Отражение

SmileGin

Хибари нахмурил брови. Они с Савадой уничтожили кольца Ада, едва узнали об их существовании, так откуда…

— Это Джессо тебе помог?

— Ты всегда радовал меня своими мыслительными способностями, Кея, и этот раз не исключение, — безмятежно улыбнулся Мукуро, исцеляя себя сконцентрированным в коробочке пламенем солнца. На Катсу этим манипуляции не произвели никакого эффекта. — Бьякуран бывает очень полезен. Особенно тот, что пришел из другой реальности и менее лояльный Вонголе. Не составило особо труда узнать, когда он посетит наш мир, ведь

у меня все воспоминания Рокудо Мукуро из параллельного мира, что достались после нашего памятного путешествия в будущее, которое у нас так и не настало, зато осталось там — в другом мире.

— И что ты отдал ему взамен?

— Лекарство, которым он вылечит Генкиши. Все взаимосвязано. Без этих колец я бы не получил тебя, а без Генкиши Бьякуран бы не захватил Джиглио Неро. Как там говорит Савада?.. Взаимовыручка?

Хибари проследил за его рукой, опущенной вниз.

— Они ведь сведут тебя с ума.

— Еще больше? — откровенно веселился Мукуро. — Малая цена за возможность построить новый мир.

— Ты все не оставил свои детские бредни?

— Это не бредни, — хмыкнул Мукуро, — но я не злюсь на твою узколобость, тебе все равно никогда не понять. Я не злодей, Кея, я пытаюсь сделать мир лучше, очистить его от отвратительных, эгоистичных тварей, и построить новый, где все будет иначе…

— И поэтому ты убил Мей? — перебил его Кея.

— Это сделала Хром.

— Даже если и так. Ты сделал это ее руками.

— То есть, ты догадывался.

— Это было очевидно. Она была последним посетителем после того, как Мей умерла. Пусть ее смерть признана естественной, вызванной осложнениями после операции, я все понял сразу. Это был ты.

— Но Хром молчала. Не стала рассказывать о том, что сделал я. И после этого ты с ней сблизился? Как-то цинично даже для тебя.

— Я не сближался. Это сделала она.

Мукуро хотел что-то ответить, но его опередил ошалелый голос Катсу — хриплый, прерываемый сиплым дыханием и кашлем:

— Маму… ты… ты убил маму? — спросил он по-детски удивленным тоном, поднимая тяжелую голову и пытаясь разглядеть его сквозь мутную пелену в глазах: — За что? Что она тебе сделала? За что ты ее убил?!

— Из-за тебя, конечно, — просто ответил Мукуро, не удостоив его и взглядом. Катсу замер, беспомощно глядя в его сторону и раскрыв рот. Руки дрожали, с трудом удерживая вес, и он никак не мог подняться, дезориентированный и растерянный. — Мне нужно было, чтобы ты почувствовал себя брошенным, слабым и несчастным. Даже то кольцо, что я якобы для тебя нашел тогда, в твоем далеком детстве, было не тем.

— О… о чем ты?

— Оно было создано по принципу ограничения Тринисетте, что придумал в свое время Примо Вонгола, оно сдерживало пламя, не позволяя ему вырваться на всю мощь.

Катсу обессилено оперся на локоть, роняя голову. Он вспомнил маму, как она любила его, рассказывала о разных приключениях, вдохновляла его и не давала чувствовать себя ничтожеством, каким он выглядел в глаза отца. Как ему было больно, когда она умерла, каким потерянным он себя ощущал, как было плохо. Его мама, родная, любимая…

Слезы накатывали на глаза, и он даже не старался их сдержать.

Кольцо сдерживало его пламя, не давало полностью раскрыть силу. Отец презирал его за слабость, отстранялся от него при каждой неудачной попытке управлять пламенем… Он мог бы… они могли бы.

Если бы не Мукуро. Он отнял у него детство, которое могло бы стать счастливым, если бы не он. Его мама могла бы остаться жива, отец бы перестал злиться из-за его неудач, все могло бы быть хорошо…

Катсу стиснул руками гудящую голову и закричал во все горло — протяжно, срывая голос, чуть ли не воя.

За что ему все это? Почему он не мог быть обычным подростком? Почему Мукуро выбрал именно его? За что?!

Хибари отвел в сторону взгляд, болезненно дернув бровью и поджав губы. Мукуро находил это забавным.

— Савада убьет тебя, — перестав изображать равнодушие, зло процедил Кея.

— О, ты надеешься на это? — Мукуро подошел к нему и поддел пальцами острый подбородок, разворачивая его лицо к себе. — Я знаю Саваду, кажется, даже лучше тебя. Неужели ты думаешь, что он сможет убить часть своей семьи? Он скорее погибнет сам, чем причинит тебе вред.

— Савада не поставит мою жизнь против всего мира.

— Как ты еще можешь называться его другом, когда думаешь, что он настолько благороден? Он с самого детства сражался не во имя справедливости, а за своих друзей и самого себя, плевать он хотел на мир. О нем забочусь только я.

Хибари схватил его за воротник и припер к стене. Руки дрожали от желания вцепиться в его горло, чтобы разорвать сразу, на месте, но он лишь встряхнул его с силой, чуть ли не рыча.

— Ты и Хром убил? Единственного человека, который всегда был на твоей стороне?

— Я проявил великодушие. Я тоже ее любил и позволил ей умереть счастливой. Она не увидит то, как ты вынужден мне подчиняться, не увидит смерть своих друзей и собственного ребенка. Этому миру суждено потонуть в крови, а я избавил ее от этой участи. Это ли не милосердие с моей стороны?

Хибари не мог слушать этот бред, он ударил его спиной о стену и, развернувшись, швырнул в середину комнаты. Мукуро оступился, но не упал, и, выпрямив плечи, смахнул с лица все веселье.

— Кея, ты, похоже, не осознаешь, в каком положении оказался. Теперь все будет идти так, как хочу я.

Хибари шагнул к нему, стискивая тонфа, и, скрипнув зубами, остановился.

— Что мешает мне вырубить тебя и просто подождать появления Вендиче?

— То, что в Вендикаре я не собираюсь возвращаться. Я либо умру, захватив с собой и твоего сына, либо уйду отсюда — уже в твоем теле. Выбор за тобой.

Хибари молчал. Долго.

Он мог убить Мукуро, он бы смог, но Катсу бы погиб вместе с ним. Но если он даст Мукуро то, чего он хочет, погибнет весь мир, не только его сын. Выбор… такой очевидный.