Отстойник
Шрифт:
– Ты что, против Ленина?
– округляет глаза Катя.
– Причём тут Ленин? Она шило на мыло поменяла. И что, нравится ей жить здесь, а в Англии плохо было?
– Она говорит, что нравится.
– Вот я и говорю, дура.
– Эдик, ты бываешь несносным, - равнодушно говорит Катя.
– А я бы хотела б в Англии пожить, на королеву посмотреть. Да я бы, полжизни отдала, чтоб лишь одним глазком посмотреть на Биг Бен!
– мечтательно закатывает глаза Танюха.
– Я б тоже съездил туда ... на танке, - дурачится Александр.
– А мне больше Париж по душе.
– Туда б я тоже съездил ... на танке, - не унимается Александр.
– Слушай, отстань со своей бронетехникой!
– возмущаются девушки.
– Ну, уж лучше, чем на Жульке, - продолжает ехидничать Александр.
Мы смеёмся, действительно, наша жизнь желает быть лучшей, "но крепка броня и танки наши быстры". По крайней мере, мы сверхдержава и нас, если не уважают, то боятся. Хотя чему бояться? Наше правительство всегда выступает за мир во всём мире, даже лозунги такие. Вот и в Афганистане воюем за тем, чтоб мир там был. Проклятые американцы! То Вьетнам, то Кампучия, на малюсенькую Гренаду напали, сволочи! Хотели Кубу оккупировать, и если б Хрущёв не постучал ботинком по трибуне ООН, точно б ядерная война началась.
Как-то незаметно друзья разошлись по домам. Мы все обитаем в одном районе, кто-то дальше, кто-то ближе, лишь Эдик сейчас поселился на Северной стороне, а это абсолютно противоположные направления. Он, как истинный джентльмен, порывался проводить её до дому, но я веско говорю, что катера скоро перестанут ходить и пусть не волнуется, сам провожу. Вижу, ему не очень понравилось эта идея, но Катя чмокнула его в нос, он растрогался и побежал на троллейбус.
Идём рядом, как школьники, на расстоянии. Что-то меня притягивает к ней, но что именно не пойму. Рыжая, такая вся из себя несуразная, при этом гордо вздёрнутый носик и острые лопатки. Обалдеть! Никогда такие не нравились. В то же время проникаюсь к ней уважением. Сразу видно, сильная личность, хоть вроде ещё совсем "молоко", недавно восемнадцать исполнилось.
– У меня такое ощущение, что тебя давно знаю, - она метнула на меня внимательный взгляд.
– Больше, чем полгода, уже срок, - соглашаюсь я.
– Нет, вроде до того ещё знала. Иногда мне кажется, что жила другой жизнью, а иногда мне снится, как я летаю.
– Растёшь, - откровенно смеюсь я.
– Наверное, - искренне соглашается она, - но сны такие странные, я в них дракон.
Смотрю на её тщедушную фигурку: скромное пальтишко, на шейке серебристый платок, но глаза горят как два прожектора. Хотел усмехнуться, но не стал, пускай мечтает, девочка.
– И ты мне снился, - неожиданно заявляет она.
– Неужели, - оборачиваюсь к ней, думая она вновь затеяла какую-то свою игру.
– Снился. Кошмарный сон. Тебя двое, в длинных рясах, пытали.
– Тьфу ты!
– от неожиданности ругаюсь и сплёвываю.
– Что за гадости выдумываешь?
– Они тебе жилы на ногах резали, а затем ты превратился в дракона.
– Замолчи!
– взрываюсь я.
– Другой темы для разговоров нет? Лучше расскажи, как первый курс закончила, скольких мальчиков с ума свела.
– Нормально закончила, мальчиков
– Не сомневаюсь!
– фыркаю я.
Некоторое время идём молча.
– Мне кажется, наши судьбы связаны, - не удерживается в игре в молчанку Катя.
– Влюбилась что ли, - бестактно замечаю я.
– В тебя! Да мне, такие как ты, никогда не нравились! Вечно корчат из себя, а втихаря пялятся со спины, уже не одну дыру у меня прожгли!
– Да там нет нечего на что пялиться, - откровенно ржу я.
Неожиданно у Кати брызжут слёзы и она бежит вперёд.
"Вот кретин, она же, совсем молодая девчонка! Чего я на неё окрысился?" - в душе ругаю я себя сам.
– Катя! Катюша! Стой! Я не прав, - хватаю её за руку. Она останавливается как вкопанная, размазывает по лицу слёзы и такая несчастная.
– Извини, Катюша, у тебя всё на месте и есть на что посмотреть, - несколько бестактно говорю я, но она уловила мой примиряющий тон и не обиделась.
– Проехали, - с иронией усмехается она, слёзы быстро высохли на лице.
– Ты симпатичная, - почти не кривлю душой я. В ней есть, что-то, завораживающее, не могу понять что.
– Не ври, - откровенно ухмыляется она.
– А мальчики на меня действительно западают, липнут как мухи на варение!
– с отчаянным вызовом выкрикивает она.
Я смеюсь, и неожиданно мне хочется обнять её. На этот раз она не обижается, срабатывает женское чутьё, задирает нос: - На троллейбус опоздаем, кавалер.
Пришлось пробежаться, с трудом успеваем на последний маршрут. Троллейбус, куда мы запрыгнули в последний момент, почти пустой. На задних сидениях расположилась небольшая компания, молодой человек тихо перебирает струны на гитаре, а у окна стоит худенькая девчонка, держит скромный букетик, задумчиво улыбается своему отражению в стекле и она не замечает неприятного типа, который, прислонившись к дверям, не сводит с неё масленого взгляда.
Катя глазами указывает на него.
– Вижу, - киваю ей.
– Он точно пристанет к этой девушке.
– Думаешь её надо проводить?
– Обязательно.
– А ты боец, - хвалю её.
– Просто меня бесит несправедливость. Она такая счастливая, а этот явно что-то замыслил отвратительное.
Подходим к девушке, она вскидывает на нас удивлённые глаза.
– Мы тебя проводим, тот тип тобой заинтересовался, он плохой человек, - тихо прошептали ей.
Девушка окидывает нас взглядом, кивает, как старым знакомым, в глазах ни тени страха и такая она хрупкая и нежная.
– Знаю, он не просто плохой, нелюдь, он насилует, а затем убивает, это маньяк, - этим откровением она едва землю из-под моих ног не вышибает. Я в шоке, а Катя как-то внимательно начинает к ней присматривается, щурит глаза, словно силится что-то вспомнить.
Девушка с благодарностью посмотрела на нас, трогательно дёрнула острыми плечами и внезапно произносит: - Вы за меня не переживайте, я Ассенизатор.
Гл.10.