Паруса над волнами
Шрифт:
В марте переехали мы на летнее жилище, где я построил другую землянку, обширнее первой, и укрепил ее с морской стороны бойницами. Слава сего здания разнеслась далеко, и вожди через большое расстояние приезжали смотреть и удивляться ему.
Наконец милосердный бог внял мольбам нашим и послал нам избавление: 6 мая рано утром показалось двухмачтовое судно и вскоре приблизилось к берегу. Хозяин мой, взяв меня с собою, тотчас поехал на судно. Бриг этот принадлежал Соединенным Штатам, назывался «Лидия», и был под начальством капитана Броуна. На нем, к немалому моему удивлению, нашел я товарища своего Валгусова, и узнал, что он был перепродан на берега реки Колумбии, где выкуплен капитаном Броуном. Капитан потолковал со мною о наших бедствиях, как умел, изъяснил моему хозяину, чтоб он велел своим единоземцам привести к нему всех пленных русских, которых он намерен выкупить. Хозяин уехал, а я остался на бриге.
На другой день дикие привезли бывшего с нами в плену англичанина Джона Вильямса, за которого сначала запросили чрезвычайный выкуп, но потом согласились взять пять байковых одеял, пять сажен сукна, слесарную пилу, два стальных ножа, одно зеркало, пять картузов пороху и такой же величины пять мешков дроби. После и за всех нас получили они по такому же количеству, кроме Болотова и Курмачева, которых дважды привозили к судну, и в оба раза просили такой чрезвычайный выкуп, что плата за каждого превосходила ценою то, что дано за всех нас вместе. Но как диким требуемого не дали, то они увезли несчастных сих людей назад, а при том объявили, что и Шубина мы не увидим, ибо он продан хозяину, который уехал для китовых промыслов на остров Дистракшн.
Упрямство диких заставило капитана Броуна принять другие меры: он захватил одного вождя, родного брата того, у которого находились в неволе Болотов и Курмачев, и объявил ему, что он дотоле не получит свободы, доколе русские не будут освобождены. Поступок сей имел желанный успех: в тот же день привезли Болотова и Курмачева. Тогда мы стали требовать Шубина, назначив сутки сроку. Но его привезли уже на другой день, когда мы находились в море, милях в пятнадцати от берега. Тогда капитан Броун освободил вождя, заплатив ему за каждого из вырученных людей такой же выкуп, какой дан и за других. Таким образом капитан Броун выкупил нас тринадцать человек — меня, Тимофея Тараканова, Дмитрия Шубина, Ивана Болотова, Ивана Курмачева, Афанасия Валгусова, Касьяна Зырянова, Савву Зуева, Абрама Петухова, Джона Вильямса, двух алеутов и двух алеуток. Во время бедствий наших и в плену померло семеро — штурман Булыгин с женою, Яков Петухов, Козьма Овчинников, Харитон Собачников и двое алеутов. Малолетний ученик Филипп Котельников продан отдаленным народам и остался у них, а один алеут был еще в 1809 году выкуплен капитаном американского корабля «Меркурий» Парсом с берегов Колумбии.
10-го мая отправились мы в путь и шли беспрестанно вдоль берега, часто заходили в разные гавани для торговли с дикими, а 9-го июня прибыли благополучно в порт Новоархангельск.
?? ?? ??
?? ?? ??
Сию Одиссею правдиво изложил мне, Главному Правителю Колоний Российских в Америке, Коллежскому Советнику Александру Баранову, приказчик Компании Тимофей Тараканов 14 июня 1810 года».
?? ?? ??
?
? ?? ??
?? ?? ??
Джон Поль Джонс
?? ??
?? ?? ??
На военных парусных кораблях палубу называют деком. У больших кораблей может быть несколько деков. Верхняя, открытая, палуба называлась квартердек, на ней устанавливались самые легкие пушки. На второй, закрытой, палубе — опер-деке — находились пушки среднего калибра. Еще ниже — на мидель-деке — стояли самые мощные орудия.
По количеству деков с орудиями, не считая верхней, открытой, палубы, военные корабли разделялись на двух- и трехдечные. Третья, закрытая, орудийная палуба называлась гон-дек. Под гон-деком находился орлоп-дек, или трюм, где хранились продукты и в специальном кормовом помещении — крюйт-камере — бочонки с порохом и снаряды. В крюйт-камеру опускались по лестницам-трапам через люки в палубах.
Почти все военные парусники вооружались морскими пушками карронадами. Эти пушки впервые были изготовлены в 1779 году на литейном заводе Каррона в Шотландии. Карронады были большого калибра, и хотя стреляли недалеко, метров на пятьсот, зато делали огромные пробоины в бортах вражеских кораблей.
?? ?? ??
?? ?? ??
Карронады и другие крупнокалиберные орудия заряжались бомбами. Бомба представляла собой чугунный пустотелый шар с ушками для переноса и с отверстием, куда вставлялась деревянная зажигательная трубка с фитилем. Внутрь бомбы засыпался пороховой заряд.
Для того чтобы нанести большие повреждения парусам и мачтам противника, применяли цепные ядра — кницы. Два ядра, соединенные цепью, вкладывались в пушку. В полете ядра разлетались в стороны и, ударяя цепью по рангоуту, сносили реи, стеньги и части стоячего такелажа.
В боевых условиях на каждую карронаду полагалось по десять книц.
?? ?? ??
?? ?? ??
?? ?? ??
?? ?? ??
…Я не видел нигде парусов на воде, океан был чист и сер. Вдруг попался мне янки, белый бриг, идущий на Финистер. Были скрыты чехлами пушки на нем, обманывая взор, Говорили сигналы, что это купец, из Сэнди-Хука бегущий в Нор. Не реял на нем пиратский флаг, череп иль ярко-ал, То звездный флаг летел над ним, то гюйсом он щеголял. Он команду мою взял будто взаймы, мне про Закон говоря, Но когда я ее попросил назад, он сказал, что она не моя. Он взял попугайчиков моих, что так развлекали нас, Из плетеных корзин взял ряды апельсин и незрелый еще ананас, И взял он с пряностями мешки, что я вез из далекой страны, И моих языческих богов, — уж они-то ему не нужны! Из мачты не станет он делать гик, из рубки строить вельбот, Фок-мачту взял и рубку украл — янки, дьявольский род! Я драться не мог: надвигалась тьма, и океан бушевал, Я дал по нем выстрел за грубый увод и второй за то, что он лгал. Имей я орудья, не только товар, защитой от вражеских сил, Я б со шканцев согнал его и на реи работать пустил, Я бы уши его пригвоздил к шпилю и отпилил их, как есть, И, посолив их в трюмной воде, сырыми заставил бы съесть, Я бы в шлюпку без весел его посадил, чтоб в ночи он всплывал и тонул, Привязал бы во тьме к его же корме, чтоб приманивать хищных акул, В шелуху какао его б завернул, нефтью облив его, Чтобы, ярко-ал, он на мачте пылал, освещая мое торжество, Я бы сплел гамак из его бороды, а из кожи нарезал полос, Всю б команду вкруг посадил на бамбук, чтоб в гниющее тело он врос, Я бы кинул его возле мангровых рощ, на вязком илистом дне, Приковав за ступню к его кораблю, в жертву крабьей клешне! В нем проказа внутри, хоть снаружи он бел, и может учуять любой Запах мускуса, что владелец рабов всегда несет за собой.[6]?? ?? ??
На протяжении всей баллады, а она не маленькая, ни разу не названо имя капитана-янки, который так дерзко ограбил капитана-англичанина. Не названо также имя ограбленного корабля, хотя случай, который описан Киплингом, произошел в действительности.
Кого же устами торгового капитана с такой злобой честит прославленный автор «Маугли» в своем стихотворении?
… — Ваше величество, его превосходительство мистер Павел Ионес ожидает аудиенции!
Екатерина макнула перо в чернильницу, поставила на бумаге, которую только что прочитала, дату: «25 апреля 1788 года», размашисто подписалась и только после этого подняла глаза на камергера.
— Проси.
Камергер распахнул белые с золотом створки дверей.
В кабинет медленно вошел невысокий, очень ладно скроенный человек во французском парадном морском мундире и во французских башмаках с красными каблуками и тяжелыми пряжками. На сгибе левой руки он нес треуголку, по краю обшитую золотым галуном, правая по-солдатски была опущена вдоль бедра. Несоразмерно длинная парадная шпага с чеканным золотым эфесом несколько нарушала строгие пропорции костюма, но в то же время придавала американцу весьма воинственный вид.