Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
Ты ведешь с пристани свою кузину, милую миссис Джоэн
Летам, и поклажу ее несешь… Значит, прямо из Данди? Я
слышал от старого чеботаря, что ее ждут.
Говоря таким образом, аптекарь не смотрел ни влево,
ни вправо, и, бросив беглое: «Будьте здоровы!» в ответ на
такое же приветствие, которое Смит скорее буркнул, чем
проговорил, он заскользил дальше, как тень, своею доро-
гой.
– Поймал-таки меня, чертов подлюга! – сказал Смит. –
А я, хочешь не хочешь, проглотил его пилюлю, хоть и по-
золоченную. У мерзавца острый глаз на юбки. Он умеет
отличить дикую уточку от домашней, как и всякий в Пер-
те… Он меньше чем кто-либо другой в Славном Городе
способен принять кислую сливу за грушу или мою дород-
ную кузину Джоэн за эту фантастическую пташку. Пони-
май так – своим поведением он как бы сказал: «Я не вижу
того, что ты хотел бы спрятать от меня». И правильно
сделал, потому что он схлопочет себе крепкий удар по че-
репу, если станет соваться в мои дела… и, значит, он в
собственных интересах будет молчать. Но кого еще сюда
принесло?.. Святой Дунстан!. Хвастуна и пустобреха,
этого зайца трусливого Оливера Праудфьюта!
В самом деле, следующим они повстречали отважного
шапочника, который, сдвинув шапку набекрень и горланя
песню:
– Том, а Том, не сиди битый час над котлом!
– ясно давал понять, что пообедал не всухую.
– Ага, мой любезный Смит, – сказал он, – я тебя, вы-
ходит, захватил врасплох? Выходит, и верная сталь может
согнуться?.. Может и Вулкан, как уверяют менестрели,
отплатить Венере ее же монетой?.. Право слово, быть тебе
весь год веселым Валентином, раз ты начал свой год так
лихо!
– Послушай, Оливер, – сказал сердито Смит, – закрой
глаза и ступай мимо, дружок. Да советую тебе, не болтай о
том, что тебя не касается, если хочешь сохранить все зубы
во рту.
– Чтобы я да болтал лишнее?.. Разносил бы сплетни, и о
ком – о своем же брате вояке?.. Никогда себе не позволю!.
Ни словом не обмолвлюсь даже со своим деревянным
султаном!. Зачем? Я и сам не прочь повеселиться в ук-
ромном уголке. Знаешь, пойду-ка я с тобой! Зайдем ку-
да-нибудь, пображничаем вместе, а твоя Далила* споет нам
песенку. Что, не худо я придумал?
– Превосходно! – сказал Генри, сам о том лишь мечтая,
чтобы пристукнуть «своего брата вояку», но все же бла-
горазумно избрав более мирный способ отвязаться от него.
– Превосходно придумано!. Мне, кстати, понадобится твоя
помощь – вон, я вижу, идут пятеро или шестеро дуглас-
цев… они непременно попробуют отбить девчонку у
скромного горожанина вроде меня, так что я буду рад по-
лучить подмогу от такого удальца, как ты.
– Благодарю… благодарю тебя, – ответил шапочник, –
но не лучше ли мне побежать и распорядиться, чтоб забили
тревогу, да прихватить свой большой меч?
– Да, да… беги со всех ног домой и не рассказывай
ничего о том, что ты тут видел.
– Кому ты это – мне? Меня не бойся. Тьфу! Я презираю
сплетников!
– Так иди же… Я слышу лязг оружия.
Под шапочником точно земля загорелась. Он мигом
обратился спиной к несуществующей опасности и пус-
тился прочь самым скорым шагом – Смит не сомневался,
что он живо примчится домой.
«Придется иметь дело еще с одним языкастым дураком,
– подумал кузнец. – Но на него у меня тоже заготовлен
кляп. Есть у менестрелей притча про галку в чужих перьях,
так Оливер и есть та самая галка, и, клянусь святым Дун-
станом, если он станет болтать обо мне лишнее, я так из
него повыдергаю перья, как ястреб никогда не ощипывал
куропатку. И он это знает».
Пока эти мысли теснились в его голове, он почти достиг
конца своего пути и с измученной певицей, чуть дышавшей
от усталости и страха и все еще цеплявшейся за его плащ,
добрался наконец до середины Уинда – переулка, в кото-
ром стояла его кузница и по которому при той неопреде-
ленности, с какой тогда присваивались фамилии, оружей-
ник получил одно из своих прозваний.
Здесь во всякий день можно было видеть пылающий
горн, и четверо полуголых молодцов оглушали округу
стуком молота по наковальне. Но по случаю праздника
святого Валентина молотобойцы заперли заведение и по-
шли по своим делам – помолиться и поразвлечься. Дом,
примыкавший к кузнице, принадлежал Генри Смиту, и
хотя самый дом был невелик и стоял в узкой улочке, зато за
ним раскинулся большой сад с плодовыми деревьями, так
что, в общем, он представлял собой приятное жилище.
Кузнец не стал ни стучать, ни звать, боясь, что тогда все
соседки кинутся к дверям и к окнам, а вынул из кармана
собственного изготовления ключ от внутреннего замка – в
то время завидная и редкая диковина – и, отперев дверь,
провел спутницу в свой дом.
Помещение, куда вошли Генри с бродячей певицей,
представляло собою кухню, служившую у людей одного со