Перешагни бездну
Шрифт:
И хотя глаза разъяренного мистера Эбенезера застилала какая-то пелена, он это понял. Понял он еще и то, что Юсуфбай Мукумбаев не поедет в кундузский Сиаб в ставку Ибрагимбека и предоставляет мистеру Эбенезеру и Англо-Индийскому департаменту самим разбираться в создавшейся запутанной ситуации.
СВЯЩЕННОЕ ДЫХАНИЕ
Самарканди
Дипломатия— это ползучее пресмыкающееся,
змей-боа, удушающий тигра.
Бернард Шоу
Присутствие мисс Гвендолен, простой экономки, на торжественной церемонии у Живого Бога могло показаться неуместным, и потому она проскучала несколько часов в отведенных для нее и Моники покоях Хасанабада.
Мисс Гвендолен нервничала. Из-за бомбейской влажпой духоты у нее приключилась мигрень. Возможно, причиной ее послужила возня слуг в гостиной. Перед уходом на церемонию мистер Эбенезер, вынимая кошелек, уронил рупию, и она куда-то закатилась. Он заставил трех приставленных к ним юнцов-боев искать монету. Они с шумом передвигали тяжелую, шведского стиля, дорогую и очень неуклюжую мебель и шарили по углам.
Слуги так и не нашли рупию. Мистер Эбенезер отличался мелочностью, скупостью, а на Востоке презирают скупцов. Мисс Гвендолен видела, что юнцы перемигиваются, и вспомнила отталкивающую манеру мистера Эбенезера пересчитывать кусочки баранины в плове и на шашлычных шампурах.
Сегодня она ничего не сказала ему, но дала себе слово не забыть эту злосчастную серебряную рупию. Имперскому чиновнику, да еще занимающему такой высокий пост в Азии, не подобает выставлять напоказ свои гарпагоновские привычки.
Возможно, потому мистер Эбенезер по возвращении с приема подвергся допросу с пристрастием. Осторожно, на цыпочках ходил он в домашних туфлях взад-вперед мимо тахты, на которой лежала стонущая мисс Гвендолен. Лицо Эбенезера несколько отекло и побагровело от многих рюмок редкостных коньяков, которые он выпил на приеме во дворце, но он пытался сохранять бульдожью суровость, хотя и не без трепета ждал выводов и оценок.
Он ходил взад-вперед, напуская на себя независимый вид, а удивлялся: почему он, человек волевой, жесткий,— а он ставил жесткость себе в достоинство,— человек непреклонный, трепещет при одном звуке голоса молодой женщины, даже не жены, а... скажем, квалифицированной служанки. Ну ладно, он кривит душой, когда называет мисс Гвендолен «служанкой». Он-то отлично знает, какая она служанка! К тому же «хозяин преисподней» наделил мисс Гвендолен мистической силой.
И рад бы мистер Эбенезер избавиться от своей чертовой экономки, но... не все в нашей власти.
Он, относящийся с полной серьезностью и ответственностью к своему высокому положению в колониальной администрации, он, незаурядный чиновник, облеченный огромной властью в Северо-Западной Индии, держащий в руках многие человеческие жизни, при одном взгляде, при одном слове своей экономки чувствует себя ничтожеством, мальчишкой, робким школьником. И все из-за того, что он не обладает ни фантазией, ни комбинаторскими талантами, ни умением вовремя предугадать замыслы своих противников. А вот мисс Гвендолен-экономке хватает и фантазии, и комбинационных способностей, и дьявольского чувства предугадывания. И даже с избытком. Он не мог не признаться, конечно, про себя, что его экономка знала Восток и людей Востока лучше него. Он даже вздрогнул из сочувствия к себе.
— Сэр, вам доставляет удовольствие топать ногами? Наконец-то заговорила. Мистер Эбенезер замер возле окна, распахнутого в пальмовый сад. С показным интересом он разглядывал явившихся в листве обезьян, весь напрягшись от ожидания.
— Вы что? Соляной столп? — прозвучал стонущий голос.
Мистер Эбенезер с готовностью повернулся лицом к мисс Гвендолен. И сейчас она, даже больная, выглядела красавицей, розовой, белокурой. Но почему-то мелькнула мысль: «белобрысая красавица...»
— Он там, а вы здесь,— резко заметила она.
— Ну, я не мусульманин. Невозможно. Меня мгновенно оттуда выставят. Нельзя.
— А он мусульманин?
— Он рядится в мусульманина. Вы же знаете.
— Чалма? Имя? Маскарад? И вы бы могли.