Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
с ним в знак обоюдной вашей преданности шотландской
короне.
– Нет, государь, – ответил Марч. – Ваше величество
можете повелеть мне вновь надеть ратную рукавицу, ибо
она, как и все мое оружие, находится в вашем распоряже-
нии, пока мое графство еще подвластно короне Шотлан-
дии, но Дугласа я могу заключить только в стальные объ-
ятия. Прощайте, государь. Вы не нуждаетесь в моих сове-
тах, мало того – они принимаются так неблагосклонно, что
для меня, пожалуй, и небезопасно оставаться здесь долее.
Бог да хранит ваше величество от явных врагов и неверных
друзей! Я отправляюсь в свой замок Данбар, откуда к вам, я
думаю, скоро поступят вести. Прощайте и вы, милорды
Олбени и Дуглас, вы ведете большую игру, ведите же ее
честно… Прощайте, мой бедный безрассудный принц,
резвящийся, как молодой олень подле притаившегося ти-
гра!. Прощайте все. Джордж Данбар видит зло, но не мо-
жет его исправить. Оставайтесь с богом!
Король хотел заговорить, но Олбени строго взглянул на
него, и слова замерли на его устах. Граф Марч оставил зал с
молчаливого согласия членов совета, которые поочередно
кланялись ему без слов по мере того, как он обращался к
каждому в отдельности, – все, кроме одного Дугласа, от-
ветившего на его прощальную речь презрительным и вы-
зывающим взглядом.
– Жалкий трус побежал предавать нас южанам, – сказал
он. – Он только тем и горд, что ему принадлежит примор-
ское владение40, через которое англичане могут проник-
40 Замок Данбар.
нуть в Лотиан… Не тревожьтесь, государь, я, тем не менее,
исполню все, что взял на себя… Еще не поздно. Скажите
только слово, государь, скажите: «Схвати его!», и Марч не
выйдет за пределы Эрна, а его измена будет пресечена.
– Нет, любезный граф, – сказал Олбени, которому
нужно было, чтобы два могущественных лорда противо-
стояли друг другу, но так, чтобы ни один не брал верх над
другим, – вы даете нам слишком поспешный совет. Граф
Марч явился сюда по приглашению короля с гарантией
неприкосновенности, и ее нельзя нарушить без урона для
чести моего царственного брата. Однако если вы, милорд,
можете привести убедительные доказательства…
Их перебило громкое пение труб.
– Его милость герцог Олбени сегодня необычайно ще-
петилен, – сказал Дуглас. – Но не стоит понапрасну пре-
рекаться, поздно: это трубы Марча, и поручусь вам, он, как
только минет Южные ворота, помчится стрелой. Мы скоро
услышим о нем, и, если оправдаются мои расчеты, измен-
ник встретит отпор, хотя бы вся Англия оказала ему под-
держку в его предательстве.
– Нет, будем надеяться на лучшее, мой благородный
граф, – сказал король, довольный, что в споре между
Марчем и Дугласом, по-видимому, забылась распря между
Ротсеем и его тестем. – У него горячий нрав, но он не зло-
бен… Кое в чем с ним поступили… я не сказал бы – не-
справедливо, но… вопреки его ожиданиям, и можно
кое-что извинить человеку благородной крови, когда он
оскорблен и к тому же сознает свою большую силу. Но,
слава богу, мы все, оставшиеся здесь, единодушны и со-
ставляем, можно сказать, одну семью, так что, по крайней
мере, нашему совету теперь не помешают никакие разно-
гласия. Отец настоятель, прошу вас, возьмитесь за перо,
потому что вам, как всегда, придется быть нашим секре-
тарем. Итак, приступим к делу, милорды, и в первую го-
лову рассмотрим вопрос о неурядице в Горной Стране.
– Речь идет о разладе между кланами Хаттан и Кухил, –
сказал приор, – который, как извещают нас последние до-
несения от наших братьев в Данкелде, чреват более
страшной войной, чем та, что уже идет между сынами
Велиала*, которые грозят стереть друг друга с лица земли.
Каждая из сторон собирает свои силы, и каждый, кто при-
тязает на принадлежность к племени хоть по десятой сте-
пени родства, должен стать под браттах41 своего рода или
подвергнуться каре огнем и мечом. Огненный крест про-
несся, как метеор*, во все концы и пробудил дикие и не-
ведомые племена за далеким Мерри-Фритом… Да защитят
нас господь и святой Доминик! Но если вы, милорды, не
изыщете средства от зла, оно распространится вовсю ширь,
а наследные владения церкви будут отданы повсюду на
разграбление свирепым амалекитянам, которые так же
чужды благочестия, как жалости или любви к ближнему.
Огради нас, пречистая!. Как мы слышали, иные из них –
доподлинные язычники и поклоняются Магаунду и Тер-
маганту.
– Милорды и родственники, – сказал Роберт, – вы
знаете теперь, какое это важное дело, и, может быть, хотели
41 Знамя, буквально – полотнище. Нижнешотландский язык еще сохраняет слово
brat, которое, однако, применяется теперь только для обозначения детского фартучка или
грубого полотенца. Вот до какого низкого применения могут опуститься слова! (Прим.
автора.)