Палаццо Сольяно
Шрифт:
Маргарита включила торшер и спросила:
– Сделать тебе ромашковый чай?
– Зачем? Я спокоен.
– Я вижу.
– Я очень хочу знать, как прошла твоя встреча с Винченцо, - внезапно выпалил Саверио, раскрыв тем самым причину своего беспокойства.
Маргарита погладила его по щеке.
– Никогда не сомневайся во мне. Я рада, что ты предоставил мне возможность все выяснить, думаю, Винченцо все понял, как и я поняла то, что он твердо намерен обыграть тебя на ниве бизнеса. Он упрямый осел, и ты знаешь это лучше меня. Он дорожит тобой, но страшно не любит проигрывать, и потерпев поражение со мной, наш друг твердо
– Знаешь что, история Сольяно насчитывает столетия, и никто не отнимет у нас пальму первенства.
Давай уже спать, - успокоившийся Саверио стал зевать.
На следующй день, когда вся семья позавтракала в напряженном молчании, и после того, как все разошлись по дворцу, Ренцино появился в гостиной, где Маргарита находилась только в обществе кормилицы и малыша.
– Я могу поговорить с тобой? – тихо спросил он.
Маргарита с грустью отметила, что годы превратили красивого мужчину в неряшливого толстяка. Ренцино показался ей неудачником, потерявшим окончательную надежду.
– Конечно, мы можем поговорить, даже должны.
Маргарита обняла незадачиливого родственника, потом кивком отпустила кормилицу.
– Ну хоть кто-то мне рад в этом доме. Я так несчастлив. Помнишь, я постоянно шутил и смеялся? А сейчас я чувствую себя нежеланным гостем в своем же доме.
– Давай-ка мы сейчас закажем кофе, и ты все-все мне расскажешь, - Маргарита устроилась в кресле напротив Ренцино.
– Ты хочешь услышать о моих двух сомалийских женах? В обмен на коралловый рог мне подарил их вождь африканского племени, я могу рассказать тебе о Египте и о красоте берберок, о захватывающем очаровании сфинксов, о таинственных рисунках на пирамидах, о том, насколько близко ты чувствуешь Бога - всеми покинутый в бескрайней пустыне, ты так не чувствуешь Его в нарочитой помпезности наших церквей, я могу рассказать тебе, насколько невинны и чисты африканки, насколько ласковы они к незнакомцам, и насколько наши непорочные девы полны злых умыслов. Я не хочу рассказывать тебе о голоде, о жажде, что мне довелось испытать, обо всех кошмарах, обо всех ужасах, о болезнях, что мне пришлось пережить. Я никогда не расскажу тебе об этом.
Горничная принесла кофе. Подождав, пока прислуга уйдет, Маргарита спросила:
– А почему ты не хочешь рассказать мне об этой Мэри МакДональд?
– Бедняжка спряталась в моей комнате, и боится даже высунуть нос – после того холодного приема, что ей оказали. Она хорошая девушка, поверь мне. Только невезучая и несчастная, как и я.
– Тебя нельзя назвать невезучим, Ренцино.
Маргарита даже не притронулась к своему кофе.
– У тебя есть семья, которая тебя любит. Несмотря ни на что.
9
Сольяно никогда не бросали друзей и близких в беде. Маргарита прекрасно помнила об этом, как помнила и о далеких временах, когда Сольяно помогали ее маме и сестрам. И конечно же, они обязательно помогут и сыну, пусть даже его спутница и вызвала столько неприязни. Донна Клотильде охарактеризовала девушку как «ничтожную певичку варьете».
– Она здесь уже шесть месяцев и до сих пор не выучила ни одного слова по-итальянски, - жаловалась свекровь. Тем временем дон Сольяно обеспечил сына деньгами, чтобы тот мог приобрести себе приличный гардероб, посетить стоматолога и даже купить рояль,чтобы
Маргарита брала девушку с собой в лабораторию и учила различать кораллы – по каратности, учила всем тонкостям мастерства, она пыталась сделать из Мэри добросовестную работницу. Саверио нехотя согласился брать Ренцино с собой в поездки, а потом долго выговаривал отцу:
– Ренцино далеко не глуп, но у него есть один ужасный недостаток: он верит абсолютно всем. Так мошенники лишили его гостиницы. Хорошо, что, не давая ему денег в долг, мы вынудили его закрыть отель и вернуться домой.
– Именно поэтому я и опасаюсь привлекать его к значительным сделкам. А если мы доверим Ренцино управлять небольшим магазинчиком, что скажешь? – спрашивал дон Сольяно.
– Ты – босс, тебе решать, - расплывчато отвечал сын.
– Пусть он поучится у тебя еще полгодика. А потом отправим его в Нью-Йорк. Что думаешь?
– Лучше уже пусть сначала поработает в магазинчике в Неаполе. Это рядом, и мы сможем лучше его контролировать.
– Вот от девицы я бы его освободил, - ворчал отец. – Совершенно ненужный балласт. Хорошо еще, что он не женится на ней.
– Папа, эта Мэри ему тоже в тягость, но Ренцино всегда был настолько мягкотелым и чересчур вежливым, что и по сей день боится отправить ее восвояси.
– Интуиция меня никогда не подводила. Пусть уезжает с ней в Америку. А там будь что будет, - отрезал дон Сольяно.
В Нью-Йорке Ренцино с несвойственным ему ранее рвением принялся управлять престижным ювелирным магазином, а Веселую Жоржетт пригласили вести программу спортивного танца на телевидении, где в нее влюбился хореограф. Ренцино с радостью пожелал девушке более счастливой жизни.
В Торре семья отмечала вторую беременность Маргариты, когда до них дошло известие об «освобождении» далекого сына.
– Папа, ты был прав, - признал Саверио.
– Слушай свою интуицию, сын мой. Она никогда тебя не обманет.
Наступили спокойные годы. Маргарита родила девочку, которую назвали Присциллой. Третья дочка, Аркетта, родилась с синдромом Дауна. Дон Саверио Сольяно любил малышку больше остальных детей – он находил для нее самых лучших учителей, превратил ее в ловкую пловчиху, и всегда давал ей только самое лучшее. Сокрушался лишь о том, что Аркетта никак не могла запомнить цифры, значит, она не сможет понять и стоимость денег.
Затем родился Эдуардо. Роды были тяжелыми, и Маргарита заявила Саверио:
– Это наш последний ребенок.
Дети росли в счастливой и спокойной обстановке. Лаборатория стала их игровой комнатой, пока Маргарита сидела за скамьей вместе с работницами, помогая им, когда нужно было поспешить с отгрузкой. Малыши наблюдали и учились. Как и все малыши, ребята обожали слушать истории о далеких временах и первых кораллари больше, чем сказки братьев Гримм.
– Только представьте себе, дети, что в девятом веке в Торре дель Греко было всего восемь тысяч жителей, треть из которых бороздила по морю в поисках коралла, а три сотни женщин занимались его обработкой. Многие из них пробивали дырки и нанизали кораллы на тонкую нить не хуже новомодных дыропробивных станков, - рассказывала Маргарита.