Первым делом самолёты. Семейный альбом
Шрифт:
натуральном шелке. Это дорого, но, кто заказывает музыку, рассудил начинающий авиатор, тот должен платить.
Оболочка получается, к удивлению опытных аэронавтов, немыслимо легкой! Он заказывает корзину. Ему приходится до хрипоты спорить, торговаться не из-за стоимости заказа — из-за веса!
В результате первый аэростат Сантос-Дюмона вместе со всем оборудованием весит не более двадцати килограммов. Он способен принять тридцать килограммов балласта в корзину и самого Альберто.
Злые языки острят: аэростат для куклы!
Но Сантос-Дюмон поднимается над Парижем, он парит над городом, и... злые языки умолкают, на смену им приходят мастера пера и кисти, мастера сатиры —
Он летает много, смело, он строит новые баллоны, он не однажды падает, терпя множество поражений, но остается верен баллономании, поразившей его, словно болезнь. Впрочем, жизнь не только наказывает упрямого бразильца, но и учит. И вскоре, сделавшись одним из самых популярных аэронавтов французской столицы, он объявляет: воздушный шар — игрушка ветра, надо соединить баллон и мотор, поставить на машину гребной воздушный винт, оборудовать новый снаряд рулями!.. Весь Париж потешается: этот безумец хочет разжечь свечу под пороховой бочкой, на которой он будет сидеть! В баллоне взрывоопасный водород... а рядом будет мотор... Образумь его, Господи. Такой молодой еще. И чего ему не хватает?
А Сантос-Дюмон строит один за другим одиннадцать управляемых аэростатов. Он летает, осваивая искусство маневрирования на аппаратах легче воздуха. На аэростате №6 19 октября 1901 года он облетает вокруг Эйфелевой башни. Едва ли кто-нибудь может описать это событие лучше самого аэронавта.
"Утром метеорологическая обсерватория оповестила меня, что на высоте Эйфелевой башни ветер дует со скоростью около 6 метров в секунду. Я вспомнил с улыбкой, как всего три года назад я был горд и счастлив, убедившись, что мои аэростаты движутся в штиль со скоростью... целых семь метров в секунду... На один метр быстрее ветра, с которым мне придется бороться сегодня.
Ветер дул сбоку и относил мой корабль, что, понятно, мешало маневрированию. Я решил подняться не менее чем на десять метров выше верхушки башни. Этот маневр отнимал лишнее время, но зато я избегал опасности быть прижатым ветром к самой башне.
Я поднялся в Сен-Клу в 2 часа 42 минуты пополудни.
Достигнув Эйфелевой башни, я круто переложил руль и стал огибать ее громоотвод, описывая круг диаметром приблизительно пятьдесят метров. Было 2 часа 51 минута. Значит, в девять минут я прошел пять с половиной километров".
Чуточку терпения, читатель, и вы поймете, почему так пристально следил за минутной стрелкой наш герой.
"Едва я отошел от башни Эйфеля на полкилометра, как мотор, который раньше работал отлично, вдруг закапризничал. Несколько минут я был в мучительной неизвестности, что делать дальше. Наконец я бросил руль и стал осматривать мотор, пытаясь устранить неполадку. Тем временем аэростат очутился над лесом и стал снижаться...
А минуты бегут, и так близок срок возвращения! Стоит прозевать мгновение, и я потеряю право на получение приза...
В 3 часа 11 минут 30 секунд я пронесся над головами зрителей, когда до срока оставалось еще тридцать секунд..."
Не стану вдаваться в подробности: чтобы получить приз Дейча за этот полет, Сантос-Дюмону пришлось здорово повоевать с крючкотворами. В конце концов деньги он выколотил и... тут же принялся за сооружение
И вот теперь самое, на мой взгляд, неожиданное и самое интересное!
Совершив множество полетов на аэростатах, проложив, без преувеличения, путь всему дирижаблестроению, сделавшись конструктором и пилотом мировой известности, Сантос-Дюмон, этот недавний юноша-романтик, совершает измену! Да-да, он публично отрекается от своей веры в летательные аппараты легче воздуха.
Спокойный расчет, накопленный опыт — свой и чужой — заставляют человека признать: будущее за новорожденным самолетом! И со свойственным ему темпераментом Сантос-Дюмон принимается за строительство своего самолета. В основу конструкции он закладывает принципиальную схему машины Райтов — "утку", но вносит в самолет свое понимание задачи.
Он отрывается от земли Европы в числе самых первых самолетчиков, а многие историки авиации даже отдают ему безусловное первенство.
Первый полет — 25 метров. Приз Аршдакона —
25 ООО франков.
12 ноября 1906 года Сантос-Дюмон пролетает уже 220 метров на высоте 6 метров. А несколько позже он устанавливает первый зарегистрированный рекорд скорости — 41,29 километра в час.
Альберто Сантос-Дюмон немного не дожил до шестидесяти лет, он скончался на своей родине в 1932 году.
Еще раз поглядите на этот забавный шарж, открывающий эту главку, сколько в нем задора, экспрессии, какая бойцовская страсть угадывается в оригинале! Авиацию начинали фанатики. И, ей-богу, совершенно не так существенно, были они сыновьями богатых родителей или выходцами из среды неимущих. Пожалуй, с точки зрения авиации, богатые фанатики были даже предпочтительнее: они могли больше тратить на свое увлечение, они устанавливали головокружительные призы, если только не страдали жадностью и не родились трусоватыми.
Познакомившись с судьбой Сантос-Дюмона, я подумал: хороший был человек — и с легким сердцем отвел ему место в семейном альбоме.
Очень советую всем авиаторам — ищите своих персональных героев в истоках летания, это увлекательно и очень помогает жить, особенно, когда вас нагоняет полоса неудач, огорчений, когда на пятки наступают сомнения.
О
Восемьдесят четыре неугомонных года прожил этот на редкость талантливый и разносторонний человек. Он был художником по профессии, что не мешало ему увлекаться велосипедом, стать вело- а позже и автогонщиком. Азарт и любопытство привели его в начале века в мастерскую к Габриелю и Шарлю Вуазенам. Он пришел к этим ставшими известными инженерам заказать... самолет! До Фармана такой заказ братья Вуазены успели принять от скульптора Делагранжа. Мода на авиацию росла и ширилась. Во Франции был уже создан Аэроклуб, шла острейшая борьба между сторонниками летательных аппаратов легче воздуха и теми, кто делал ставку на самолет.
АНРИ
ФАРМАН
В ту пору Фарман мало что понимал в летном деле, но с первого же шага показал себя человеком сообразительным и хватким. Подписывая контракт с Вуазенами, он включил в документ такой неожиданный пункт: деньги за самолет будут уплачены двумя долями — первая половина при заключении сделки, вторая — после того как самолет, оторвавшись от земли, пролетит по прямой один километр. И это в ту пору, когда за преодоление двадцати пяти метров летчикам предлагали сумасшедший приз! Не сделав ни одного подлета, Фарман не сомневался — будет машина надежна, он не подкачает! Вуазены пошли на риск и подписали контракт.