Песня ветра
Шрифт:
– Отличный гамак! – продолжил противным голосом Мердок. – Сам бы спал, да тебе уступлю! – и посмотрел на меня так, словно отрывает от сердца эту проклятую подвесную сетку. После чего шагнул к кровати и стал медленно раздеваться, приводя меня в еще более жуткое состояние.
– Мне надо выспаться, - сказал он не оглядываясь, а я проследила взглядом, как мужчина повесил камзол на спинку стула и принялся распутывать завязки на рубашке, затем, снял и ее, явив моему взору широкие плечи и спину. Я рассмотрела белесые шрамы на загорелой коже, пробежала взглядом до талии и задержалась на ягодицах мужчины. Я видела много
«О чем ты только думаешь?» - удивилась себе раздраженно. Вот уж не ожидала, что мне может понравится этот желтоглазый похититель, хотя… погляжу, от него, да и от меня самой, не убудет!
Капитан продолжал раздеваться: отстегнул от пояса ножны, положив их на кровать и стал снимать сапоги, присев на одеяла. При этом желтый взгляд этого хищника скользил по моему лицу, спускаясь ниже по шее, а у меня возникло стойкое убеждение, что я все же в его вкусе, но когда он снова заговорил, я поняла, что ошиблась.
– Ты будешь спать стоя? – криво усмехнулся, раздражая меня еще сильнее. Затем бросил какое-то тонкое одеяло, которое я поймала на лету.
– Вот уж нет, - я показала мужчине спину и подошла к гамаку, рассматривая его и жалея о том, что раньше никогда не доводилось спать в такой подвесной кровати. На вид было не совсем удобно, но уговаривать капитана уступить мне свою постель я не стала, да и вряд ли бы эти уговоры подействовали на этого гада. Он начинал раздражать меня еще сильнее, и я забыла то ощущение, которое возникло во мне во время любования широкой мужской спиной.
– Спокойной ночи, Катарина! – мужчина зашумел одеждой и лег на кровать. Я же уперлась ладонями в гамак, раздумывая, как буду спать в этом приспособлении, а затем решительно повернулась спиной и села.
Сетка подо мной прогнулась, и я перебросила ноги на гамак, после чего устроилась более-менее комфортно, укравшись до самого носа и закрыв глаза.
Спят же так мужчины на нижней палубе. Значит, это удобно, да и когда корабль плывет, укачивает так приятно, будто лежишь в колыбели. Непривычно, но спать можно. Уж лучше так, чем на полу.
Я не удержалась и бросила взгляд на капитана. Свеча, стоявшая на столе, еще тлела. Скоро она потухнет, и каюта погрузится в темноту, пока же я еще могла видеть обстановку и Мердока, который уже спал.
«Быстро он уснул!» - подумала я. Стоило последовать его примеру, лежать и таращиться в потолок мне совсем не хотелось, и мысли лезли разные и, не совсем хорошие.
Я отчего-то стала представлять себе своего отца. Гарри…
Захотелось произнести его имя, попробовать словно на вкус. Интересно, что моя мать нашла в этом человеке? Она всегда казалась мне правильной, рассудительной. Такая, как Тереза, не могла связать свою жизнь с пиратом, если только он не заставил ее…
«Или она не полюбила его!» - мелькнула мысль в моей голове.
Полюбила? А как же тогда Адам, отец желтоглазого?
Я вспомнила, как мать спешила на встречу
Корабль качнуло на волнах и мои мысли направились в другое русло. Я подумала о том, кто сейчас стоит у штурвала «Сирены»? Кто ведет судно, направляя уверенной рукой? Капитан был рядом и это естественно, людям надо отдыхать и, если он позволяет себе так спокойно спать, значит воды, в которых мы находимся, относительно спокойные.
Как мало я знала о море и как много мне предстоит узнать!
За окнами затянул свою песню ветер. Я прислушалась и моего слуха коснулась его песня, свистящая, наполняющая паруса, перекликающаяся с плеском волн за бортом. Эта песня прогоняла мысли и погружала меня в сон, обволакивая, как самые любящие руки на свете и шепча слова, которые я не могла понять.
Мне снилось, что я плыву на лодке. Одна, посреди глади океана. Вода была такой спокойной и прозрачной, что глядя за бортик утлого суденышка, я видела блестящие спины рыбок, стайкой проплывавшие на небольшой глубине.
Еще не понимая, что это сон, я наклонилась ниже к воде, заметив широкую спину ската, парившего под водой так величественно, что его движения невольно заставили меня залюбоваться их размеренностью и плавностью.
А потом все изменилось. Солнце, которое светилось и дарило тепло, внезапно стало тускнеть. Сизый туман опустился над водой. Небо затянули хмурые тучи, предвещавшие непогоду, а ветер, до сих пор ласково теребивший пряди моих волос, вдруг неистово захрипел и стал поднимать высокие волны, на которых моя лодка закачалась в сумасшедшей пляске, а я легла на самое дно с ужасом понимая, что оказалась посреди бушующего океана без весел и шанса на спасение.
Бедную лодку швыряло на волнах. То поднимая на вершину, то бросая в темную бездну. Тучи сгущались и ветер уже ревел не переставая, а я дрожала, мокрая от волн, то и дело обрушивавшихся на лодку и от холода. Вцепившись в край бортиков, смотрела вперед, глядя, как из темноты, закрывая звезды, поднимается огромная, словно скала, волна с пенным тяжелым гребнем. Смотрела и понимала, что это последняя волна для моего судна. Сейчас накроет, перевернет, утянет в холодную мрачную глубину океана, а затем ощутила странное тепло, растекшееся по плечам, и какая-то странная сила встряхнула меня, оторвала со дна лодки, подняв и согревая жаром. Голос, такой знакомый, прорвался через стоны ветра и позвал меня по имени, и я открыла глаза.
Вокруг была темнота и страшная качка. Казалось, я перенеслась назад из такого реального сна, прихватив с собой шторм и ураганный ветер. Но тепло…тепло, которое я ощущала на своем теле, было таким настоящим и живым, что я удивилась.
– Катарина! – повторил голос и тепло пропало. Меня положили на кровать, придавили всем телом, но только на короткий миг, а затем стало свободнее дышать.
Я вспомнила, где нахожусь и запоздало догадалась, что голос, звавший меня по имени, принадлежит желтоглазому капитану.