Ожерелье королевы
Шрифт:
Шпага Босира при всем его желании не могла двигаться по прямой линии, так как ее все время отклоняли в сторону парады его противника.
Босир начинал уже уставать и задыхаться; но его гнев сменился теперь невольным страхом. Он наконец понял, что если эта пока еще снисходительная шпага вздумает вытянуться и сделать выпад, то ему, Босиру, настанет конец. Его охватила нерешительность, он перестал наступать, и удары его стали менее уверенными и почти нечувствительными для противника. Последний же, быстро став в третью позицию, выбил у него шпагу из рук и отбросил ее точно перышко.
Шпага пролетела по комнате, пробила окно и исчезла за ним.
Босир остался на месте, не зная, что ему делать.
— Э, господин Босир, — сказал незнакомец, — берегитесь… Если ваша шпага упадет острием вниз и в это время будет кто-нибудь проходить по мостовой — вот и покойник!
Босир, который после этих слов пришел в себя, побежал к двери и бросился с лестницы вниз, чтобы, если возможно, догнать свое оружие и предотвратить несчастный случай, который мог его поссорить с полицией.
В это время Олива схватила руку победителя и сказала ему:
— О сударь, вы очень храбры; но господин Босир коварен и, кроме того, вы меня поставите в очень неприятное положение, если останетесь здесь дольше. Когда вы уйдете, он меня, конечно, примется бить.
— В таком случае я остаюсь.
— Нет, нет, ради Бога; он меня бьет, я его также бью и всегда оказываюсь сильнее, потому что мне щадить незачем. Уходите же, прошу вас.
— Обратите внимание на одно обстоятельство, красавица моя: если я выйду отсюда, то встречусь с ним внизу или же на лестнице, где он меня будет подкарауливать; мы снова начнем драться, а на лестнице нельзя так удачно парировать удары, как на диване.
— Так что же?
— Либо я убью метра Босира, либо он убьет меня.
— Великий Боже! Это правда. Это был бы славный скандал в доме!
— А его желательно было бы избегнуть, поэтому я остаюсь.
— Ради самого Неба, уходите! Поднимитесь на следующий этаж и оставайтесь там, пока Босир не вернется. Считая, что вы все еще здесь, он не станет вас нигде искать. Как только он войдет сюда, вы услышите, как я запру дверь на два оборота ключа. Я таким образом посажу голубчика под замок и положу ключ себе в карман. Воспользуйтесь этой минутой и уходите, пока я, чтобы выиграть время, буду мужественно драться с Босиром.
— Вы прелестная девушка… До свидания.
— До свидания? Когда же?
— Сегодня ночью, если вы ничего не имеете против.
— Как, сегодня ночью?! В своем ли вы уме?
— Ну да, сегодня ночью. Разве сегодня нет бала в Опере?
— Да подумайте же о том, что теперь уже полночь!
— Я это знаю; это безразлично.
— Нужны домино.
— Босир отправится за ними, если вы сумеете его хорошенько отколотить.
— Вы правы, — со смехом подтвердила Олива.
— Вот десять луидоров на костюмы, — сказал, в свою очередь засмеявшись, незнакомец.
— Прощайте, прощайте. Благодарю!
И с этими словами она вытеснила его на площадку.
— Он запер дверь внизу, — сказал незнакомец.
— Она закрывается изнутри только на засов. Прощайте, он идет.
— Ну, а если случайно он вас отколотит, как вы мне сообщите об этом?
— У вас, вероятно, есть лакеи? — спросила Олива после минутного размышления.
— Да, и я поставлю одного под вашими окнами.
— Прекрасно, и пусть он смотрит вверх, пока ему не упадет на нос записочка.
— Пусть так. Прощайте.
Незнакомец поднялся на верхний этаж, что было очень легко исполнить, так как на лестнице было темно, а Олива, обратившись с громкой бранью к Босиру, заглушала шум шагов своего нового сообщника.
— Да придете ли вы наконец, бешеный! — кричала она Босиру, который поднимался по лестнице, предаваясь серьезным размышлениям о моральном и физическом превосходстве этого самозванца, так нагло вторгшегося в чужое жилище.
Дойдя до этажа, где его ждала Олива, он вложил шпагу в ножны и мысленно стал готовить речь.
Олива взяла его за плечи, втолкнула в переднюю и заперла дверь на два оборота, как и обещала.
Незнакомец, спускаясь с лестницы, мог слышать шум завязавшейся битвы, в котором громко, как медь в оркестре, выделялся тот вид рукоприкладства, который вульгарно и звукоподражательно зовется оплеухами.
Они сопровождались криком и попреками. Голос Босира оглушал, а голос Олива заглушал его. Пусть нам простят эту плохую игру слов, которая, однако, точно передает смысл описанной сцены.
«Действительно, — подумал, удаляясь незнакомец, — никто бы не поверил, чтобы женщина, которую так напугал приход ее повелителя, могла проявить такую способность к сопротивлению».
Незнакомец не стал терять времени, ожидая окончания этой сцены.
«Начало так горячо, — размышлял он, — что развязка не может быть далека».
Он завернул за угол маленькой улицы Анжуйского Дофина, где его ожидала карета, въехавшая в эту уличку задом.
Незнакомец сказал несколько слов одному из своих людей, и тот немедленно занял позицию под окнами Олива, притаившись в густой тени маленькой аркады у входа старинного дома.
Слуга мог видеть отсюда освещенные окна и судить по движению силуэтов о том, что происходило в комнатах.
В первые минуты быстро двигавшиеся взад и вперед, оба силуэта постепенно стали спокойнее, и наконец из двух остался только один.
XX
ЗОЛОТО
Вот что произошло за занавесками окна.
Сначала Босир удивился, увидев, что за ним запирают дверь на ключ; затем изумился тому, что мадемуазель Олива кричит так громко, и, наконец, еще более был поражен, когда, войдя в комнату, не нашел там своего страшного соперника.