Перелетная птица
Шрифт:
— Потому что ты не видишь как он тебя боготворит.
— Неужели?
— Это называется аберрация. Мы не замечаем душевных терзаний близких родственников и друзей, мы не верим в мужество скромных и застенчивых людей. Вот и ты не замечаешь, что Тома от одного взгляда на тебя бросает в дрожь. Помнишь, как ты приобняла его, изображая беспечную жертву ограбления, а Том едва не потерял дар речи от твоего прикосновения?
— Но Том всего лишь мальчик. — надула губки Глория.
— Мальчики имеют свойство вырастать в мужчин. — Александр привычно прибег к испытанной мудрости классики.
Глория остановилась и уставилась в глаза Александра:
— Чего-то я не понимаю, мистер Павич! Тебе девяноста лет, или ты доктор педагогики? Тебе неприятно мое общество? А может ты, как Берти, не любишь женщин?
— Я пытаюсь сохранить известную дистанцию, вот и всё. Ты прекрасна, Глория, ты редкостная умница, но ты упустила из виду ещё одну чрезвычайно весомую причину.
— Какую?
— Есть девушка, которой я уже подарил своё сердце. Она прекрасна и умна почти как ты, но она другая. Уж прости Глория, но ты не она.
— Это ты меня прости Алекс. — растерялась Глория — Я почему-то не подумала о таком простом и важном обстоятельстве.
— Что до Берти, то да, я обратил внимание на его поведение. Очень прошу тебя, Глория, либо сама, если вы близкие друзья, либо через брата передай Берти, что я презренный плебей, омерзительный натурал и влечёт меня исключительно к девушкам и тётенькам.
— Я передам Берти послание «омерзительного натурала». — расхохоталась Глория.
Александр мысленно вытер пот со лба: посредством весьма рискованной для этого времени шутки, ситуацию с ненужной влюбленностью удалось разрулить практически без потерь. Ему вовсе не улыбалось объясняться с папашей лордом и генералом, который способен сходу спустить его с лестницы, а то и приказать своим подручным прикопать непонятного парвеню, нахально лезущего в высший свет. Уже в холле гостиницы, когда Глория отправилась в свой номер, Александр остановил Эндрю и его друзей:
— Джентльмены, минутку внимания! Давайте пройдём в паб и обсудим маленькое, но чрезвычайно ответственное дельце.
В уютном пабе за углом гостиницы расселись у стола, и Александр сразу зашел с козырей:
— Я обратил внимание, что Томас неравнодушен к Глории, жаль, что он излишне робок, а девушка не желает замечать его чувств.
Видя, как на подобную дерзость наливается опасным негодованием Эндрю, а Том сгорает от неловкости, Александр продолжил:
— Вы мои друзья, и я стремлюсь вам помочь. Вы примете мою помощь?
— Чем ты собрался помочь? — сурово поджав губы, осведомился Эндрю.
— Я знаю что сделать, чтобы Том сумел проявить себя перед Глорией с самой лучшей стороны. Ты ведь хочешь этого, Томас?
— Хочу. –выдавил из себя малиновый от смущения юноша — Но разве Глория посмотрит на меня?
— Ещё как посмотрит! Нужно только помочь тебе раскрыть свою талантливую натуру. Ты умеешь петь?
— Да, конечно, хотя у меня не сильный голос.
— Вот! Я тебе дам несколько песен, и ты споёшь их под окнами Глории. Эндрю, ты не против, что твой друг споёт твоей сестре серенаду? У Тома ведь самые серьёзные намерения, не так ли?
— Серьёзнее некуда! — уверил Том.
Эндрю задумался. С одной стороны, случайный знакомый лезет в весьма деликатную сферу жизни, куда чужих просто не пускают. С другой стороны американец успел проявить себя в качестве мудрого советчика. Махнув рукой на действительные и кажущиеся нарушения этикета, он решил помощь всё же принять. От одной этой мысли настроение у него поднялось.
— Том бредит Глорией с первой их встречи! — уточнил Эндрю — Ладно, что должны сделать мы?
— Друзья мои, мы будем аккомпанировать Тому. Гитарами все владеют? Мы будем кабальеро в сомбреро. Пение серенад, это же испанский обычай?
— Да, это будет славно! Испанской гитарой мы, конечно же, владеем.
— Вот и отлично! Том, ты говоришь по-французски?
— Разумеется!
— А сумеешь спеть по-французски?
— Если мелодия не слишком сложная, то да. Но кабальеро должны петь по-испански!
— Ерунда. Мы будем донами и грандами поющими по-французски. А теперь сидите тихо, я напишу текст первой песни.
У бармена нашлись бумага и карандаш, и Александр принялся писать тексты песен, которые учил в таком далёком студенчестве, когда изучал толком и не пригодившийся французский язык. Здешнее тело, как выяснилось, французским языком владело, из чего следовал вывод, что Шолто Тавиш, перед тем как податься в бандиты, получил неплохое образование.
Французские тексты «Падает снег», «Если б не было тебя» и «Индейского лета» написаны. Написаны и ноты: не зря всё-таки бесценные детские годы угроблены в музыкальной школе.
— Ну что, друзья мои, приступим к первой репетиции? На первый случай мы споём а капелла, а завтра порепетируем с инструментами. Согласны?
У Тома оказался недурной баритон, да и со слухом всё оказалось в порядке. Он уверенно пел, читая с листа:
Et si tu n’existais pas,
Dis-moi pourquoi j’existerais?
Друзья не менее уверенно подтягивали, так что было понятно: на чрезвычайно важном выступлении они не облажаются.
— А…
— Что ты хочешь сказать, Том?
— Может быть, мы не станем тянуть? Думаю что будет лучше если я пойду петь серенаду прямо сейчас. Боюсь, что до завтра вся моя решительность рассыплется прахом.
— Верно, Том, в таком деле промедление излишне. Только тогда мы немного изменим первоначальный план! — объявил Берти, поднявшись из-за стола, быстро вышел из паба.
— Куда это он побежал? — удивился Эндрю.
— Надо полагать, что нашего друга посетила гениальная мысль. — успокоил его Александр — Мы скоро узнаем, что он задумал.
И верно, ждать пришлось совсем недолго. Не прошло четверти часа, как вернулся Берти, а за ним в паб вошел целый оркестр со своими трубами, барабанами и прочим музыкальным скарбом.
— Устраивайтесь тут! — Берти величественным жестом указал на свободное место у стены — Алекс! Дай им ноты, пусть хотя бы слегка ознакомятся. Хозяин! Всем пива и по шоту бренди!