Передышка в Барбусе
Шрифт:
Ночью она не один час просидела там, на холодном полу, неотрывно глядя на мраморную статую, словно любовалась её совершенством. В неподвижных выпуклых глазах была терпеливая надежда, что вот косточка спрыгнет, и тогда её можно будет схватить и грызть, грызть, грызть... Нужно только не отводить взгляда, а то она вдруг да улизнёт...
Он вернулся к постели, сел. Отмахнулся от шёлкового шнура с кисточкой, тот свисает с шёлковой крыши прямо перед мордой. Шнур упорно заколыхался, напоминая, что только простолюдины одеваются сами, а знатные особы изволяют позволить
Знатные сами не одеваются, вспомнил он раздражённо. Куча слуг причёсывают, туфли надевают, шнурки да портки завязывают. Ему бы тоже нельзя самому, да хрен с ними, его ж по голове стукнули, у него всё поменялось. Вон говорят же, что на звёзды не смотрит, дед в нём проснулся. А дед как раз и одевался сам. А кто усомнится, того он отправит к деду, чтобы спросил лично...
Он всё-таки дёрнул за шнур, надо же с чего-то начинать, дверь тут же распахнулась, вошёл свежий и подтянутый Аспард, поклонился. Мрак поймал испытующий взгляд начальника дворцовой стражи.
— Здорово, — сказал Мрак и добавил: — Да тот я, тот.
— Что? — не понял Аспард.
— Тот, говорю, — объяснил Мрак, — что метнул дротик на радость Щербатому. Сегодня мне ещё не изволится смотреть на звёзды. Завтра, может быть, но сегодня... гм... посмотрим пока на землю.
Аспард выдохнул с великим облегчением.
— Хорошо, — сказал он счастливо. — Хорошо бы и послезавтра...
— А чё? — удивился Мрак. — Думаешь, за сегодня всё не переделаем?
Аспард поклонился, явно не знал, что сказать, промолвил после паузы:
— Ваше Величество, всё готово.
— Что?
— Ваше утреннее...
В спальню вошла целая процессия мужчин и женщин. Его быстро одели, но не в пышные тцарские одеяния, а в ещё более бесформенное, нелепое, провели через зал к богато украшенной двери, где тоже стражи несут дозор с обнажёнными мечами. Аспард забежал вперед, распахнул.
Пахнул горячий влажный воздух, ноздри уловили запах морской соли, редких трав. Он переступил порог, настороженно осмотрелся. В комнате большой стол на коротких ножках, укрытый простынями, большая яма с подогретой водой, выложенная блестящей плиткой. Он знавал тцаров и побогаче, что мылись, как и простолюдины, в бочках, и иные и вовсе не мылись, а здесь в Барбусе, гм... неплохо живут. Маленькая страна, но небедненькая.
— Ваше Величество, — сказал Аспард почтительно, — вы принимайте ванну, а я пока распоряжусь насчет стражи. Я всех сменил сразу же, но надо проверить, как что знают...
— Распорядись, — ответил Мрак величественно.
Его подхватили под руки, он дал себя вести к ванне, где его раздели, почтительно помогли спуститься в тёплую воду. Молодые девушки мыли его и тёрли, все молчали, но он видел в их глазах изумление. Подумал запоздало, что могут где-то встретиться с теми, кто купал прошлого тцара раньше, те
После ванны его так же под руки провели и уложили на стол массажиста. Двое крепких мужиков принялись разминать его тело, сперва нежненько и едва-едва прикасаясь, Мрак почти задремал, потом стал чувствовать их руки, краем глаза поймал лицо одного из массажистов, лоб в крупных каплях пота, в глазах изумление.
— Чё, — сказал Мрак, — запарился? Вон холодная водица. Освежись.
Массажист послушно плеснул в лицо ковш холодной воды, а второй ковш вылил себе на голову и плечи. Вода зашипела и взвилась к потолку паром.
— Ваше Величество, — сказал он почтительно, — у вас тело, как у... простите, но у вас хорошее тело.
— Все звёзды, звёзды, — ответил Мрак скромно.
— Ваше Величество, — воскликнул массажист, — как может созерцание звёзд дать такие мышцы? Они ж как дерево!.. Я уже все пальцы сбил.
Мрак подумал, сказал глубокомысленно:
— А может, и не звёзды. У моего прадедушки какое было тело?.. Не помнишь?.. А это ж он в меня вселился.
Второй массажист подал голос, тоже задыхающийся, усталый:
— Так это ж дух...
— Да кто его знает, моего деда? — возразил Мрак. — Они все были такие разные!.. Мог сдуру и не только дух прихватить...
Массажисты молчали, Мрак слышал только их затруднённое дыхание. Он как мог расслаблял тело, это ж так приятно, когда мнут, растирают, гоняют кровь, тело свежеет прямо на глазах.
Когда его растирали душистыми маслами, а потом снова мяли, он с тревогой подумал, что эдак зачуют ночью на улице издали, но вспомнил, что чутья жителям как раз и не хватает, все ходят как будто с насморком.
Когда ввели под руки во вторую комнату, ещё роскошнее, там уже ждали молодые красивые девушки. Две тут же начали снова умащать, они так и сказали, умащать его тело тончайшим маслом, словно рыбу перед тем, как положить на сковородку. Ещё две держали в руках огромные стальные зеркала. Его усадили в кресло и принялись расчёсывать ему волосы, подстригать в ушах.
Он терпеливо ждал, прикосновение ласковых рук приятно, эти девчонки знают своё дело. А если и дивятся, что тцар так неухожен, в то время как их бывшие господа благоухают, так он же чудак, с высокой башни не слезает, всё звёзды высматривает, он не такой, как все люди...
Терпеливо дал надушить бороду, завить кольцами. Брадобреи, если и удивились неухоженной бороде тцара, то не очень, ведь Аспард прежних удалил на всякий случай, а эти новые не знали, какой борода была раньше.
Потом он торопливо пожирал завтрак, поражая Аспарда манерами свирепого воина, а не потомственного тцара, сына тцара и внука тцара.
Когда на столе осталась только груда костей, открылась дверь, в зал ворвалась жаба, понеслась к Мраку огромными неуклюжими прыжками. Манмурт вскочил следом, предупредил громко: