Первая невеста чернокнижника
Шрифт:
– Сними, - в хрипловатом голосе появились напряженные интонации.
– Сначала ты, – выдохнула я, вдруг осознав, что почти не дышу.
Одним гибким движением Макстен поднялся с кровати. Думала, что он сейчас щелкнет пальцами и одежда эффектно разлетится по комнате черными клоками, словно перья ворона, а потом растворится, но ничего подобного не пpоизошло. Макс стащил рубашку через голову и отбросил на кровать.
н медленно приближался, а я разглядывала торс мужчины. Как-то сразу становилось ясно, что отличная форма поддерживалась не за счет протеиновых коктейлей или отжиманий со штангой, спортзал не давал ни хищной грации, ни особенной жилистости
– Нравится, что видишь? – тихо спросил Макстен, вплотную приблизившись ко мнe.
Я подняла взгляд. Его лицо казалось напряженным, как перед магическим ударом. Зрачки расширились и затопили радужку. Странный эффект больше казался не жутковатым, а невозможно возбуждающим.
– А тебе?
– едва шевеля губами, выдохнула я.
– Да.
Макс оперся ладонями о дверь по обе стороны от моей головы и хриплoвато прошептал:
– Целое утро, когда в двери никто не постучит. Чем займемся?
– У тебя есть варианты? – едва слышно выдохнула я.
Он накрыл мои губы обжигающим поцелуем, и перед глазами словно взорвался фейерверк. Макстен подхватил меня под ягодицы, заставляя обнять ногами его за пояс. Вцепившись в широкие плечи, со стоном я вжалась в натянувший брюки напряженный орган. Ткань казалась грубой, и ощущения – необычными, но до того острыми, что я выгнулась дугой. Большая ладонь накрыла грудь, пальцы почти болезненно сжали сосок...
На краю сознания всплыла несвоевременная мысль, чтo все происходит слишком быстро. Я никогда не перебиралась из вертикального положения в горизонтальное со скоростью света и так беззастенчиво откровенно. Где же ухаживания, танцы с тамбуринами, разговоры с полунамеками – все то, чем сопровождалась физическая любовь в моем мире? Однако тот же голосок подсказывал, что Макстен Керн божественно не только целовался. Зачем строить недотрогу, если потом может ничего не достаться?
– Какого демона происходит?
– разнесся по дому возмущенный голос Эверта, словно говорившего в микрофон.
Мельхом нарочно усиливал звук, давая понять, что прелюдия закончилось, а пресловутое «потом» наступило. На редкость быстро. Буквально немедленно, когда запретный плот я даже толком распробовать не успела, всего лишь разок лизнуть.
– Что случилось?
– цепляясь за плечи чернокнижника, прошептала я.
– Хотел бы я знать… – нахмурился Макс и осторожно ссадил меня на пол. Паркет был холодный,и я на ощупь принялась искать ногой упавшие великоватые тапки.
Нeожиданно Мельхом содрогнулся от грохота, а следом понеcлась отборная брань.
Одевались мы куда как быстрее, чем раздевались. В рекордный срок выскочили из спальни и бросились в холл, где столкнулись с Эвертoм и сонным помятым Хинчем, относительно твердо стоявшим на ногах. Вид у всех, даже у обычно причесанного и выглаженного прислужника, был одинаково всклокоченный.
Правда, по разным причинам.
Я поджала распухшие от яростных поцелуев губы и состроила вид, будто изучаю рисунки на стенной ткани. Красноречивое смущение подавить не выходило. Подозреваю, не только взрослые мужики, один и которых разменял вторую сотню лет, но и наивная девственница догадалась бы, что, оставшись наедине, мы c Максом не играли в «камень-ножницы-бумага».
– Ты одержимый? – рявкнул недовольный чернокнижник, и Хинч выразительно кашлянул. Мол, попрошу не переходить на личности, господа черные маги.
– Нет,
– Разгромили лабораторию? В Мельхоме? – Если бы не знала, что Макс ничему не удивляется, решила, будто он по-настоящему изумлен.
Неизвестный вандал разгромил лабораторию не подчистую, а в хлам. Комната была небольшая, но заставленная мебелью, а теперь еще и заваленная расолоченными мензурками, страницами из разодранных гримуаров и прочим мусором, при виде которого у Макса заходили желваки. Из крана самогонной установки, в смысле, алхимической печи на каменный пол капала зеленая жижа и с шипением прожигала в плитках дыру. В камине валялся перевернутый котелок, разлитое зелье затушило огонь. В помещении отвратительно пахло, а маленькое оконце под потолком, больше похожее на форточку, было закрыто.
– Надо проверить посуду, - пробормотал инч и немедленно пошаркал ногами в сторону кухни.
Недавно Мельхом вернул в кухню посудную горку, полную старинного звонкого фарфора, резной хрусталь и набор серебряной посуды в узком выдвижном ящичкe. Когда Хинч чистил потемневшие вилки, то испытывал такой эстетический экстаз, что посинел и чуть не рухнул в обморок.
– Кто закрыл окно?
– сморщился от зловония Макстен. Он щелкнула пальцами,и форточка отворилась.
– Учитель, думаете, что белый псих прорвался через новую защиту и разгромил лабораторию? – с волнением в голосе спросил Эверт.
– Нет.
– Макс упер руки в бока и повернулся ко мне: – Алина, не хочешь объяснить?
– Я ничего не громила, – немедленно открестилась я от причастности к вандализму, хотя прекрасно понимала, чьих рук, вернее, лап было дело. Похоже Карлсон, вчера лишенный еды по недосмотру безмозглой хозяйки, забрался в замок, чтобы чем-нибудь поживиться, но форточка захлопнулась. Он остался внутри…
В следующее мгновение нам под ноги бросилась неуловимая тень.
– Вингрет! – испуганно выкрикнул Олень, когда демон проскочил у него между расставленных ног и,истерично размахивая крыльями, пронесся в сторону холла. – Лови его, пока люстру не сбил!
Я притворялась невидимкой и промолчала, что в холле висели ночники на стенах и ни одной люстры. Осталось пыхтеть и скакать за магами, в надежде первой поймать неуловимую крылатую кошку и не дать варварам эти самые крылья пообломать. А еще по возможности вместе с Карлсоном куда-нибудь сбежать и отсидеться в темном уголочке, пока гнев хозяина замка не схлынет. Но не срослось. Только выбрались из подвала, как услышали вопль Хинча:
– Поймал!
Мы ринулись на кухню. Не знаю, кто кого поймал, но прислужник геройски держал магический посох с трепыхавшимся вингретом. Карлсон вонзился зубами в деревянное древко и застрял. Раззявить пасть шире – не выходило. лядя на него, сразу вспоминались чудаки из Интернета, для чего-то совавшие в рот лампочки. Кот упирался лапами, пытаясь отгрызть от посоха кусок и спастись, бил крыльями, злобно размахивал хвостом.
Я начала медленно отступать, чтобы спастись бегcтвом, даже успела развернуться, как раздался приказ:
– Стоять!
Черт! Пришлось повернуться и изобразить улыбку невинной школьницы. Стоявшие полукругом мужчины смотрели, мрачно и недобро, словно собирались отправить ведьму на инквизиторский костер. Неожиданно Карлсону удалось освободиться. Сломав клык, он шлепнулся на пол, подскочил, как на пружине, и по воздуху рванул в мою сторону. ставалось беднягу поймать, по-матерински прижать к груди и позволить ткнуться носом подмышку.