Палаццо Сольяно
Шрифт:
– Ты сможешь заснуть одна? Или переночуешь у меня? – волновалась Дамиана.
– Я постучусь к тебе завтра утром, и именно я принесу нам позавтракать, - ответила Урсула, обняв подругу. Часы показывали десять вечера. В этот час, в Торре дель Греко, семья заканчивает ужинать. Урсула набрала номер домашнего телефона. Трубку подняла старушка Титина, которая спешно поздоровалась, и пробурчала:
– Подождите, я позову Розарию.
Она всегда так волновалась, когда приходилось говорить по телефону, и предпочитала передавать трубку второй служанке. Урсула услышала, как та зовет Розарию, и
– Я хочу поговорить с донной Маргаритой, - сказала Урсула, поприветствовав Розарию.
– Синьора ушла отдыхать, она очень устала. Все остальные еще за столом, и у них все хорошо. Хотите, позову синьорино Саверио?
Саверио уже взял трубку:
– Мамочка, как дела?
– Все хорошо, спасибо. Я в растерянности, а так все хорошо. А вы, ребята?
– Приходи в себя сколько нужно. Здесь все под контролем, - уверил Урсулу сын.
– Ты золото. Я люблю вас. Сейчас пойду спать.
Уже в кровати Урсула, против обыкновения, не стала читать. Она выключила свет, и пожелала сразу же заснуть. Потом подумала о Титине, которая всегда звала на помощь Розарию, и вспомнила, как первый раз приехала в Торре, когда они с Эдуардо были помолвлены, и до свадьбы оставались считанные недели. Это были сумасшедшие дни – бесчисленные встречи с друзьями и родными, ежедневные поездки в Неаполь за покупками в самых элегантных магазинах, прогулки по виа Караччиоло, Позилипо, поездки в Эрколано, в Казерту. Темпераментность семьи Сольяно перевернула жизнь Урсулы верх дном, и ей приходилось прятаться в каком-нибудь укромном уголке, чтобы хоть немного прийти в себя.
Как-то она укрылась на кухонном балконе, между горшками с тимьяном и базиликом. Через какое-то время на балкон вошли две служанки, болтавшие между собой:
– Дон Эдуардо просто покорен этой северянкой. Интересно, надолго у них? – спрашивала Титина.
– Они же женятся!
– отвечала Розария.
– Синьорина Урсула слишком отличается от нас. Она из Милана, а там холодно, и зимой даже идет снег. И люди там холодные, вот и она никогда не смеется, и говорит мало и тихо. Даже я, не такая глухая тетеря, как ты, не могу расслышать, что она говорит.
– Ты права, она тихоня, зато красавица. Что знает эта бедняжка о наших кораллах, о нашем Везувии, о наших традициях? Она даже обращается к нам на «вы», а донну Маргариту зовет «синьорой». Она должна звать ее мамой! Мамой!
– Она скромная, застенчивая, и богатство семьи Сольяно ее просто пугает. Кто знает, как им приходится на своем севере, когда выпадает снег, - говорила Розария.
– Прячатся в пещерах, - пошутила Титина, и обе служанки разразились смехом.
В этот момент Урсула решила выйти из своего укрытия, и сказала служанкам:
– А летом мы вьем гнезда на деревьях.
Она тихонько вышла из кухни, оставив сплетниц с раскрытым ртом.
Сейчас же, засыпая, Урсула тихонько пробормотала самой себе:
– Как же мне хорошо, в моей пещере, и пусть в Торре никогда не бывает снега…
3.
– Ты знаешь, что домработницы Сольяно обозвали меня пещерной женщиной, когда я впервые приехала в Торре? – смеясь, рассказывала Урсула подруге.
В восемь утра подруги завтракали на балконе в квартире Дамианы, в то время как домработница Дамианы наводила порядок в квартире Урсулы, как подруги условились заранее. Урсула проснулась рано и вышла на улицу, чтобы купить хрустщие круассаны в булочной на виа Ламбро – Урсула решила не предаваться унынию из-за смерти супруга и проблем, которые он ей оставил.
– Пещерной женщиной? Мне кажется, тебе просто польстили, - заметила Дамиана, откусывая кусочек булочки с апельсиновым вареньем.
– Они не со зла, просто я была чужачкой, пришедшей с Севера, из другого мира, с другой культурой. После свадьбы, когда меня лучше узнали, они зауважали и даже полюбили меня. А потом, когда я начала рожать одного ребенка за другим, я стала одной из них. Моя свекровь любит меня даже больше своих дочерей. Сейчас именно у меня в руках пульт управления – после смерти Эдуардо я несу ответственность за семью, за наших служащих, и это право я зарабатывала каждый день в течение этих тридцати лет. И у меня нет выхода: мне нужно стать настоящей коралларой, если я хочу как можно лучше управлять предприятием и семьей. Понимаешь, Дамиана?
– Как никто другой, - ответила подруга, которая уже закончила завтракать. – Я уверена, что ты примешь самое лучшее решение. Сейчас же пойдем со мной в магазин, я покажу тебе летнюю коллекцию, она действительно стоит внимания. Жаль, что я мало продам, кризис затронул и моих клиентов, которые боятся демонстрировать свое богатство. А на обед мы съедим по бутерброду в Гранд Отель де Милан, после обеда пойдем в кино – все равно в бутике остается моя продавщица, которая продает платья гораздо лучше меня.
Дамиана увидела, что глаза Урсулы полны слез.
– Бедная моя подружка, как же у тебя болит сердце… Хочешь, я останусь с тобой?
– Мне нужно немного побыть одной. Давай увидимся в баре в час. Сейчас я пойду к себе, - прошептала Урсула. – Спасибо за все.
Домработница Дамианы, индианка по имени Кики, уже заканчивала уборку и уходила. Урсула свернулась в кресле, включила проигрыватель – Пятую симфонию Бетховена. Она подумала об ужасной смерти Эдуардо, спросила себя, какими были последние мгновения его жизни. Урсула спросила себя, почему ее муж никогда не лечился, если у него были проблемы с сердцем, почему не обращал внимания на свою болезнь, почему не поговорил хотя бы с ней, не говоря уже об остальной семье.
Он так наказывал себя из-за внебрачного ребенка? Или глупо решил, что сильнее болезни? Урсула вспомнила их совместный отпуск на Сардинии, когда она была беременна их первенцем. Как-то они вышли в море на маленькой весельной барке. Эдуардо стал ловить рыбу, Урсула ждала его на берегу - его долго не было, и Урсула начала волноваться. Вдруг лодка перевернулась, и Эдуардо скрылся под водой. Урсула страшно испугалась, она думала, что потеряла его, она кинулась к Эдуардо, вышедшему из воды и стала бить его кулачками в грудь. Эдуардо крепко обнял ее, ласково прошептав: «Никогда не бойся за меня. Я же бессмертный, знаешь?»