Палаццо Сольяно
Шрифт:
Самым жадным слушателем был Микеле. Он был самым старшим и самым восприимчивым. Если Саверио любил малышку Аркетту, как самую обделенную, то Маргарита просто обожала своего первенца.
В Неаполе Сольяно владели квартиркой на виа Кьяйя, в том же здании, где располагался их престижный ювелирный магазин, в котором продавались жемчуг и кораллы. После того, как Микеле закончил среднюю школу, Маргарита решила отдать его в престижный колледж, где раньше учился и Саверио. Она переехала вместе со старшим сыном и малышом Эдуардо в Неаполь – на пять дней в неделю, а дочери остались с отцом
Микеле был замечательным студентом, мальчик обладал феноменальной памятью. Пока его однокашники проводили вечера за домашними заданиями, Микеле разделывался с уроками менее чем за час, и сразу же спускался в магазин, работать. Магазином на виа Кьяйя управляла родственница донны Клотильде, опытная кораллара, обладающая первоклассным чувством стиля. Хозяйке помогали две верные ловкие продавщицы и одна юная ученица. Микеле вел себя довольно невозмутимо в присутствии покупателей. Оставшись один на один с персоналом, он начинал интересоваться всем, а в конце недели, когда мальчик с мамой и малышом Эдуардо возвращался в Торре, Микеле приставал с заранее заготовленными вопросами к отцу.
Саверио с радостью проводил с сыном выходные, объясняя тому сложные механизмы продаж. Когда Микеле исполнилось восемнадцать лет, дон Саверио отправился вместе с сыном в Нью-Йорк.
В Америке Саверио решил, что восемнадцатилетний Микеле, обладающий здравым смыслом и наследственной хваткой Сольяно, останется управлять американским магазином вместо Ренцино, в последние годы все чаще жалующегося и на без того неважное здоровье.
10.
Вечером отец и сын пошли на шпионский фильм, рекламируемый по всему Нью-Йорку. После просмотра они решили вернуться домой пешком – и всю дорогу болтали, скорее как добрые друзья, чем как отец с сыном.
– Ты знаешь, что дядя плохо себя чувствует? – спросил Микеле.
– Я хочу забрать его с собой, в Италию. Ему нужно лечиться, ему нужна семья, которая позаботится о нем, - признал Саверио.
– Согласен. Но кто из нас останется управлять магазином? Этот безупречный мистер Гарри Далтон не кажется мне такой уж хорошей кандидатурой, - заметил парень.
– Мог бы ты заняться магазином на какое-то время?
Молодой Сольяно протер глаза.
– Ты серьезно?
– Я еще никогда не был так серьезен.
– А как же университет? Учеба?
– Ты мог бы взять академический отпуск на год. Много лет назад я тоже брал академ, но я в те годы был далеко не так умен, как ты.
– А мама согласится?
– Она будет ругаться. Помнишь, как ты в детстве научился плавать?
– Ты приплыл со мной на лодке к морю и выкинул меня в воду. Но я уже и до того знал, как барахтаться в воде.
– Ты барахтаешься среди кораллов с рождения. И если ты согласен, я выкину тебя в море бизнеса – я уверен, что ты выплывешь.
На следующий день отец с сыном сообщили Маргарите по телефону о принятом решении – та, конечно же, пришла в ярость.
– Ты ненормальный, на тебя надо надеть смирительную рубашку и сдать в желтый дом! Дай мне поговорить с моим ребенком!
–
– Я хочу поговорить с моим сыном! – кричала Маргарита.
Микеле, гордый тем, что отец верит в него, доверяет ему семейное дело, сумел успокоить мать.
Зимой начались проблемы – дядюшка Ренцино медлил с возвращением в Нью-Йорк, а Микеле подхватил бронхопольмонит. Пока Микеле тщетно пытался встать на ноги, магазином управляли преданные друзья семьи. В звонках и письмах отец просил потерпеть – он пытался найти выход, устраивающий всех, чтобы и сын мог вернуться домой, и чтобы дело не оказалось заброшено. В марте Саверио приехал в Нью-Йорк, и обнаружил исхудавшего мальчишку, с остервенением продолжающего работать.
– Бухгалтерская отчетность в порядке. За последние четыре месяца мы увеличили оборот более чем на сорок процентов, - сообщил сын.
– Ты чемпион! Но твоя мать тебя заждалась, выезжаем немедленно.
Микеле улыбнулся. В Торре врачебный уход, материнские любовь и забота не принесли ожидаемого эффекта. Микеле страдал отсутствием аппетита, из-за постоянного жара он все больше и больше слабел.
В больнице, куда отправили Микеле, врачи сообщили, что у парня – врожденная гипертрофия сердца, которая, вместе с так и невылеченным бронхопольмонитом, значительно ухудшила состояние юноши. Микеле умер в конце апреля, ровно через месяц после того, как вернулся из Америки.
Маргарита прокляла мужа, который вернулся в Нью-Йорк, чтобы закрыть магазин и поручить провереннному агенту продать квартиру, где Микеле жил несколько месяцев. Саверио больше никогда не приезжал в Америку. Мучимый чувством вины, через несколько месяцев он сам заболел.
– Рак простаты, - поставили диагноз медики. – Мы сделаем операцию, но я не гарантирую, что нам удастся его спасти. Болезнь на последней стадии.
Маргарита подумала, что Господь так наказал Саверио за то, что отдалил сына, что не позаботился о нем должным образом. Женщина никому не сказала о своих мыслях. Наступили годы, полные изнурительного, болезненного и безрезультатного лечения. И только поняв, что умирает, Саверио решил попросить прощения у жены.
– Ни ты, ни я, мы оба не знали, что наш Микеле родился с дефектом сердца, - говорила Маргарита, которая за эти годы смирилась с потерей первенца, и была готова к тому, что скоро уйдет и муж.
– Наш сын не умер бы таким юным, если бы остался с семьей, - горестно заключал Саверио.
– Кто знает, милый, кто знает. Древние греки говорили, что юных забирают боги. Саверио, жизнь была благосклонна к нам, и столько нам подарила, так что неудивительно, что часть своих даров она забрала назад. И от нас ничего не зависело.