Перепутья Александры

Бахтиярова Анна

– А вот тебе, милая Сашенька, как раз прямая дорога в Перепутья, - окончательно огорошила нас женщина.
– Ты обязана вернуться домой. Как и Света. Да, и не смотри на меня так, неблагодарный ребенок, - повернулась Злата к девочке, заметив, как та, строит гримасы.
– Плохо стараешься, а то бы давно свои Перепутья прошла. Доиграешься до Черной Пелены.

– До чего?
– ужаснулась я.

Господи, сначала Тень. Теперь Пелена. Сколько же еще тут нечисти водится? Может, уже весь список огласите?!

Варвара

в разговоре больше не участвовала. Разобиделась и даже потеряла всякий интерес к очередным обитателям Потока.

– Есть Черная Пелена, а есть Белый Дым, - охотно объяснила Света.
– Считается, что Дым выводит людей в реальный мир, когда они преодолевают Перепутья. А Пелена, ну она... в общем, она приходит к тем, чей срок в Потоке закончился. Хотя точно никто не знает. Никто ж обратно еще не возвращался.

У меня на языке вертелось столько вопросов, что не хватило бы и целого дня, чтобы все задать. Но несколько я бы непременно озвучила прямо сейчас, если бы...

Нас оглушил громкий вопль, слившийся с совершенно безумных ржанием.

– Дверь треклятая!
– ахнула Злата, и подхватив длинный цветастый подол, кинулась спасать и успокаивать очередных гостей.

Через пару минут, нашему взору предстали взъерошенный мальчик Егор, ведущий под узду упирающуюся рыжую лошадь с крыльями, как у птеродактиля. Послышалась знакомая "песнь" - простите Гену, беса окаянного, прогнала бы, да жалко.

– Теть Злат, - прервал мальчик подвывания хозяйки взбесившейся двери.
– Можно я у тебя посижу, а?

– Петрович опять доконал?
– догадалась Злата Васильевна.

– Ага. Пилит и пилит. А я че? Я ниче. Всего-то соорудил дельтаплан новый. С пропеллером.

– Зачем дельтаплану пропеллер?
– насупив бровки, поинтересовалась Света учительским тоном. Похоже, не один Василий Петрович читал Егорке нотации.

– Эксперимента ради!
– парировал мальчик.

– Покажешь?
– спросил вернувшийся Михаил. А глаза-то как заблестели.

– Конечно! Когда этот, с карманными часами, чуток поостынет.

Злата тем временем велела всем мыть руки и садиться за стол, что окончательно вернуло Михаилу бодрое расположение духа. Пока Егорка одновременно жевал и рассказывал о возможностях нового летательного средства, а парень открывал рот от восторга, не забывая подкладывать туда очередную порцию еды, я осторожно взяла Варю за руку.

– Света правильно сказала, - зашептала я балерине на ухо.
– Сюда ОТТУДА еще никто не возвращался. Поэтому Злата ничего не может знать наверняка. Забудь про ее советы.

– А ты забудешь? Не пойдешь к Дунайскому?

Меня пробрал озноб.

– Не пойду. По крайней мере, в ближайшее время. Не могу, понимаешь?

Я ошибалась. И очень скоро мне предстояло об этом узнать. Слишком скоро...

– А соли нет?
– донесся до нас голос Михаила.

– Сейчас наколдую!
–

заявил Егор и получил легкий подзатыльник от Златы.

– Я тебе наколдую! Тыщу раз говорила, у меня колдовать не положено!

– Так соль же просят!

– Вот встань и принеси, раз такой прыткий. На кухне полная солонка стоит. Марш!

Егор нехотя поднялся и поплелся к избушке. Едва он скрылся за дверью, высоко в небе раздалась барабанная дробь и во двор из ниоткуда вывалился здоровенный детина почти под два метра ростом. Вихрастый, белобрысый, с глазами навыкате. Впрочем, может при других обстоятельствах они были бы вполне пристойными, однако сейчас их владелец был перепуган до смерти. Он озирался по сторонам, пытаясь быстро сообразить, в какую сторону драпать.

Неужто тот самый балбес Генка? Но спросить я не успела.

– Матерь Божья!
– гаркнула хриплым голосом Злата.

– Бежим!
– истошно завопила Света, вскакивая и переворачивая лавку, вместе со мной и Варварой.
– Скорее! Это Пелена!

С вами когда-нибудь случалось такое - на вас надвигается автомобиль, а вы не можете пошевелиться? Достаточно сделать шаг назад или вперед, но ноги на это не способны? Лишь мозг спрашивает сам себя: затормозит - не затормозит?

Вот и со мной приключилось что-то подобное во дворике Златы. Я лежала на траве и, похолодев от ужаса, смотрела на Черную Пелену и не могла пошевелить даже мизинцем.

От одного ее вида можно было лишиться чувств. Не знаю, почему ее называли Пеленой. По мне, так она больше походила на обезумевший рой. Маленькие черные точки - будто пчелы, занимали свое место в общей массе и двигались вперед без страха, без вопросов. Слаженно и целенаправленно они преследовали цель. И сейчас этой целью был Генка, который, сверкая стоптанными подошвами, носился кругами по двору. От него в разные стороны с возмущенным кудахтаньем разбегались куры. Все это сопровождалось диким ржанием привязанной к забору лошади, которая брыкалась всеми четырьмя копытами и угрожающе размахивала крыльями.

– Уберите!
– вопил детина, нарезая очередной круг. Пелена сплошной стеной летела следом, все сокращая и сокращая расстояние.

– Генка, тикай отсюда, паразит!
– вторила ему Злата, высунув голову из-за колодца.
– Светка, не шевелись, ЕЙ тепереча все равно, кого хватать! Саша, чего разлеглась, как колода? Ползи давай, ползи! Генка, марш со слоя, кому сказала?!

Ползти?! Какой там! Говорю же, на меня будто заклятье навели, поэтому выполнить приказ Златы я не могла при всем желании. Да и Генка не особо ее слушал. Вместо того, чтобы "тикать" прочь со слоя, он решил искать спасения в избушке. Одним прыжком перемахнул высокие ступеньки и... столкнулся в дверях с Егоркой, который не подозревая о кошмаре, царившем во дворе, как раз выходил из дома с солью для Михаила.