От Альбиона до Ямайки
Шрифт:
Те, кто ходил с нами, все как на подбор коренастые мужики лет за тридцать, немногословные и деловитые. По правде говоря, в море нам такой большой экипаж попросту не нужен, но, как все уже успели усвоить, случайности бывают разные. Зато не привыкшие сидеть без дела мужики буквально выгладили нашу шхуну от трюмов до клотиков, подтянули все подтягиваемое, починили все ненадежное, а надежное подергали и тоже на всякий случай перебрали. Особо близких отношений у нас не сложилось, некая дистанция все же сохранялась, а в отношении малолетней капитанши еще и дополнительно подчеркивалась.
Но за недели тесного сосуществования на крошечной палубе мы изрядно притерлись друг к другу и многое для себя переняли. Вот кого наши приданные матросы буквально боготворили и кидались выполнять желания еще до того, как они прозвучат, так это Консуэллку. Опытные морские волки по достоинству оценили ее кулинарные навыки и умение сберегать продукты. Конечно, последние годы «Агата» в части питания экипажа выгодно отличается от прочих судов этого времени, примерно как четырехзвездочный отель от привокзальной забегаловки, но наш «Энтони» стараниями Корн-средней тянул на все пять звезд. Старые моряки, в свое время вдоволь нахлебавшиеся воняющей мертвечиной солонины, сухарей с личинками жуков и твердокаменного сыра, чувствовали разницу, что называется, на собственной шкуре.
А еще взрослые моряки активно осваивают искусство управления нашим рангоутом, при этом на всю включив матросскую смекалку. И на иные замечания и предложения так и хочется сделать жест «лицо-длань» со словами: «Ну как мы до такой элементарщины не додумались!» Похоже, по приходу домой наш куттер ожидает очередная модернизация.
Наша научно-прикладная школа продолжает функционировать и в походе, в силу обстоятельств сосредоточившись на морских делах. Стоять самостоятельную штурманскую вахту в итоге смогли все малолетки, включая маленькую Кэти, правда, как раз ей для выполнения астрономических измерений приходиться выделять дополнительного помощника – и трофейный квадрант, и наш родной посох Якова пока для нее тяжеловаты.
Наш торговый поход изрядно напоминает круиз по Наветренным островам из иных времен. И даже забавная, но все время повторяющаяся реакция портовых властей на личность нашего капитана уже так не радует, как раньше. И мы избегаем английских колоний, заходя только во французские да голландские. Больших сделок нет, но понемножечку место высвобождается. Облом подкрался только на Мартинике – местный губернатор куда-то свинтил, а без его визы чиновники нам запретили торговать, и на закинутую удочку насчет галеона не прореагировали. Ну да ничего, вот снесет ваш Сен-Пьер нависающий над городом вулканчик, так попрыгаете. Жаль, не помню, когда, но снесет обязательно.
В поисках покупателей мы спустились почти до экватора, добравшись аж до Парамарибо, принадлежащее тоже голландцам. Туда мы прошли, на десяток миль поднявшись на моторе вверх по реке Суринам. Здешние дожди я запомню надолго – они сменяли друг друга, с короткими перерывами, наполняя воздух влагой, напоминая начавшую выстывать русскую парную. Спрос на наши товары среди местных лавочников оказался умеренным, так что кое-что продать удалось. Покупателя на галеон мы здесь не встретили, так что пришлось круизить в обратном направлении – забираться еще дальше к югу откровенно не хотелось.
Неожиданно удачным оказался заход на крошечный островок Гваделупа, где нашлось много состоятельных людей, нуждающихся как в огнестрельном, так и в холодном оружии. А спрос на ткани оказался столь высоким, что разобрали у нас решительно все, что осталось, в основном продукт простой и непритязательный, но тут и такое за роскошь. Даже часть нашего ядерного балласта удалось сбыть и заменить местным камнем. Не груженый куттер ощутимо приподнялся из воды и побежал веселее.
Нагрянувший небольшой шторм наконец-таки провел финальные испытания нашего суденышка на жесткость корпуса – более чем успешные – и отбросил нас сильно к югу. Удачно, надо сказать, потому как, вернувшись на остров Мартиника, мы-таки сбыли галеон. Наскребли все-таки финансов французики. Забирать его вместе с нами отправился целый военный корабль – хорошо вооруженный флейт, обзываемый почему-то фрегатом.
Надо сказать, что переход с Мартиники на западное побережье Гаити с этим корытом оказался сущим мучением. Чтобы его не обогнать, как стоячего, приходилось держать едва половину парусов, и то ночью мы отрывались и были вынуждены по утрам лавировать, отыскивая потеряшку. А частенько и вовсе приходилось в дрейфе лежать, дожидаясь нужного ветра, хотя нам и тот, что был, вполне подходил. В общем, проклятий это французское недоразумение удостаивалось регулярно.
Он их и оправдал, когда направил на нас свою серьезную батарею солидных пушек, едва мы парочкой вошли в бухту Гонав.
Умница Сонька последние два дня перед прибытием держала мотор разогретым, на что ушла прорва тростниковой самогонки, но в критический момент бурун из-под винта вспенил воду у нас за кормой, и от наставленных на нас жерл мы ушли под корму, пока французский капитан через матюгальник объяснял нам бесперспективность сопротивления. Счет ведь шел на секунды, а этот павлин не на шутку расхрюкался.
Наши комендоры быстро расчехлили орудие и принялись вгонять осколочные гранаты прямиком в корму недобросовестного покупателя. Подбросили пару зажигательных и продолжили долбежку гранатами. Нет, осколочное действие наших боеприпасов слабенькое, как и фугасное – много ли энергии выделит затолканный под оболочку стакан мелко молотого пороха?! Но долбежка получилась впечатляющая – частая, звучная, со вспышками и дымом.
Французский флейт никак не мог от нас отцепиться, тем более что потерял перо руля. Артиллерийская прислуга не могла приблизиться к ретирадным орудиям – ее выкашивало немногочисленными, но крупными осколками. Да еще и пожар разгорался, тушить который не дает наш обстрел.
Хотя у страха глаза велики. После того как команда в панике заметалась, начала спускать шлюпки и попрыгала в них, мы спокойно ошвартовались к борту и выбросили из капитанской каюты шторы, диван и два прогоревших ковра, которые едко и настойчиво дымили.
Проводив взглядом удаляющиеся гребные суда, за которые держались моряки, не поместившиеся внутри, Софья поморщилась и сказала:
– Как-то бы пора с этим кончать. Нам теперь еще и это корыто нужно будет продавать. Этак мы и не вернемся домой никогда, если дальше так дело пойдет.
– Как скажет капитан-мэм, – глаза членов команды уставились на Софи. В нее теперь верили не меньше, чем в ее папеньку. И явно по его приказу всячески подыгрывали. Да, короля играет свита.
Моя реципиентка перевела взор на вытащенный откуда-то снизу тяжелый сундук, откинула крышку, провела рукой по полновесным монетам французской чеканки и прочесала в затылке. А потом взглянула на Мэри.