Пальмы в снегу
Шрифт:
— Не понимаю, — перебил его Килиан. — При чем тут духи?
— А при том, что двоих белых убили по древнему обычаю... Начнут говорить, что духи хотят изгнать белых. И ведь такое сейчас не редкость. Штормит...
Килиан по-прежнему молчал. Затем снова взглянул на тело Пао и сказал:
— Они говорили брату, что приедут навестить его в выходные, но почему-то не навестили. Странно, что они его не предупредили.
— Скажи своему брату, чтобы он был осторожнее, — предупредил
— Почему ты так говоришь? — не понял Килиан. — В таком случае, нам тоже следует быть осторожнее — тебе и мне?
Мануэль пожал плечами и развёл руками.
— М-м, полагаю, что да... Да что я говорю: конечно, да! Сейчас все слишком сложно.
Он отправился в операционную, велев двум санитарам отнести труп в мертвецкую, а там уж управляющий решит, что с ним делать — или с ними, поскольку англичанин, несомненно, тоже умрет. Возможно, их тела переправят на родину, а возможно, похоронят здесь же, на кладбище в Санта-Исабель.
Все расступились, пропуская носилки, на которых уносили безжизненное тело Пао. Килиан проводил санитаров взглядом. Внезапно кто-то окликнул санитаров с носилками, и те остановились в нескольких метрах от остальных.
Килиан увидел, как подошедшая Бисила приподняла уголок рубашки, закрывавшей лицо Пао, и снова опустила. Затем постояла несколько секунд, закрыв глаза и прижав к груди руки. Она даже не заметила, как пристально смотрит на неё Килиан.
Рядом с ним двое санитаров о чем-то шептались на языке буби.
— Что означает «Na a'a pa'o buaa»? — спросил он, повернувшись к ним.
Один из них с удивлением посмотрел на него.
— Это означает: «Чтобы он сдох», — сказал он.
Килиан нахмурился.
Два человека были мертвы, а теперь Бисила желала смерти третьему.
Хосе и Симона Килиан нашёл на складе. Новость уже успела облететь всю плантацию, и все уже знали, что обнаружили трупы двух белых мужчин.
— Ну, и что вы об этом скажете? — напрямую спросил Килиан. — Чья это работа: живых или мертвых?
Хосе прикрыл глаза, ничего не ответив. Было ясно, что Килиан в ярости.
Симон встал у него на пути.
— Ну, а ты сам-то как думаешь, масса? — с насмешкой спросил он. — Неужели ты веришь, что это могли сделать мирные буби? Может, какой-нибудь фанг порезвился, приехав на выходные на остров? Или нигерийцы творили свои обряды чёрной магии? Уверен, тебе даже в голову не приходило, что их могли убить другие белые.
Хосе властным жестом велел ему замолчать. Килиан сурово посмотрел на него.
— Белые, — заявил он, — не привязывают своих жертв к деревьям и не подвешивают камни к их ногам, чтобы продлить мучения.
— Разумеется, нет, —
— Симон! — Килиан прямо-таки взорвался от ярости. — Тебе ведь есть что мне сказать?
Он упер кулаки в бока. Его глаза метали молнии.
— Ну, а ты? — повернулся он к Хосе. — Что ты от меня скрываешь? Я думал, мы друзья.
Килиан принялся расхаживать огромными шагами туда-сюда, нервно размахивая руками.
— Нет, я точно схожу с ума! — повторял он. — Что-то здесь случилось, пока я был в Пасолобино. Я знаю, это как-то связано с Диком и Пао... — Он немного помолчал, собираясь с духом. — И с моим братом!
Хосе украдкой бросил на Симона многозначительный взгляд, и он тут же отвернулся, чтобы Килиан не видел выражения его лица.
Килиан подошёл к ним вплотную.
— Что они сделали, Хосе? Кто и за что мог им отомстить? — он схватил Симона за плечо и развернул к себе, встав почти вплотную. — Что натворил мой брат? Его вы тоже хотите вздёрнуть на дереве?
Хосе открыл было рот — и снова закрыл.
Все трое долго молчали. С каждой грозное напряжение становилось все сильнее.
— Мы тебе ничего не скажем, — произнёс наконец Хосе.
— Если не скажете вы, — прорычал Килиан, — то кто тогда скажет?
В отчаянии он закатил глаза.
— Бисила? — спросил он, не ожидая ответа.
Симон закашлялся.
— Да, — произнёс он чуть слышно.
Килиан почувствовал, как его покидают силы.
Он вспомнил синяки на лице и плечах Бисилы и все понял. К горлу подступила тошнота.
Бисила хотела увидеть лица убитых мужчин! И желала смерти его брату!
Что они с ней сделали?
Он оперся на стену, чтобы не упасть.
Этого не может быть!.. Его брат не мог!..
Да, он был неукротимым ветрогоном и бабником, но он никому не причинял зла... В семье Каса-Рабальтуэ не было насильников!
Ну почему они не могут жить спокойно?
Тут он вспомнил, что его брат болен сифилисом, и его едва не стошнило.
Он его убьёт. Задушит собственными руками!
Хосе подошёл к нему и положил руку на плечо, словно пытаясь утешить. Килиан отстранился и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Сейчас он ощущал в душе одну лишь ненависть.
— У меня к тебе два вопроса, Хосе, — произнёс он угрожающим тоном, — и я хочу, чтобы ты на них ответил. — Моси знает?
— Я ему сказал, — ответил Симон.
— И второе, — продолжал Килиан. — Он собирается мстить Хакобо?
Хосе кивнул.
— Позволь Моси сделать то, что он должен сделать, — печально произнёс он. — Это тебя не касается.