Перевёртыши

Фёдорова Татьяна

– Это невозможно.

– Сын! Очнись от наваждения! Ты все еще считаешь Айю босоногой малюткой? Разве ты не заметил, как сильно она изменилась за последнее время? Ты ни разу не замечал ничего странного? А я всегда говорила, что девчонка – змея, сидящая в засаде! Неужели ты забыл о Предсказании?

Как всегда, от матушки Кан вышел с головной болью. Он решил прогуляться по свежему воздуху, и столкнулся со свитой Советницы. Кан направился к сестре: – Доброго вечера, госпожа Советница.

– Желаю здравствовать, господин Главный Секретарь. – Айю церемонно поклонилась и прошествовала мимо него. Похоже, два охранника и горничная, поджидавшие на дороге, заинтересовали ее больше, чем он. Да, Айю действительно, сильно изменилась в последнее время.

Глава 4. Разбирательство.

Форма дворцовой охраны – терракотовая рубаха, фиолетовый колот, черные кожаные нарукавники, сапоги и портупея – служила прекрасным прикрытием

в городе, среди множества таких же охранников. Для леса она была слишком пестрой, но зато давала право не отвечать на вопросы и прятать лицо. Кан, в униформе рядового дворцовой охраны, подъехал к месту нападения. Сейчас здесь следы искать бесполезно. Кроме нескольких темных пятен в пыли он ничего не увидел. Кан направился в лес, к ручью – к тому месту, где на матушкиной карте стоял непонятный значок. Один берег довольно широкого ручья был пологим, другой представлял собой невысокий каменистый обрывчик. Кан привязал лошадь у куста и вошел в ручей. Он внимательно осмотрел вдоль каменный край утеса, затем вернулся, и осмотрел еще раз. Так и есть. Если знать, что искать, то можно найти две ровные вертикальные трещины. Кан навалился на камень у одной трещины, затем у другой – ничего. Он осмотрел стену еще раз и попробовал потянуть за толстый корень, торчащий между камнями, – и стенка поддалась! Кан потянул сильнее и обнаружил дверцу, замаскированную под стену утеса. Проход был достаточно просторный, чтобы провести лошадь, но Кан только взял из вьючной сумки лампу и игломет, накинул на плечо ремень обоймы, погладил морду лошади и вернулся к проходу.

Включив лампу, Кан осмотрелся у входа: стены выложены камнем, обильно поросшим мхом – проход, похоже, очень старый. В полу вырублены довольно широкие ступени – лошадь вполне могла по ним пройти. И судя по состоянию мха, не так давно проходом воспользовались. Кан потянул за корень, закрывая за собой дверь и скрылся. Спустя какое-то время кусты орешника, росшие на противоположном берегу ручья, зашевелились, пропуская двух человек в темно-синей, с черными разводами, форме военных разведчиков. Они осмотрели оставшуюся лошадь, посовещались и ушли. Им вслед с дерева раздалась птичья трель, немного погодя, вдалеке прозвенел ответный сигнал. Бесшумно, словно белка, с дерева спустился еще один лазутчик, в серой одежде Школы. Он подошел к лошади и внимательно осмотрел ее. Судя по сбруе, лошадь не из городской конюшни, а из дворцовой, а то как она косилась на посторонних, говорило, что хозяин у нее только один. Приблизился еще один разведчик в серой униформе.

– Уехали оба?

– Да. Один по дороге к городским воротам, другой по лесу на запад.

– Доложи. И скажи, что проход нашел еще один, в форме стражи Дворца. Лица я не видел, но судя по лошади, он не из рядовых, и сейчас он там.

Старший белкой взлетел на дерево и затих там, а младший побежал в сторону дороги и ловко взобрался на скальную стену.

Подземный ход оказался безлюдным и не слишком извилистым. Когда начался медленный подъем вверх, Кан насторожился, стал прислушиваться и опять поднял на лицо ворот капюшона. Широкие ступени привели к каменной кладке. Молодой человек налег на каменную дверь, и она медленно, но тихо отворилась. Кан огляделся. Похоже, сейчас он находился в каком-то заброшенном сарае, где-то вдалеке слышался шум голосов, но вблизи было тихо. Три стены небольшого сарая были из каменной кладки, одна – из старых, не плотно пригнанных досок. Кан заглянул почти в каждую щель. Похоже, эта стена сарая была обращена на городскую стену. Удивительно, но наружный засов легко открывался изнутри, через выдолбленный паз и стержень. Послышались шаги – несколько человек поднимались по ступеням на крышу сарая, а затем еще выше.

– Смену сдал.

– Смену принял.

Вышка! Он находится в подножии охранной вышки у стены города. Кан положил в угол игломет, обойму и фонарь, быстро забросал их густо разбросанным по полу сеном, прислушиваясь к шагам сменившийся стражи. Затем осторожно приоткрыл дверь и осмотрелся. Рядом с вышкой находилась караулка, куда сейчас вошли стражники для отдыха, а дальше – купеческие склады и рыночная площадь, заполненная людьми. Кан тихонько закрыл дверь, и с видом очень занятого человека прошел на рынок. У последнего склада сидел грязный оборванец, возившийся с лаптем, пытаясь его подлатать с помощью соломы. Но когда Кан прошел мимо, оборванец сунул драный лапоть за пазуху, вытащил оттуда целый, натянул на ногу и отправился вслед за парнем. Он не очень торопился, заглядывал жадно в каждую кадушку, пялился на дорогие товары в лавках, но при этом ни разу не упустил Кана из виду. Проводив его до городской конюшни, он сунул свой нос и туда, едва не столкнувшись с выезжающим Каном. Нищий проводил его взглядом до городских ворот, затем вошел в конюшню и показал дежурному бирку Военного Дознавателя.

– Человек, что только что выехал – что за бирка, по чьему поручению?

– Стража Дворца, по поручению Главного Секретаря.

К воротам постоялого двора острожно приблизилась женщина в крестьянской одежде, опасливо заглянула во двор. За ней следом подошел мужчина, бережно поддерживающий хромающего подростка. Он остановился, давая передохнуть больной ноге сына.

– Может, поискать что-то поменьше? Лавку какого-нибудь торговца?

Женщина покачала головой: – В большом заведении всегда работы больше. Хотя… да, ты прав, и требований здесь может быть больше. Но, я думаю, попробовать стоит.

– Вы кого-то ищете, госпожа? Господина Нака, помощника судьи? – Дин возвращался с рынка с корзиной пряностей, остановился возле них.

Женщина осмотрела его фартук, корзину: – Ты здесь работаешь?

– Да. – Дин попытался улыбкой подбодрить встревоженную женщину.

– А ты не знаешь, хозяину не нужны еще работники? Мы ищем работу.

– Работу? – Дин удивился: обычно крестьяне крепко держались за свою землю. Чтобы согнать их с места и заставить идти в город, искать работу, должно случиться что-то чрезвычайное. Дин осмотрел бледного подростка с недавно отстриженным хвостиком волос. Он был явно измучен, губа разбита, на виске огромный синяк.

– Господин, пройдемте. Думаю, парню лучше присесть. – Дин всучил свою корзинку растерявшейся женщине, закинул вторую руку парня себе на плечо и повел их во двор. Усадил мужчину с подростком за ближайший свободный столик и огляделся. Мать Дина как раз выходила из курятника.

– Матушка! Кажется, им нужна помощь.

Госпожа Юла подошла к ним, поставила корзинку с яйцами на стол: – Что случилось?

– Вот! – Дин показал на парня. – И еще они ищут работу.

Матушка осмотрела гостей, села за столик и сказала: – Для начала, принеси три тарелки супа. И подготовь комнату на первом этаже.

Женщина вернула Дину корзинку с пряностями и торопливо приблизилась: – У нас есть деньги, мы можем заплатить за еду и ночлег. – Но когда женщина увидела яйца в корзине, на глаза ей навернулись слезы.

Госпожа Юла улыбнулась: – Вот и замечательно. Присаживайтесь, отдохните и расскажите, что с вами приключилось.

Гости уже отдыхали в своей комнате, когда пришли Ани и Син. Дин позвал их в комнату, где собрался семейный совет. Там они узнали, что гости пришли из государственной деревни, где прожили всю жизнь, работая на правительство. Два года назад, в деревню назначили нового управляющего, который сразу стал устанавливать свои порядки. Ссылаясь на указания из Дворца, он несколько раз опускал расценки, одновременно поднимая нормы. Крестьяне начали роптать, но управляющий показывал им свою бирку, и говорил, что действует строго по указанию правительства. А их недовольство приравнивается к бунту и всем им грозит переработка. Самым строптивым и вовсе стал совать палки в колеса: не давал лошадей на поездку в город для продажи своей доли товара, занижал количество получаемых брикетов, да и при распределении старался оставить им самые плохие овощи и зерно. Вот и они впали к нему в немилость. Как раз два года назад, эта семья женила старшего сына, они построили ему дом и разделили хозяйство, подписав договор с управляющим на заем и рассрочку выплаты. Весь прошлый год обе семьи жили затянув пояса, стараясь поскорее выплатить долг. Но, как выяснилось, проценты по долгу оказались в три раза выше, чем сам долг. Недавно управляющий праздновал новое назначение своего сына, пригласил из города много гостей, и прислал свою охрану, чтобы забрать всех кур из их курятника, в счет погашения долга. Когда муж попытался им помешать, говоря, что ничего этого не было в договоре, его ударили, сбили с ног. Младший сын выскочил на защиту отца, стал требовать справедливости, но его избили еще больше. Они всю ночь думали, что делать дальше. А утром глава семьи пошла к управляющему и спросила, сколько еще они ему должны, и сколько стоит их дом. Возможно, если бы в доме управляющего не было столько посторонних людей, вряд ли он отдал бы им договор. Но в присутствии своих гостей, тот вынужден был признать, что долг выплачен, и их семьи ничего ему не должны. Распродав соседям остатки своего имущества, они разделили деньги со старшим сыном и ушли из деревни. Теперь крестьянская семья пришла в Столицу в поисках работы и жилья, в надежде, что со временем, им удастся забрать сюда и старшего сына с невесткой.

– Что ж, работу я им, конечно, найду. – Госпожа Юла осмотрела двор гостиницы. – Но вот мальчишке, кажется нужен лекарь. Дин, завтра с утра сбегаешь в городскую лекарню.

– Нет. Мы сделаем по-другому. – Ани говорила тихо, но твердо. – Завтра в полдень наследница поедет в Купеческий Дом. Дин, ты в это время поведешь парня в лекарню. Постарайся, чтобы наследница обязательно увидела его. Обязательно. Сможешь? – Дин кивнул.

В третий раз пустив стрелу мимо цели, Военный Глава сердито отбросил лук, развернулся и с досадой ушел со стрельбища. Он пришел сюда, чтобы отвлечься, но невеселые думы мешали сосредоточиться и его стрелы трижды отклонились от центра мишени. Такого он никогда раньше себе не позволял. Заложив руки за спину, военачальник с хмурым лицом шел по верхней площадке крепостной стены, заставляя караульных замирать от его угрюмости. Но Военный Глава досадовал не на них, а на себя. Накануне военачальник позвал двух сыновей, чтобы обсудить ситуацию без посторонних ушей. Но его старший сын, не вникая в причины вызова, с порога начал так старательно врать, глядя отцу в глаза, как много у него работы, что Военный Глава пообещал выгнать из страны ту Хризантему, у которой сын проводит целые дни в Доме Веселья, сбросив расследование на младших офицеров.