Ожерелье королевы
Шрифт:
— Что ты тут делаешь, несчастный? — крикнул Босир.
— Я нес утреннюю почту, сударь, — ответил командор.
— Хорошо! — сказал Босир. — Иди.
И, взяв депеши, отослал командора.
Эти депеши составляли канцелярскую переписку посольства; это были письма из Португалии или Испании, в большинстве случаев совершенно незначительные, составлявшие предмет ежедневных трудов г-на Дюкорно; но, проходя через руки Босира или дона Мануэла, прежде чем попасть в канцелярию, они успевали снабдить обоих первых лиц полезными сведениями о делах посольства.
Услышав слово «депеши», ювелиры встали с облегчением, как люди, которые получили позволение удалиться после тягостной аудиенции.
Ювелиров отпустили, и камердинер получил приказание проводить их до двора.
Едва они сошли с лестницы, как дон Мануэл и Босир быстро обменялись взглядом из числа тех, что предшествуют быстрым действиям, и подошли друг к другу.
— Ну, — сказал дон Мануэл, — дело сорвалось.
— Окончательно, — подтвердил Босир.
— Из ста тысяч ливров — очень скромной добычи — каждому из нас приходится по восемь тысяч четыреста ливров.
— Игра не стоит свеч, — ответил Босир.
— Не правда ли? Между тем как здесь, в кассе… — и он показал на кассу, составляющую предмет столь сильных вожделений командора, — здесь, в кассе, сто восемь тысяч ливров.
— По пятьдесят четыре тысячи на каждого.
— На том и решим, — ответил дон Мануэл. — Разделим их пополам.
— Хорошо, но командор не отстанет от нас ни на минуту теперь, когда он знает, что дело не удалось.
— Я найду способ, — сказал многозначительно дон Мануэл.
— А я уже нашел его, — сказал Босир.
— Какой?
— Вот какой. Командор сейчас вернется?
— Да.
— И будет требовать доли для себя и товарищей?
— Да.
— И нам придется рассчитываться со всеми?
— Да.
— Позовем командора как будто бы для того, чтобы сообщить ему один секрет, и предоставьте остальное мне.
— Кажется, я догадываюсь, — сказал дон Мануэл. — Подите к нему навстречу.
— Я только что собирался попросить вас об этом.
Ни тот ни другой не хотел оставлять «друга» наедине с кассой. Доверие — редкая драгоценность.
Дон Мануэл ответил, что его положение посла не позволяет ему этого.
— Вы для него не посол, — заметил Босир. — Но все равно.
— Вы идете?
— Нет, я позову его из окна.
Действительно, Босир окликнул господина командора из окна; тот собирался уже вступить в разговор со швейцаром.
Командор, услышав зов, поднялся наверх.
Он нашел обоих первых лиц в комнате, смежной с той, где находилась касса.
Босир обратился к нему с улыбкой.
— Давайте биться об заклад, — сказал он, — что я знаю, о чем вы разговаривали со швейцаром.
— Я?
— Да. Вы ему рассказали, что дело с Бёмером сорвалось.
— Честное слово, нет.
— Вы лжете.
— Клянусь вам, нет.
— Тем лучше, так как если бы вы это сказали, то сделали бы весьма большую глупость и потеряли бы весьма кругленькую сумму.
— Как так? — с удивлением спросил командор. — Какую сумму?
— Вы, конечно, понимаете, что разговор с Бёмером известен только нам троим.
— Правда.
— И что поэтому мы трое имеем в своем распоряжении сто восемь тысяч ливров, поскольку все думают, что Бёмер и Боссанж унесли эту сумму.
— Черт возьми! — вне себя от радости воскликнул командор. — Это правда!
— Тридцать три тысячи триста тридцать три франка шесть су на каждого, — сказал дон Мануэл.
— Больше! Больше! — воскликнул командор. — Еще остается восемь тысяч ливров.
— Правда, — сказал Босир. — Вы согласны?
— Согласен ли я? — воскликнул, потирая руки, камердинер. — Еще бы! Вот что значит рассуждать дельно.
— Это значит рассуждать как негодяй! — крикнул громовым голосом Босир. — Ведь я вам говорил, что вы мошенник! Ну, дон Мануэл, вы такой сильный, возьмите-ка этого негодяя и выдадим его с головой нашим компаньонам.
— Пощадите! Пощадите! — завопил несчастный. — Я хотел пошутить!
— Нечего, нечего, — продолжал Босир, — спрячьте его в темную комнату в ожидании дальнейшего суда!
— Пощадите! — опять закричал командор.
— Осторожнее, — сказал Босир дону Мануэлу, который сдавил несчастного командора. — Берегитесь, как бы не услышал господин Дюкорно!
— Если вы меня не выпустите, — кричал командор, — я вас всех выдам!
— А я тебя задушу! — гневным голосом воскликнул дон Мануэл, толкая камердинера к расположенной рядом гардеробной. — Ушлите господина Дюкорно, — сказал он на ухо Босиру.
Тот не заставил повторять. Он поспешно прошел в комнату, смежную с комнатой посла, между тем как последний запирал командора в глухую темницу.
Прошла минута, Босир не возвращался.
У дона Мануэла мелькнула в голове мысль: он был один, касса в десяти шагах; открыть ее, взять из нее сто восемь тысяч ливров кредитными билетами, выскочить из окна и удрать через сад с добычей — на это всякому умелому вору требовалось всего десять минут.
Дон Мануэл рассчитал, что Босир потеряет не менее пяти минут на то, чтобы услать Дюкорно и вернуться.
Он бросился к двери комнаты, где стояла касса. Дверь эта оказалась запертой на ключ. Дон Мануэл был силен и ловок: он мог бы отпереть городские ворота ключиком от часов.
«Босир не доверяет мне, — подумал он, — потому что у меня одного есть ключ. Он запер дверь, и он совершенно неправ».
Дон Мануэл взломал замок двери острием шпаги, вошел в комнату и испустил страшный крик. Касса была похожа на широко разинутый беззубый рот. В ее зияющих недрах не было ничего!