Первый дон
Шрифт:
Но она отказалась, и сын, которого он послал во Францию с тем, чтобы женить на испанской принцессе, намеревался взять в жены принцессу французскую. «Не теряю ли я хватку, — думал Александр, — не ускользает ли папство из моих рук?»
Он склонил голову пред мраморной статуей Мадонны, прося у нее совета.
— Как ты уже знаешь, святая мать, мой сын, Чезаре, спрашивает, может ли он взять в жены дочь Франции.
И его католическое величество, Людовик Двенадцатый, предлагает помощь в возвращении земель, принадлежащих твоей церкви. Он пошлет французских солдат, чтобы они сражались под знаменами Чезаре.
Александр просчитывал варианты, прикидывал, как могут развиваться события. Если он соглашается на свадьбу Чезаре и Шарлотты, должен ли он рвать отношения с Испанией, с Неаполем? И с его любимой дочерью Лукрецией? Ее муж, Альфонсо, неаполитанский принц, и союз с Францией, несомненно, разрушит ее семью. Однако, что случится с его семьей, если он откажет Франции? Король все равно вторгнется в Италию, с его разрешением или без… но тогда возведет на престол кардинала делла Ровере.
«Если французы пойдут через Милан, Лодовико сбежит, не пытаясь сопротивляться, — думал Папа. — А если Неаполь возьмется за оружие, что станет с Хофре и его женой Санчией?»
Папа отчаянно искал хоть один довод, который позволил бы ему выбрать Испанию, а не Францию и запретить Чезаре жениться на француженке. Долго стоял на коленях, вышагивал взад-вперед перед алтарем, но не находил.
С другой стороны, хорошо вооруженные и обученные французские солдаты очень помогли бы Чезаре в борьбе с местными царьками, и он мог стать герцогом Романьи. В этом случае были бы спасены и семья Борджа, и папство.
Всю ночь он провел у алтаря, под мерцающим светом свечей, в надежде услышать голос свыше. И под утро покидал часовню уже с принятым решением, пусть далось оно ему и нелегко.
Дуарте дожидался возвращения Папы в его покоях, прекрасно понимая, какую борьбу с самим собой тому пришлось выдержать.
— Дуарте, друг мой, я попытался рассмотреть этот вопрос как можно более обстоятельно. По моему разумению, сделал все, что мог. И пришел к решению. Теперь мне нужен кусок пергамента, чтобы я написал ответ, а потом положил бы голову на подушку и отдохнул.
Дуарте наблюдал, как Папа садится за стол. Впервые он выглядел уставшим стариком. Дуарте протянул ему перо.
Твердой рукой Александр написал несколько слов:
«Мой дорогой сын. Пара прекрасная. Женись».
Святой город Рим торжественно отметил день, когда во Франции Чезаре Борджа женился на Шарлотте д'Альбре. Папа приказал устроить фейерверки. На ночных улицах было светлее, чем днем. Народ ликовал!
Лукреция, в своем дворце в Портико, стоя у окна рядом с принцем Альфонсо, с ужасом наблюдала, как небо вновь и вновь окрашивается в яркие цвета. Конечно, она радовалась за брата, которого любила всем сердцем, но ее печалила судьба мужа, которому новый политический союз не сулил ничего хорошего.
А когда им стало известно, что кардинал Асканьо Сфорца вместе с несколькими другими кардиналами бежали в Неаполь, Альфонсо не на шутку обеспокоился.
— Моя семья в опасности, — сказал он Лукреции, обняв ее, наблюдая за буйством красок в небе. — Французское вторжение может начаться со дня на день. Я должен ехать в Неаполь, командовать войсками. Я нужен отцу и дяде.
Лукреция еще теснее прижалась к нему.
— Но Папа заверяет меня, что нам опасность не грозит, что он не позволит политическим конфликтам вмешиваться в нашу любовь.
Восемнадцатилетний Альфонсо с грустью посмотрел на Лукрецию. Откинул прядь волос, упавшую на глаза.
— И ты в это веришь, моя несравненная Лукреция?
В ту ночь, после любовных утех, они долго лежали без сна. Наконец Лукреция заснула, и Альфонсо тихонько выскользнул из постели и осторожно спустился в конюшню.
Вскочив на лошадь, поскакал на юг, к замку, принадлежащему семье Колонна, откуда утром намеревался уехать в Неаполь.
Но Папа послал следом стражников, и принцу пришлось оставаться в замке: выйди он за ворота, его доставили бы обратно в Рим. День за днем Альфонсо писал Лукреции, умоляя ее присоединиться к нему, но письма перехватывались и доставлялись не адресату, а Папе.
Лукреция страшно горевала. Она не понимала, почему Альфонсо не пишет, томилась одиночеством. Если бы не шестимесячная беременность, она бы наверняка последовала за ним в Неаполь. Но не решалась подвергать себя таким нагрузкам, помня о том, что уже потеряла одного ребенка, свалившись с лошади. И потом, как она могла ускользнуть от охраны, выставленной вокруг ее дворца Папой?
Чезаре остался во Франции и после свадьбы: перебрался с молодой женой в маленький замок в прекрасной долине Луары.
Как и обещал король, Шарлотта блистала и красотой, и умом, и Чезаре наконец-то обрел душевный покой. Ее любовные ласки утоляли страсть Чезаре, но ему приходилось бороться с собой, потому что его сердце жаждало Лукреции.
На какое-то время благодаря Шарлотте Чезаре забыл о том, что его призвание — воевать, побеждать и покорять.
Вдвоем они бродили по лесам, катались на лодке по тихой реке, читали. И много смеялись, когда Чезаре пытался учить Шарлотту плавать и ловить рыбу.
Как-то вечером Шарлотта призналась: «Я люблю тебя, как не могла бы полюбить другого мужчину».
Несмотря на свойственный ему цинизм, Чезаре ей поверил, но, как ни странно, признание Шарлотты его не тронуло. Он пытался влюбиться, но что-то ему мешало.
По вечерам, когда они занимались любовью у камина или просто сидели, обнявшись, Чезаре задавался вопросом, а может, он действительно проклят, как предполагала его сестра. Может, отец пожертвовал его змею в тот первый день в Саду?
В тот самый день, когда Шарлотта сказала ему, что беременна, он получил срочное послание от Папы.