вслед за усовершенствованными двенадцатифунтовками появился и сюрприз от химиков. Аптекарь и Гарри перегнали «грязный парафин», доведя температуру до, на мою оценку, градусов 600. Собравшийся в конденсационном баке парафин вышел даже чище, чем полученный процеживанием. Зато в том черном остатке, что нашелся в нижней емкости, я легко узнал гудрон – черный нефтяной битум, который в растопленном виде использовали для приклеивания рубероида на так называемых мягких кровлях. При обычной температуре он твердый, но на солнце размягчается, отчего размягчается асфальт, где этот гудрон тоже используется в качестве связующего для песка и мелких камушков. Вообще-то очень липкая зараза.
Это открытие сразу привело к успеху с рецептурой напалма. До сих пор ребятам удалось получить нечто более-менее приличное только использовав в качестве загустителя каучук – вещество для нас доступное в очень малых количествах, отец покупает его единицами фунтов у испанцев или португальцев. Это сейчас просто диковинка, которую именно в качестве диковинки папа и отыскивает в портовых лавочках. Знает, что привозят ее откуда-то с Амазонки.
А тут в нашем распоряжении оказалась еще одно липкое вещество, растворяющееся в бензине! Парни достаточно быстро составили весьма сильную горючую смесь, в которую, наверно для забористости, добавляли толченый овечий помет, выдержанный в слабом растворе серной кислоты, а потом отмытый слабым же раствором гашеной извести. Впрочем, позднее они это овечье дерьмо просто варили с известью и отмывали в воде – совершенствование технологий шло поэтапно.