Падение Левиафана
Шрифт:
Она толкалась, но он мог ее удержать. Линии были на своих местах, теперь они были стабильны и требовали меньше усилий, чтобы удержать их на месте, пока древний враг не соберется снова. Он чувствовал, как он скользит по медленной зоне, черная змея, больше солнца.
Вся энергия, которую мы можем использовать, исходит от одной вещи, которая хочет стать чем-то другим, сказал Миллер. Вода за плотиной, которая хочет попасть в океан. Уголь, который хочет стать золой и дымом. Воздух, который хочет выровнять давление. Эта структура забирает энергию из другого места, как турбина немного замедляет
Джим отступил, отстраняясь от разума за разумом. С каждым разом он становился все меньше, меньше и слабее. Оставаясь только самим собой.
"Итак, - продолжал Миллер, - они объявили о своем "давайте назовем это недовольством", найдя способы расправиться с нами. Под "нами" я имею в виду другие существа, выросшие в нашей вселенной. Наших галактических кузенов-медуз, или как их там. Плохие парни уничтожили систему здесь, систему там. Мы закрыли врата, чтобы не дать им убить нас, но это не сработало. Мы пытались создать инструменты, которые бы их остановили".
"Но ничего не получалось", - сказал Джим.
"Ничего до сих пор. Видишь ли, теперь у нас есть несколько миллиардов убийц, которых мы можем поместить туда, где раньше находились воздушно-феерические ангелы света. Я собираюсь дать нам больше шансов в этот момент".
"Это был план Дуарте."
"Так и было."
"Я прошел через все это не для того, чтобы быть им".
"Может быть, ты прошел через все это, чтобы понять, почему он сделал то, что сделал. Чтобы разобраться в этом", - сказал Миллер, снимая шляпу и почесывая за ухом. "Ты делаешь то, что должен делать, чтобы дать отпор, или тебя убивают. В любом случае, ты теряешь то, чем раньше был человек".
По всему кольцевому пространству метались люди. Страх, облегчение и сосредоточенная концентрация на ремонтных работах, пока звучали аварийные клаксоны.
А за пределами колец - системы. Миллиарды жизней. Миллиарды узлов, ожидающих, когда их соединят в единый, огромный, прекрасный разум. Отсюда Джим мог видеть великое единство, в которое может превратиться человечество, и более того, он мог это сделать. Он мог завершить работу, начатую Дуарте, и принести во вселенную нечто новое, великое и сильное.
Это было бы прекрасно.
Миллер кивнул, словно соглашаясь с чем-то. Возможно, так оно и было. "Нервничать, чтобы впервые поцеловать свою большую влюбленность? Или злишься из-за того, что из квартиры напротив открывается более красивый вид, чем из твоей? Играть с внуками или пить пиво с придурками с работы, потому что возвращаться в пустой дом слишком уныло? Все это грязное, грязное дерьмо, которое приходит, когда ты на всю жизнь заперт в своей собственной голове. Это и есть жертва. Вот от чего ты отказываешься, чтобы получить место среди звезд".
На мгновение Джим позволил себе заглянуть вперед сквозь эпохи, чтобы увидеть яркость, с которой человечество могло бы распространиться по Вселенной, открывая, создавая и развиваясь в своем хоре. Выходя за пределы того, что может представить себе один человеческий разум. Одеяло света, соперничающее с самими звездами. Вернувшись в светлую камеру, его физическое тело застонало от благоговения.
И он вздохнул.
"Оно того не стоит".
"Да", - сказал Миллер. "Я знаю. Но что ты можешь сделать?"
"Они закрыли кольца, - сказал Джим, - но они сохранили станцию. Медленную зону. Они оставили все здесь, чтобы можно было к этому вернуться. Кольцо Сола не могло бы работать, если бы здесь не было станции, с которой оно могло бы соединиться. Они наложили повязку, не вытащив сначала занозу".
Миллер задумчиво хмурился, но в его глазах был блеск. Где-то Тереза выкрикивала имя Джима. Он должен был позаботиться об этом. Но сначала было еще одно дело.
"Амос", - сказал он, и большой механик повернулся, чтобы посмотреть на него. В машинном цехе было включено аварийное освещение, и целая полоса палубы просто отсутствовала. В одной руке Амос держал набор для ремонта, в другой - сварочный аппарат. Мускрат, все еще сидевшая на своей кушетке, издала приветственный лай и повизгивала.
"Привет, кэп".
"Насколько серьезны повреждения?"
Амос пожал плечами. "Бывало и хуже. Что случилось с тобой?"
"Многое. Действительно много. Мне нужно, чтобы ты оказал мне услугу".
"Конечно."
"Скажи Наоми эвакуировать пространство кольца. Выведите всех. И куда бы вы ни отправились, будьте готовы остаться там".
"О каком времени идет речь?"
"Оставайтесь там", - сказал Джим, и Амос поднял брови.
"Что ж. Хорошо."
На краю кольцевого пространства враг сдвинулся и надавил, чувствуя, возможно, что силы Джима уже не те, что раньше. "И скажи ей, чтобы поторопилась. Я не уверен на сто процентов, сколько смогу продержаться".
Амос оглядел цех, поджав губы, потом вздохнул и начал укладывать набор для ремонта. "Ты уверен, что не хочешь сказать ей сам?"
"Я думаю, мы уже сказали все, что нужно было сказать", - сказал Джим. "Еще одно прощание не поможет".
"Я вижу. Ну, с тобой было приятно работать".
"И тебе тоже".
"Эй, кэп, что там с остальными?"
"Танака мертв. Дуарте тоже".
"Кроха?"
"Не уходи, пока она не приедет."
"Это то, что я ждал услышать".
Джим вернул свое внимание к станции, сложной и активной, как его клетки. Теперь все имело для него смысл - проходы, часовые, огромные машины, которые разбивали богатый свет и открывали дыры в спектре. Это порождало тонкие линии. Они так многого не видели и не понимали. Все они просто пробирались через врата, используя их как короткие пути и надеясь на лучшее. Вид прекрасных идиотов.
Он сдвигал то, что мог, переделывал проходы. В этом был определенный риск. Тонкие линии дрогнули, и враги закружились, принюхиваясь к воротам. Джим открыл глаза.
Боль была ошеломляющей. Теперь, когда он снова осознал свое тело, он не понимал, как раньше игнорировал ее. Онемение в конечностях сменилось жжением. Нити в его боку натянулись и порвались. Было трудно видеть. Глаза слезились, а кожа по всему телу сильно чесалась, но руки были скованы, и он не мог почесаться.
Тереза плавала в шаре. Он знал, что она кричала о нем так же, как он знал относительную плотность различных элементов или имена греческих богов. Интеллектуально, не помня, где он это выучил.