Пеликан. Месть замка Ратлин
Шрифт:
– Тогда мне дозволено просить вас, капитан? – спросил Финтан.
– Да ты наглец, – усмехнулся Дрейк. – О чем же?
– Быть может, удача нам улыбнется совсем скоро, и ваши люди захватят не один корабль, – мечтательно протянул Финтан. – А быть может, удача от нас отвернется, и кто-то из доблестных капитанов не сможет нести службу.
– К делу, лис, к делу! – призвал капитан, теряя терпение.
– Если вам придется назначить нового капитана, присмотритесь к главному плотнику, Эдварду Брайту, – заключил Финтан, опустив взгляд в
Дрейк прыснул под нос.
– Это же он тебя так приукрасил? – спросил Френсис, небрежным жестом указав на лицо.
– Он достаточно силен, чтобы вынести это тяжелое бремя, мой капитан, – отозвался Финтан.
Френсис недоверчиво нахмурился и чуть приподнял бровь. С уст слетела глухая усмешка. Взгляд опустился на стол, где были разложены три карты.
– Капитан принял к сведению, – ответил Томас и кивнул на выход. – Ступай, Шеймус.
Финтан бросил короткий взгляд на это сухое лицо. Рыжий Лис знал, догадывался, чуял горячую неприязнь к себе. Финтан, скрипя зубами, подавлял ухмылку, представляя, как Томас бы скреб собственные руки до крови, если бы был принужден хотя бы к одному рукопожатию с ним. «Ступай, Шеймус» прозвучало как приказ, которого нельзя было ослушаться.
Противно и гнетуще звучали слова, и даже не слова, а голос Томаса. Слишком холодный и сухой, как воздух азиатских степей или высоких гор, которым страшно задохнуться – и жадно хватаешь носом и ртом еще и еще, но в нем нет никакой силы, никакого насыщения. Пустой. Пустой голос, пустой взгляд и пустое лицо. Сколько бы еще Финтан думал о мастере Даунти, неизвестно, ибо поток мыслей прервал резкий свист.
– Стоять! – рыкнул плотник.
Макдонелл медленно обернулся. Здоровяк казался грозным, и это ободрило Рыжего Лиса. Желание плотника напугать Финтана выдавало лишь то, как сам Эдвард напуган. Положа руку на сердце, у него были причины для беспокойств, и Рыжий Лис их прекрасно угадывал. Именно эта прозорливость и позволила угадать ход разговора.
– Ничего, – ответил Финтан, не дожидаясь очевидного вопроса.
Эдвард опешил и застыл в недоумении.
– Что? – спросил здоровяк.
Финтан покосился на сжатый кулак, на напряженные мускулы. Здоровяк вырубит его и без замаха. Но боялся ли Макдонелл больших побоев? Нет, сейчас им овладело то же спокойствие, которое позволяло ему спокойно выслушать весь доклад об истинной и великой цели плавания. Как будто и этот разговор Финтан уже пережил, во сне, наяву – все одно.
– Я ничего не говорил капитану, – вновь повторил Финтан.
Слова сами собой приходили на ум от неведомого видения.
– Ничего, что бы могло тебе навредить, Эд, – добавил он.
– Так я тебе и поверил, крыса! – усмехнулся Брайт, качнувшись всем телом назад.
– За нами подглядывают мышки, – сказал Финтан, – они повсюду. Нам стоит разойтись друзьями, хотя бы для виду.
– О чем ты говорил с капитаном? – Эдвард скрестил руки на груди.
– Ты все равно не поверишь мне, – пожал плечами Финтан.
–
– В сегодняшней молитве перед сном помолись и о том, чтобы мастер Дрейк прислушался к моему совету, – сказал Финтан. – Ведь я просил о твоем назначении.
Есть что-то особенно забавное в могучих существах, когда на них накатывает растерянность. Если маленьким существам, сбитым в стайки, присуща суетливость и метания от природы, то неуверенность крупных зверей поражает своей неправдивостью, что ли. Такие игривые мысли смешили Финтана, хоть он и прятал лукавую насмешку. Эдвард был в исступлении, этот исполинский здоровяк.
– После того, как я… – Брайт кивнул на разбитое лицо Финтана.
– За дело ведь, – просто и добродушно пожал плечами Рыжий Лис.
– Рехнулся, – прошептал себе под нос Эдвард, и на том они разошлись.
И хоть опасность миновала, Финтан еще какое-то время следил за Брайтом. Вернее, не столько за самим плотником, сколько за его окружением. Это был тот самый праздный народ, затягивающий цыганские напевы или простодушные песни подле «Мэриголда» еще в Плимуте. Сейчас они выглядели приунывшими, и звуки песни не так уж и звонко разносились по лагерю. Впрочем, вскоре Рыжий Лис утратил и к ним интерес.
– Ты веришь ему? – настаивал Томас.
Дрейк сидел за столом, уткнув лоб в руки, сложенные в замке. Тяжелый выдох грубым рычанием вырвался из уст, плечи резко опустились. Руки упали на три карты, каждая из которых врала на свой лад.
– Надо, чтобы Михель прощупал дно, – отрезал Френсис. – Лис тот еще проныра.
– А если Михель не объявится? – спросил мастер Даунти.
– Объявится, – упрямо процедил Дрейк.
– Отчего у тебя такая уверенность? – спросил Томас. – Ты не дождался Ландсберга в Плимуте, не дождешься его и здесь. Завтра надо отплывать.
– Я рад, что ты рядом со мной, Томми, – положа руку на сердце, произнес Френсис. – Ты заменяешь мне голос разума, который, по правде сказать, никогда особо сильным-то не был. Но Михеля мы дождемся, драть меня шкертом. Я лишь его тень. Ты же знаешь, Томми, я взялся за это дело, лишь заручившись поддержкой Михеля!
– И где он сейчас? – спросил Томас.
Френсис пожал плечами и отвел взгляд.
– Мы уже дважды платили за стоянку. Фанни, нам надо уходить, и как можно скорее. Если Михель захочет тебя найти, он найдет.
– Заплати еще раз, сколько они требуют, – приказал Френсис. – Мы дождемся Михеля здесь.
– Фанни, я не говорю, что он тебя предал, – осторожно произнес мастер Даунти.
– Еще бы ты такое сказал, – глухо усмехнулся Дрейк.
– Судьба и обстоятельства развели вас порознь, – продолжил Томас. – Ты всегда выбирал людей, на которых можешь положиться, в которых ты уверен. Откуда у тебя такая уверенность в Михеле?
– У меня уверенности в нем больше, чем во мне самом, – твердо произнес Френсис.