Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
– Если долг велит, я скажу, – ответил Генри. – Полагаю,
Оливера Праудфьюта постигла участь, предназначавшаяся
мне самому, тем более что Оливер по неразумию своему
говорил, что постарается, когда пойдет, перенять в добав-
ление к одежде и мою походку.
– Что тебя наводит на такую мысль? У тебя с
кем-нибудь ссора? – спросил сэр Патрик Чартерис.
– К стыду своему и греху, скажу: у меня вдоволь ссор и
в Горной Стране и в Низине, с англичанами и с шотланд-
цами в Перте и в Ангюсе. А бедный Оливер, мне думается,
не завел бы ссоры и с цыпленком, только что вылупив-
шимся из яйца. Увы! Из нас двоих он был лучше подго-
товлен предстать нежданно пред судом всевышнего!
– Послушай, Смит, – сказал мэр, – ответь мне ясно: есть
ли причина к вражде между тобою и кем-либо из людей
сэра Джона Рэморни?
– Несомненно так, ваша честь. Идет молва, что отсе-
ченная рука, которую в ночь на святого Валентина нашли
на Кэрфью-стрит, принадлежит тому самому Черному
Квентину, который несколько дней назад переправился за
Тэй, в графство Файф. Эту руку отрубил я своим коротким
мечом. Так как Черный Квентин был дворецким сэра
Джона и его доверенным лицом, то между мною и васса-
лами его господина, бесспорно, есть место для кровной
вражды.
– Это очень правдоподобно, Смит, – сказал сэр Патрик
Чартерис. – А теперь, добрые братья и мудрые советники,
возникают два предположения, и оба они наводят на один и
тот же след. Возможно, гуляки в масках, захватившие на-
шего согражданина и подвергшие его глумлению, о чем
свидетельствуют легкие отметины на его теле, встретились
со своим бывшим пленником, когда он шел домой, и за-
кончили свое глумление, лишив его жизни. Он сам при-
знался Генри Гоу, что боится такого исхода. Если так, то
убийство совершено кем-либо из приспешников сэра
Джона Рэморни – одним или несколькими. Но мне пред-
ставляется более правдоподобным другое: двое-трое из
гуляк остались на месте или вернулись туда позже, веро-
ятно сменив свой наряд, и, когда перед ними явился Оливер
Праудфьют в одежде Смита, да еще постаравшийся пере-
нять походку Генри Смита (сам Оливер Праудфьют в соб-
ственном своем обличье мог только пробудить желание
вновь позабавиться над ним), – вот тогда в них проснулась
затаенная злоба, и, видя, что он один, эти люди решили
самым верным и безопасным способом отделаться от
грозного врага, каким, как всем известно, слывет среди
недругов Генри Уинд. Если так рассудить, вина опять-таки
ложится на дом сэра Джона Рэморни. Как вы полагаете,
господа? Не вольны ли мы обвинить в преступлении его и
его приспешников?
Советники пошептались несколько минут, и затем
бэйли Крейгдэлли ответил от их лица:
– Благородный рыцарь и наш достойный мэр! Мы
вполне согласны с тем, что высказали вы в своей премуд-
рости относительно этого темного и кровавого дела. И мы
полагаем, вы правильно рассудили в своей проницатель-
ности, что в гнусном насилии, свершенном над нашим
убиенным гражданином, след приводит к дому Джона Рэ-
морни из Рэморни – было ли замышлено убийство Оливера
Праудфьюта как такового или же убит он по ошибке,
принятый за нашего честного и доброго горожанина Генри
из Уинда. Но сэр Джон, как владетельный рыцарь и ко-
нюший принца, содержит большой двор, и так как он и его
приспешники непременно станут отрицать свою вину, мы
спрашиваем, как повести нам дело? Когда бы закон по-
зволял нам сжечь его дом и перерезать всех, кто в доме, то
впору было бы вспомнить старую пословицу: «Краткая
речь – добрая речь». Ибо нигде не укрывается столько бо-
гоотступников, столько убийц и насильников, как в черной
стае Рэморни. Но едва ли, думается нам, закон потерпит
такого рода огульную расправу, а у нас, как мы здесь
слышали, нет таких улик, которые позволяли бы обвинить
в преступлении кого-нибудь одного или, скажем, не-
скольких из слуг сэра Джона Рэморни.
Мэр не успел ответить, как встал городской писец и,
поглаживая свою почтенную бороду, попросил разрешения
сказать свое слово, что было ему тотчас дозволено.
– Братья, – сказал он, – как во времена наших отцов, так
и в наше время, когда взывали благочестиво к богу, он
снисходил к молитве и утверждал вину преступного и не-
причастность тех, кого обвинили слишком поспешно. Об-
ратимся же к нашему суверенному господину королю Ро-
берту, который, когда злые советники не отвращают его от
добра, всегда показывает себя самым справедливым и ми-
лосердным государем, какого знали наши летописи за
долгие времена, и попросим его от имени Славного Города
и всех общин Шотландии предоставить нам возможность
по примеру наших предков воззвать к небу, чтобы оно
пролило свет на это темное убийство. Мы потребуем ис-
пытания гробом, как оно не раз проводилось, одобряемое
папскими буллами и декреталиями, в царствие предков
нашего государя и допускалось императором Карлом Ве-