Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
гэлы мечами и копьями, как подобает истинным рыцарям,
или мешками с песком, как безродные парни в Англии, или
же пырять друг друга ножами и кинжалами на свой вар-
варский манер? Их обычай, как и наш, предоставляет ис-
ходу боя разрешить все споры. Они столь же тщеславны,
сколь жестоки, и мысль, что им дадут сразиться в присут-
ствии вашей милости и вашего двора, покажется для обоих
кланов такой соблазнительной, что они, конечно, согла-
сятся поставить на жребий все свои разногласия (они по-
шли бы на это, даже если бы подобного рода грубый суд
был и вовсе чужд их обычаю) и позволят нам установить
число участников боя по нашему усмотрению. Нужна ос-
торожность: допуская их приблизиться ко двору, мы
должны создать такие условия и настолько ограничить
численность бойцов, чтобы они не могли напасть врасплох
на нас самих, если же эта опасность будет исключена, то
чем больше мы допустим с обеих сторон бойцов, чем
больший урон понесут горцы (и заметьте – за счет своих
самых отважных и беспокойных воинов), тем вернее
можно будет рассчитывать, что на некоторое время Горная
Страна утихомирится.
– Ты предлагаешь кровавую политику, брат, – сказал
король. – Я опять скажу, что совесть моя не мирится с
убийственной бойней среди полудиких людей, которые
недалеко ушли от погруженных во мрак язычников.
– Но разве их жизни дороже, – возразил Олбени, – чем
жизни тех знатных рыцарей и дворян, которым с разре-
шения вашей милости так часто дозволяется сразиться на
арене – для того ли, чтобы рассудить, кто прав, кто виноват,
или просто для стяжания славы?
Под таким нажимом королю трудно было возражать
против обычая, глубоко укоренившегося в быту страны и
законах рыцарства, – обычая разрешать споры боем. Он
только сказал:
– Видит бог, если я когда и допускал кровопролитие, на
каком ты настаиваешь сейчас, то всякий раз содрогался при
этом душой, и каждый раз, когда я видел, как люди всту-
пают в бой «до первой крови», я испытывал желание,
чтобы моя собственная кровь пролилась ради их прими-
рения.
– Но, милостивый мой господин, – сказал приор, – если
мы не последуем той политике, какую подсказывает ми-
лорд Олбени, нам придется, по-видимому, прибегнуть к
политике Дугласа. И что же? Поставив наше дело в зави-
симость от сомнительного исхода боев и неизбежно по-
жертвовав жизнями многих добрых подданных, мы лишь
свершим мечами Нижней Шотландии то самое, что иначе
дикие горцы свершили бы над собою своею собственной
рукой. Что скажет милорд Дуглас о политике его светлости
герцога Олбени?
– Дуглас, – сказал высокомерный лорд, – никогда не
посоветует сделать хитростью то, чего можно достичь
прямою силой. Он остается при своем мнении и согласен
выступить в поход во главе своих собственных вассалов и
тех людей, каких могут выставить бароны Пертшира и
Карса, и либо он образумит этих горцев и приведет их к
покорности, либо ляжет костьми среди диких скал.
– Благородные слова, милорд Дуглас! – сказал Олбени.
– Король может с уверенностью положиться на твое бес-
страшное сердце и на отвагу твоих храбрых приспешников.
Но разве ты не видишь, что скоро придется тебя отозвать и
направить туда, где твое присутствие и служба решительно
необходимы Шотландии и ее государю? Разве ты не за-
метил, каким мрачным тоном безрассудный Марч объявил,
что его приверженность и верность нашему суверену, здесь
присутствующему, ограничена лишь тем временем, пока
он остается вассалом короля Роберта? И разве вы сами не
высказали подозрения, что он замыслил перекинуться на
службу Англии?.. С горными кланами могут вести бои и
другие вожди, менее могущественные, менее прослав-
ленные, но если Данбар откроет нашу границу мятежным
Перси* и их сообщникам англичанам, кто их отгонит, пока
Дуглас будет в другом месте?
– Мой меч, – ответил Дуглас, – равно готов нести
службу его величеству как на границе, так и в сердце
Горной Страны. Мне и раньше доводилось видеть спины
гордого Перси и Джорджа Данбара, могу увидеть еще раз.
И если королю угодно, чтобы я принял меры против воз-
можного объединения иноземцев с изменником, – что ж,
чем доверять не столь сильной и значительной руке важ-
ную задачу усмирения горцев, я склонен скорее выска-
заться е пользу политики Олбени: пусть и впрямь эти ди-
кари изрубят друг друга, избавив баронов и рыцарей от
труда гоняться за ними в горах.
– Милорд Дуглас, – сказал принц, решив, как видно, не
упускать ни единого случая позлить своего высокомерного
тестя, – не желает оставить нам, уроженцам Низины, даже
те жалкие крохи чести, какие могли бы мы собрать за счет
мужичья из горных кланов, покуда он со своими погра-
ничными рыцарями будет пожинать лавры победы над
англичанами. Но если Дуглас видел чьи-то спины, видывал
их и Перси, и мне случалось слышать о таких великих чу-
десах: пошел человек за шерстью, а домой пришел остри-