Перчатка для смуглой леди
Шрифт:
— Мистер Аллейн. И мистер… э?
— Инспектор Фокс.
— Да. Здравствуйте. Мистер Кондукис ждет вас в библиотеке. Он очень расстроен случившимся. Ужасно расстроен, особенно из-за мальчика. Разумеется, мы послали цветы и прочее в таком роде и находимся в постоянном контакте с театром. Несомненно, мистер Кондукис сделает все, что в его силах. Что ж, пройдемте? Возможно, вы найдете его несколько странным сегодня, мистер Аллейн. Он страшно переживает.
По коврам, заглушавшим шага, они прошли к двери библиотеки.
— К вам старший офицер полиции Аллейн и инспектор Фокс, сэр.
— Да, спасибо.
Мистер Кондукис стоял в дальнем углу библиотеки. Видимо, в ожидании посетителей он смотрел в окно. В вечернем свете длинная комната напоминала кабинет какого-нибудь академика прошлого столетия. Изысканная мебель принадлежала к разным периодам, но создавала общее впечатление утонченной старины и строгости. Мистер Кондукис вполне вписывался в интерьер. Он мог бы служить живым воплощением могущества и богатства.
Когда, повернувшись, мистер Кондукис двинулся им навстречу, Аллейн подумал, уж не болен ли хозяин дома, или же на его лицо просто падает свет, отраженный от стен цвета зеленых яблок. В петлице его пиджака благоухала гардения, а из нагрудного кармашка высовывался уголок малинового шелкового платка.
— Добрый вечер, — сказал мистер Кондукис. — Спасибо, что нашли время зайти ко мне, рад новой встрече с вами.
Он протянул руку, большую и белую. Однако рукопожатие оказалось мимолетным, мистер Кондукис поспешно отдернул руку.
Вошел Мосон, неся поднос с напитками. Поставив поднос на столик, он задержался на секунду и, поймав взгляд хозяина, удалился.
— Вы выпьете, — утвердительным тоном произнес мистер Кондукис.
— Спасибо, нет, — отказался Аллейн. — К сожалению, мы на службе. Но вы не смотрите на нас, угощайтесь.
— Я категорически не пью, — сказал Кондукис. — Присядем?
Они сели, утонув в малиновых кожаных креслах.
— Вы дали понять, что желаете нас видеть, сэр, — сказал Аллейн, — но в любом случае мы просили бы о встрече. Видимо, лучше всего начать с вопросов, которые могли возникнуть у вас по поводу этого прискорбного дела, а затем, с вашего позволения, мы хотели бы уточнить некоторые моменты, интересующие нас.
Мистер Кондукис поднес ко рту сложенные замком ладони и глянул поверх них на Аллейна. Затем он уставился на свои пальцы. «Наверное, так он выглядит, когда просчитывает в уме свои гигантские сделки», — подумал Аллейн.
— Я очень озабочен случившимся, — сказал мистер Кондукис. — Театр — моя собственность, его деятельность находится под моим контролем. Я профинансировал постановку. Перчатки и документы принадлежат мне. Следовательно, я имею полное право на получение подробных сведений от вашего департамента или в данном случае, поскольку делом занимаетесь вы, от вас.
Говорил он безоговорочно властным и авторитетным тоном. Аллейн вдруг ощутил
— Боюсь, я не уполномочен делать подобные заявления по требованию частных лиц, — с необыкновенной дружелюбностью возразил Аллейн, — даже если они являются владельцами предприятия или собственности, особенно в случае смертельного исхода и подозрения на применение насилия, случившихся на территории собственности. Но с другой стороны, я, как уже говорил, буду рад выслушать любые вопросы, которые вы мне пожелаете задать.
И подумал: «Он как ящерица или хамелеон, короче, как животное, которое почти не мигает. Никогда не знаешь, когда последует бросок».
Мистер Кондукис не выразил ни согласия, ни возражения. Судя по его реакции, можно было предположить, что он вообще не слышал Аллейна.
— Вы считаете, — произнес он, — что смертельный исход и травма мальчика вызваны актом насилия?
— Да.
— И совершил его один и тот же человек?
— Да.
— У вас имеется обоснованное мнение, почему он это сделал?
— Мы пришли к некоей рабочей гипотезе.
— В чем она состоит?
— Я могу лишь сказать, что оба нападения явились следствием самозащиты.
— Самозащита человека, застигнутого в момент кражи?
— Видимо, да.
— Вы знаете, кто этот человек?
— Почти уверен, что знаю. Но утверждать наверняка не могу.
— Кто он?
— Об этом в интересах следствия я должен умолчать. Пока.
Мистер Кондукис в упор посмотрел на Аллейна, если взгляд абсолютно ничего не выражающих глаз, направленный на объект, можно назвать «взглядом в упор».
— Вы говорили, что хотели встретиться со мной? Зачем?
— По нескольким причинам. Первая касается вашей собственности — перчатки и документов. Как вам известно, их нашли, но, думаю, вы должны знать, как обстояли дела на самом деле.
И Аллейн поведал мистеру Кондукису историю о Джереми Джонсе и подмене. Он мог бы поклясться, что хозяин дома воспринял его рассказ со сладостным облегчением, словно преступник, услышавший об отсрочке приговора. Толстые белые пальцы разжались. Кондукис издал долгий, едва слышный вздох.
— Вы арестовали его?
— Нет. Разумеется, мы забрали перчатку. Она сейчас в сейфе Скотленд-ярда вместе с документами.
— Удивительно, как вы, суперинтендант уголовного розыска, могли хотя бы наполовину поверить его россказням.
— Тем не менее я склонен верить Джонсу.
— Тогда я склонен думать, что вы либо невероятно глупы, либо беспричинно уклончивы, и в любом случае некомпетентны.
Атака удивила Аллейна. Он не ожидал, что противник с неподвижными, почти немигающими глазами столь скоро перейдет к нападению. Словно почувствовав его реакцию, мистер Кондукис переложил одну ногу на другую и произнес: