Песочное время - рассказы, повести, пьесы
Шрифт:
– О, сударь, да, это так. Но нас ведь здесь мало. Мы не можем позволить себе беспорядок (mess).
– Гм. Пожалуй, ты прав.
Я взял стакан и стал пить. После стрельбы в Лос-Анджелесе и ночи над океаном сок был очень хорош. Он и так, вероятно, был очень хорош. Белый свет дня уже колол мне глаза, и я прикидывал, чтo значит жара в Австралии. Еще было утро (семь утра) - самое время подумать о ночлеге. Если они не разнюхали все заранее ( в общем, они это могли), то до вечера я свободен. Этого хватит на всё.
– Спасибо,
– Я поставил стакан.
– Ты еще подыщи, будь так ласков, стандарт снотворного для меня. Но только такого - слышишь?
– чтоб я завтра проснулся. Я всерьез говорю. Ты меня понял?
Лицо его засияло белозубой улыбкой. Вероятно, метис, решил я. Либо креол. Потом я стал рассматривать пеструю упаковку, которую он выложил передо мной.
– Сеньор Сервантес , - сказал он, - считал, что сон роздан людям с большой справедливостью. Он был не прав. Это касается смерти тоже. Я с любопытством взглянул на него. Может, испанец? Вряд ли. Нос не тот. Скорее уж родственник Чингачгука.
– Послушай, - сказал я.
– Я человек новый... Надо ли понимать так, что не все, кто тут есть, сторонники суицида?
– О, что вы, сударь, разумеется нет! Взять хоть меня: я его терпеть не могу, чтоб ему провалиться!
– Ага...
Он, конечно, играл. Он ждал улыбки и одобрения. Ломал комедию в духе негра-насмешника и хотел чаевых. Чистильщик сапог из Нью-Йорка... Ба, да ведь он сущий цыган! Как я раньше не догадался! Я их вечно путаю с индейцами, как Колумб. Это древний грех.
– Но ведь ты, - сказал я, - тоже подписывал форму "A" на таможне? Когда приехал - верно?
Он стал серьезен.
– Да, сэр, верно. Иначе нельзя. Иначе сюда не пустят.
– Гм. А если пробраться тайком?
– Каким образом, сэр? И зачем? Ведь, если вы нарушите правило, никто не будет отвечать за вас. Вы ничего не добьетесь, только лишитесь льгот.
– Каких, например?
Он стал отгибать пальцы.
– Бесплатные похороны - раз, исполнение завещания - два, информация в прессу - три. Ну и там всякие мелочи вроде церковных обрядов. Все за счет города - очень удобно.
Я с сомнением хмыкнул.
– Веселый реестр.
Лицо его вновь озарилось улыбкой.
– Местный колорит, сэр! Добро пожаловать в Танатос!
– Да, конечно. А полиция есть?
– Нет, сэр! Полное самоуправление. Муниципальные власти в размерах Совета. Наша гордость, сэр!
– Солидно. Я одного не пойму, Мак. Что если кто-нибудь вздумает... ну, пошалить, что ли? Под конец? Вдруг мне хочется умереть с шумом?
Его улыбка стала слащавой.
– Это возможно, сэр. Но тут много тех, кто любит как раз тишину. Вы мало успеете.
Он стал мешать коктейль - на свой вкус.
– Допустим. Но вдруг - вдруг при этом убьют тебя?
– Что ж. Но вряд ли. Легче попасть в Чикаго под колесо, чем здесь под пулю. И потом риск украшает жизнь.
Коктейль был пурпурный.
–
– спросил я. Не знаю, зачем я еще болтал с ним. Было лень идти - но и лень думать.
– Нет. Ведь торгую не я - торгуют фирмы. Это вроде благотворительности. И хорошо для рекламы. Людям нравится смерть.
– Да? А тебе?
– Я-то - другое дело.
– И тебе никогда не хотелось отсюда смыться?
– Нет, сэр, никогда.
– А почему?
– Как вам сказать... Франц Кафка, часом, не ваш соплеменник?
Ничего себе способ ответить на вопрос! Ха!
– Ты почему так решил?
– У вас выговор жестковатый, сэр.
– А. Да, почти.
– Ну вот. Тогда вы должны это помнить.
– Что именно?
– Про эскимосов, сэр.
– Про кого?!
– Про эскимосов. Почему они не сбегают с Севера. Он пишет об этом в своих дневниках. Вот и я так же, сэр.
– С ума сойти...
Мне вдруг сделалось скучно. Этот черный (вернее смуглый, но все равно), с его ролью раба-эрудита, надоел мне. Я взял кейс и пошел к двери.
– О, сударь, постойте!
– Что еще?
Ведь я, кажется, расплатился с ним?
– Ваш коктейль, сударь! это подарок. А у меня хобби: вы не позволите взглянуть на линии ваших рук?
А, хиромант... Впрочем, в этом месте это, должно быть, занятно. Он с почтением рассматривал мои ладони. Его собственные были как померанец.
– Да, - изрек он, - не похоже, чтоб вы хотели скорей помереть.
– Я и не хочу, - сказал я. Я также не хотел той бурды, что он намешал мне. Потом все же выпил. Сок был вкусней.
– Раз так, то желаю удачи.
– Спасибо, Мак.
Я наконец вышел за дверь. Кристалл аэропорта остался сзади - вместе с прохладой и тенью. Горячий воздух ожег мне лицо. Без посредства кондиционера я тотчас постиг смысл слова "жарко". Вокруг, сколько хватало глаз, простиралась голая, как пол, равнина или, возможно, пустыня: я не был уверен в том, чт( именно вижу. Из географии я знал, что то и другое могло здесь быть. Возможно, это было плато. Горизонт был украшен зубчаткой города. На стоянке плавился единственный автомобиль. К счастью, в нем был шофер. Я сказал, что мне нужно в отель - в любой, по его вкусу. Он скосился через плечо. Что ж, лицо парижанина, средних лет. Никаких каверз крови.
– Мсье прибыл из Штатов?
– Да.
– Хорошо. Это будет вам стоить...
Он назвал цену. Я кивнул. Система охлаждения в салоне работала отлично. Шоссе было прямым, как меч.
Позже мне пришлось убедиться, что дорога от города до аэропорта занимает что-то около получаса. Но тут, вероятно, я уснул. И вдруг, открыв глаза, увидел слева огромные буквы "THANATOS" (их тени были вдесятеро длинней их), а чуть дальше за ними - черный обелиск.
– Основатель, - кашлянув, сообщил шофер. Мы въехали в город.