Палаццо Сольяно
Шрифт:
– Я не знаю, кто ты, я не понимаю, чего тебе от меня нужно, пожалуйста, оставь меня в покое.
Она вернула ему букет, прошла в подсобку, переоделась, и быстро вышла на улицу. Ей хотелось побыстрее вернуться домой, чтобы обо всем рассказать матери.
Она почти бегом преодолела четыре лестничных пролета, и обнаружила в своей квартирке Дамиану.
– Как ты здесь оказалась?
Урсула знала, что в этот час подруга посещает курсы английского, надеясь получить диплом, который поможет ей найти более достойное занятие, чем должность помощницы в нотариальной студии.
– Я хочу стать
– И тебе обязательно нужно так мучиться, просто для того, чтобы стать счастливой?
– Это неизбежно. У нас с тобой мало возможностей, так что приходится выбирать извилистые пути.
– А я просто хочу выиграть конкурс и стать преподавательницей. Мне хочется встретить хорошего человека, выйти за него замуж. Я буду любить его так же, как он любит меня, как любят друг друга мои родители. Мне не важно, чтобы он был богатым, главное – чтобы был умным. А еще мне хочется, чтобы мой будущий муж был романтиком, чтобы писал мне стихи, и рассказывал о своем идеальном мире, как это делает мой отец.
– Проснись, крошка! В наше время романтичный мужчина свозит тебя летом на море и зимой в термы.
Когда Урсула рассталась с Бруно, Дамиана разозлилась на нее: «Ты дурная! Бруно красавчик, работает на семейном предприятии, он бы гарантировал тебе обеспеченную жизнь!»
Но за годы, проведенные вместе с Бруно, Урсула убедилась, что тот – неподходящий для нее мужчина. Он не читал книг, скучал в театре, в кино ходил только на фантастику, не участвовал в дискуссиях, где хоть как-то мог бы выразить свою точку зрения, и искренне считал женщину неудачным творением из мужского ребра. Когда Урсула заявила ему, что уходит, он с ненавистью заявил ей: «Это я должен был сказать, что бросаю тебя. Тем лучше, ты еще прибежишь, все равно на тебе никто никогда не женится». Даже Дилетта не понимала до конца решения дочери.
– Бруно гарантировал бы тебе спокойную жизнь.
– Так значит, ты выбрала папу из-за спокойного будущего? – поддразнила девушка мать.
Урсула знала, сколько всего Дилетте пришлось пережить из-за Либеро. Сколько ночей она провела в квестуре (*прокуратуре), когда его задерживали только из-за того, что он заявлял полицейским о своих анархических убеждениях. Она была еще ребенком, но очень хорошо помнила такие ночи.
Она возвращалась домой вечером, с дополнительных уроков, а ее ждала Дамиана.
– Пойдем ужинать к нам домой, твоя мама в квестуре, - говорила лучшая подруга.
Вот и сейчас, Урсула спросила:
– А где мама?
– Твой отец отвез ее в больницу, потому что она нехорошо себя почувствовала, а моя мама поехала за компанию. Знаешь же, сердце… Не волнуйся, они скоро приедут.
Урсула вздрогнула от внезапного холода – эйфория от истории с Эдуардо развеялась, ведь если Дилетте стало плохо, в этом частично и ее вина, потому что именно она взбаламутила мать своей историей с ужином с незнакомцем в дорогом ресторане. И почему она повела себя как эгоистка, почему она забыла, что с матерью нужно обращаться очень бережно?
– Я хочу поехать к ней, - заволновалась
– Успокойся, это случилось совсем недавно. Хорошо, что моя мама оказалась рядом, когда твоя упала в обморок. Она сразу же сообщила твоему папе, а он уже вызвал скорую. Либеро обещал позвонить, как будут новости. Давай я составлю тебе компанию, пока будем ждать звонка.
9
Ночью Дилетта умерла. Ей было сорок девять лет. Урсула и ее отец, уничтоженные горем, даже через неделю после похорон все никак не могли поверить в постигшую их утрату.
– Я даже не успел свозить ее в Марсель. Она так хотела во Францию, - говорил Либеро рождественским утром, так и не притронувшись к своему капуччино.
– А я не показала ей письмо от Министерства, где меня приглашают преподавать в школе на виа Кузани, - плакала Урсула.
– Она была бы просто счастлива. Без нее мне не хватает воздуха, чтобы дышать.
– Папа, сегодня первое Рождество без мамы. Что мы будем делать? Мы не можем вот так вот просто сидеть за столом и горевать.
– А что ты предлагаешь?
– Ну, не знаю…
– Я знаю. Пойдем на мессу, - сказал отец и добавил:
– Пусть даже она никогда не просила меня об этом, я думаю, мама всегда хотела, чтобы я сходил с ней на рождественскую мессу. А когда вернемся, пойдем есть в заведение Пиола на виале Абруцци, и потом ты доставишь мне радость, приняв приглашение твоей подруги Дамианы, которая ждет тебя дома. Моя Дилетта не была бы рада увидеть нас в таком состоянии.
– Согласна с тобой.
– Давай потопрапливайся, или пропустим одиннадцатичасовую мессу, знай, что я это делаю не сколько для мамы, сколько для себя.
После Мессы, выйдя из церкви, отец с дочерью посмотрели друг другу в глаза, и улыбнулись – религиозная служба будто успокоила их и хоть как-то примирила с горем.
– Если две тысячи лет попы управляют нашей жизнью, значит, не зря, - пробурчал Либеро.
– Папа, неужели ты станешь церковником?
– Никогда, пусть даже Иисус и был в какой-то мере социалистом, как говорил мой отец. Пусть он и выкинул купцов из храма и бунтовал против этих фарисеев - кардиналов, которые мягко стелят, да жестко спать.
– А мне нравится думать, что мама в раю, что с небес она наблюдает за нами.
– Твоя мама в наших сердцах, в нашей памяти, в нашей любви, что мы чувствуем к ней.
– Я чувствую, что мама радуется, что мы говорим о ней, она знает, что мы никогда не забудем ее. Наверное, ты прав, папа: ее рай в наших сердцах, а вечная жизнь – это наши воспоминания, и она будет жить, пока мы ее помним.
У Пиола множество семей праздновали Рождество. По традиции, основой рождественского ужина были равиоли (*вариант пельменей) в курином бульоне, фаршированная курица с овощным гарниром, и панеттоне (*рождественский кулич) со сладким мускатным вином. Каждый столик был маленьким миром любви, включавшим в себя детей, родителей, дядь и теть, бабушек и дедушек. Урсула с отцом, обедая, чувствовали, что Дилетта рядом с ними. Иногда они утирали слезы, а потом смотрели друг на друга и улыбались. Когда они подошли к дому, Либеро пошел во двор, опустил жалюзи мастерской и повесил табличку ЗАКРЫТ ИЗ-ЗА ТРАУРА. Он вернется к работе 27 декабря.