Паломничество на Синай
Шрифт:
Указ Юстиниана относят к 527 году, завершение строительства монастыря к 557 году. Так на месте, где Моисей увидел Горящий Куст и где находился колодец, у которого он встретился с дочерьми Иофора, где раньше по повелению царицы Елены были построены церковка в честь Богородицы — Неопалимой Купины и башня, вырос высокий монастырь с великолепной базиликой Преображения.
Даже после величественных русских монастырей крепость поражает высотой стен и монументальностью кладки. Наиболее сохранилась с древности южная стена с гигантскими тесаными гранитными блоками в основании, иногда свободно и мощно декорированными символами равноконечного креста в круге или вознесенного над полумесяцем.
В плане крепость представляет собой неправильный квадрат с длиной стен от 75 до 88 метров. Их высота варьируется от 8 метров на юге до 25 на северной стороне; а толщина стен — от двух до трех метров. Крепость с этой огромной высотой и протяженностью стен, с несколькими округлыми и прямоугольными башнями в виде бойниц, построенными тоже без строгой закономерности то на углу, то посреди стены, стоит поперек узкого ущелья Шуэйб. Южная стена поднимается по склону Хорива, северная нисходит к подножию горы святой Епистимии, и только каменистые проходы остаются между ними и безжизненными склонами гор.
Стены монастыря повреждались землетрясениями, восстанавливались и достраивались. В начале XIV века землетрясение разрушило многие келлии и северо-восточные стены монастыря с двумя башнями, так что возникла угроза его захвата аравитянами. Но по промыслу Божию через несколько дней в монастырь прибыли каменщики от митрополита Петры Аравийской, давшего обет восстановить церковь на вершине Синая. Вместо церкви по просьбе монахов каменщики восстановили келлии и стены. В конце XVIII века наполовину обвалилась северная стена; нужно было перестроить ее от основания, но не было средств ни на охрану монастыря от бедуинов, ни на эти работы. И опять помощь пришла самым нечаянным образом: французские войска взяли Каир, и по просьбе синаитов генерал Клебер послал людей, быстро восстановивших и укрепивших стену.
Сохранились узкие переходы внутри стен, в самой верхней их части, ведущие от круглой угловой башни до середины восточной и северной стен и напоминающие об их оборонительном назначении. А сквозь амбразуры далеко видна тихая долина и горы.
За выступом двух главных башен посреди северной стены, у верхнего ее края, висит деревянная будка с треугольной крышей, похожая на скворечник. Пола в будке нет, в зияющий провал видны плиты мостовой, а у края провала бездействует ворот с намотанным толстым тросом. Еще в прошлом веке с помощью этого ворота — в корзине или верхом на коротком бревне — поднимали в монастырь паломников: ворота долго оставались заложенными камнем. Этот воздушный путь проделали многие знаменитые и безвестные путешественники, и он, исчезнув из монашеского быта, навсегда запечатлелся в их воспоминаниях.
Вот как вспоминал о своем первом прибытии в монастырь в середине прошлого века епископ Порфирий Успенский:
«…Горы освещены были так ярко и над ними дрожал такой ослепительный блеск, а по ним волновался такой белодымчатый жар, что казалось, они горели, но не сгорали. Любуясь этим явлением природы, я думал, что некий свет струится из земли, и что солнце движет его волнообразно… Даже в очах своих я чувствовал сугубый прилив света… Синайские отцы ожидали меня сего дня и потому водрузили знамя своей обители на самом видном месте… Я спустился с верблюда и пошел пешком, но как только миновал скиниеобразный холм и увидел святую обитель и окрестность ее, поражен был величием, красотою, размерами и волшебным освещением сего места… Я преклонил колена на святую землю и облобызал ее. Не знаю, что было горячее, — она ли, или лобзание моей веры. Незабвенная минута!
Когда я встал и пошел к монастырю по стропотной стезе, любуясь кипарисами, масличиями и гранатами в смежном с ним саду, оттуда увидели меня и начали звонить во все колокола и стрелять из пушек со стен. Оглушительное эхо раздавалось в горах приятно и страшно.
Властные старцы и дикей их о. Никодим, весь белый, как лунь, поджидали меня у подъема в монастырь… Мне со стены спустили толстую веревку с запетлеванном в ней поленом. Перекрестившись, я сел на него; и меня начали поднимать тихо. Возношусь, упираясь ногами в гранитную твердыню, и смотрю вверх. Надо мною как бы на воздухе висит деревянная будка с широким отверстием внизу ее, и в ней подъемная веревка ходит по блоку… но силы двигающей не видно. Когда меня подняли немного выше гребня стены и руками подтянули к ней, я стал тут и увидел… ворот с навитою подъемною веревкою… К нему приделаны деревянные ручки, коими арабы приводят в движение шестерню, ходя кругом ее. Тут встретил меня отец эконом с меньшею братиею и повел в соборную церковь… Душа моя исполнилась благоговения».
Небольшие легкие пушечки, палившие с крепостных стен в честь приезда патриархов и архиереев, и теперь стоят в помещении пресса для олив вместе с огромными древними кувшинами и каменными мельничными жерновами. Давно уже не стреляют из этих пушечек, как не возносят и паломников воротом вдоль стены. Но так же поднято над монастырем его старинное белое знамя с пурпурными инициалами А.Е. — Агиа Екатерина — и соединившим их крестом: под этим флагом в прежние века даже выходили в море принадлежащие монастырю суда.
Главные ворота заложены и теперь. Левее них в трехметровой толще стены проделан низкий проход, дважды — снаружи и изнутри — огражденный тяжелой окованной дверью.
А при свете дня над главными воротами можно видеть высеченные вязью арабских и греческих букв надписи, свидетельствующие о царственном происхождении монастыря: «С основания воздвигнут сей священный монастырь Синайской горы, где Бог говорил Моисею, смиренным царем ромеев Юстинианом на вечное поминовение его и супруги его Феодоры. Окончен после тридцатого года царствования его. И поставлен в нем игумен по имени Дула в лето от Адама 6021, от Христа же 527.»
Дивный вид на монастырь открывается с крутого скалистого склона горы святой Епистимии. Сверху он виден весь сразу, с галереями и крышами внутренних построек, с эвкалиптами за южной стеной, над новым монашеским корпусом, с темной зеленью пирамидальных кипарисов и тополей в осенней желтизне и купами фруктовых деревьев сада.
Чем выше восходишь по крутой каменистой тропе, тем меньше и чудесней кажется монастырь с его светлыми стенами и зеленью сада, лежащий на дне ущелья в тесном окружении растрескавшихся мрачных гор, таких громадных и мертвенных рядом с его живой застроенностью, заполненностью, живой неправильностью форм. Только на западе, за далеко нисходящим в долину садом, ущелье распахивается и впадает в долину Эль-Раха, библейский Рифидим. И как бы ни был велик монастырь в собственных размерениях, с горы видишь его крохотным оазисом духовной жизни, чудом угнездившимся посреди бескрайней пустыни.
Фаран — рай каменистой Аравии
Во вторый год, во вторый месяц, в двадцатый день месяца, поднялось облако от скинии откровения;
И отправились сыны Израилевы по станам своим из пустыни Синайской, и остановилось облако в пустыне Фаран…
И последнее благословение Моисея, умирающего на горе Нево, с которой дано ему увидеть издали обетованную землю, начинается словами:
Господь пришел от Синая, открылся им от Сеира, воссиял от горы Фарана, и шел с тьмами святых…