Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)
Шрифт:
– Не сомневаюсь, милорд, – сказал настоятель, – таков
был искони обычай вашего благородного дома. Что же
касается жалоб аббата, это дело подождет. Теперь же мы
хотели бы, чтобы кто-либо из светских князей был упол-
номочен совместно с князьями святой церкви в случае
необходимости поддержать вооруженной силой те меры,
какие преподобный судья консистории и другие высокие
прелаты (в том числе и я, недостойный) собираются
предпринять против новых учений, которые вводят в со-
блазн простые души и подтачивают чистую и драгоценную
веру, одобренную пресвятым отцом и его преподобными
предшественниками.
– От имени короля возложим эти полномочия на графа
Дугласа, – сказал Олбени. – И его суду будут подлежать все
без исключения, кроме особы короля. Хоть я и сознаю, что
ни делом, ни помыслом не повинен в следовании како-
му-либо учению, не освященному святою церковью, все же
я постыжусь притязать на неприкосновенность, как лицо, в
чьих жилах течет кровь шотландских королей, дабы не
помыслил ни кто, что я причастен столь мерзостному
преступлению и ищу укрытия.
– Не стану я этим заниматься, – сказал Дуглас. – Мне
хватит хлопот с англичанами и с изменником Марчем на
южной границе. К тому же я истый шотландец и не стану
своими руками загонять шотландскую церковь под ярмо
Рима, и без того достаточно тяжкое, или заставлять ба-
ронские короны склоняться перед митрой и клобуком. Так
что, благороднейший герцог Олбени, уж возьмите вы эти
полномочия на себя. И я попрошу вашу светлость поуме-
рить рвение тех служителей церкви, с которыми вам при-
дется действовать заодно, а не то оно проявится слишком
рьяно. Запах костров над Тэем побудит Дугласа повернуть
назад от стен Йорка.
Герцог поспешил заверить графа, что полномочия бу-
дут применяться с должной умеренностью и снисхожде-
нием.
– Святой суд, – сказал король Роберт, – бесспорно,
должен быть полновластен, и в той мере, в какой это со-
вместимо с нашим королевским достоинством, да мы и
сами не собираемся уклоняться от его постановлений. В то
время как церковь со всею яростью обрушит свои громы на
зачинателей этой мерзкой ереси, несчастным жертвам их
обмана, мы надеемся, будут оказаны милосердие и со-
страдание.
– Святая церковь, милорд, всегда держалась именно
такого образа действий, – сказал настоятель доминиканцев.
– Итак, пусть уполномоченные с должным усердием
приступают к расследованию именем нашего брата Олбени
и других лиц, каких мы сочтем удобным включить в состав
суда, – сказал король. – Закроем вторично наш совет. А ты,
Ротсей, ступай со мною и дай мне опереться на твое плечо –
мне нужно поговорить с тобой наедине.
– Стоп! – воскликнул принц таким тоном, как если бы
обращался к лошади, объезжая ее.
– Что означает эта грубость, сын мой? – упрекнул его
король. – Неужели ты никогда не образумишься и не нау-
чишься учтивости!
– Не помыслите, что я хотел оскорбить вас, сударь мой,
– сказал принц, – но мы расходимся, так и не решив, как
поступить в этом довольно странном происшествии с от-
рубленной рукой, которую столь рыцарственно поднял
Дуглас. Пока двор стоит в Перте, нам тут будет не по себе,
если у нас нелады с горожанами.
– Предоставьте это мне, – сказал Олбени. – Раздать
немного земель, немного денег да не пожалеть приятных
слов, и горожане на этот раз успокоятся, но хорошо бы
все-таки предупредить состоящих при дворе баронов с их
слугами, чтобы они соблюдали в городе мир.
– Конечно, – сказал король, – так мы и сделаем. Отдай
на этот счет строжайший приказ.
– Слишком много чести для мужичья, – сказал Дуглас, –
но как угодно будет вашему высочеству. Я, с вашего раз-
решения, удаляюсь.
– А не разопьете ли с нами на прощанье бутылку гас-
конского, милорд? – спросил король.
– Простите, – ответил граф, – меня не разбирает жажда,
а пить зря я не люблю: я пью только по нужде или по
дружбе. – С этими словами он удалился.
По его уходе король облегченно вздохнул.
– А теперь, милорд, – обратился он к Олбени, – следует
отчитать нашего непутевого Ротсея. Впрочем, сегодня он
сослужил нам на совете добрую службу, и мы должны
принять эту его заслугу как некоторое искупление его
безрассудств.
– Я счастлив это слышать, – ответил Олбени, но со-
крушенно-недоверчивое выражение его лица как будто
говорило, что он не видит, в чем заслуга принца.
– Наверно, брат, ты плохо сейчас соображаешь, – сказал
король. – Мне не хочется думать, что в тебе заговорила
зависть. Разве не сам ты отметил, что Ротсей первый под-
сказал нам, каким путем уладить дело с горцами? Правда,
твой опыт позволил тебе облечь его мысль в лучшую
форму, после чего мы все ее одобрили… Да и сейчас мы так
и разошлись бы, не приняв решения по другому важному