Песочное время - рассказы, повести, пьесы
Шрифт:
– M. Gasparoff est tres aimable*** , - заметила, усмехаясь, Ёла.
– Он уже сожалел, что раньше ему не случалось бывать тут.
– Ну да, да, ведь ты тут впервые, - заговорил Кис с чувством и видом человека, знающего жизнь.
– Это, впрочем, неважно. И все, конечно, это пустяки - лампа и так далее. Проказы. Но, во-первых, - Кис значительно вздернул бровь, - тут есть магнит и по-притягательней...
– Он поглядел на Ёлу, сам в тайне обрадовавшись цитате, которая только что пришла ему в голову. Ёла вежливо потупилась, ожидая, чт( дальше.
– А потом, во-вторых, - заключил Кис, -
– Тут он удостоверился еще, что Гаспаров понял сказанное и, по своему обыкновению довольный собою и им, смолк.
– Mersi, - сказала Ёла светски, подымая взгляд от букета, который держала пока на коленях.
– Ты забыл о ma tante.
Кис тотчас смутился. Он в самом деле упустил из виду, когда строил планы, что нужно будет поздравлять Наталью Поликарповну, и, собственно, вовсе не ждал, что застанет ее. Правда, в словах Ёлы заключен был двойной смысл, а с другой стороны, у Киса был и второй букет; но он предназначался Маше, и Кис как раз раздумывал, удастся ли ему так же беспечно поздравить Машу и болтать с нею - по крайней мере, при ней с другими, как он это делал теперь.
– Ох, ну разумеется!
– воскликнул он поспешно, пряча смущение.
– Где же ma tante?
– Ее теперь нет, - ответила Ёла с невинным видом.
– Что ж: она в самом деле нужна тебе?
– Вместо "в самом деле" Ёла слегка выделила "она", насмешливо сощурясь.
– Позволь, позволь, - запротестовал Кис, который, конечно, хорошо очень понял намек, и у которого вместе с тем отлегло от сердца.
– Я, может быть, еще не решил, за кем приударить - за тетушкой или племянницей.
Ёла и Гаспаров рассмеялись. Кис между тем, болтая, действительно старался прикинуть в уме, когда именно может явиться Маша. Пока что его и печалило и вместе радовало ее отсутствие: по примеру многих в его положении, Кис в сердце своем боялся своего кумира.
– Эй, Кисонька!
– позвала Света с дивана.
– Поди сюда: они тут все обнаглели.
– Вот н(! Это с чего бы?
– важно спросил Кис, прежде отвесив извинительный поклон Ёле и кивнув Гаспарову и затем выходя из "кельи" в общую часть studio. Портфель со вторым букетом он оставил за шкафом, прислонив его неприметно к тумбочке и рассудив про себя, что тут он едва ли попадется кому-нибудь некстати под руку, а между тем глупо было бы таскать его все время с собой до прихода Маши. Свету он застал притворно-обиженной и веселой.
– Хамят, - лаконически объявила она ему, указывая в сторону Пата и Тристана и при этом насмешливо, хотя и внимательно его оглядывая; у ней кое-что было на уме, и она недаром позвала его.
– Ты ее не слушай, Кис, - печально воспротивился из-под стола Тристан, копавший, как и прежде, розетку.
– Мы были куртуазны.
– Да? гм, - на лице Киса явилось строгое выражение, вызванное, правда, насмешливым тоном Светы, но которое сам он тотчас решил адресовать Тристану.
– Сейчас увидим, - посулил он.
– Ну? чт( тут у вас?
Света перестала улыбаться и презрительно скривила рот.
– Орловской, оказывается, это можно, - сказала она, вытягивая голые ноги и ставя их на острие каблучка так,
– А мне шиш, да? Разве я плохо одета?
Пат хихикнул
– Изрядно, - признал Кис, смерив ее взглядом.
– Это всё?
– Всё, - Света с серьезностью кивнула.
– Ладно уж, хоть ты еще соображаешь, - прибавила она, подумав.
– Ну-ка: иди сюда.
– Это она произнесла с чуть слышной интимной хрипотцой и похлопала по пружинам возле себя.
– Эй, эй! Не говори так; он бог знает чт( вообразит, - заволновался Пат, хрипотцу расслышавший.
– Тебе-то что?
– Как же: а репутация дома?
Кис плюхнулся на диван возле Светы и уложил руку на спинку вдоль светиных плеч.
– Далась вам эта репутация, - сказал он сварливо, подгоняя по необходимости тон к смыслу слов; строгость его уже исчезла.
– С тетей Натой, что ли, переобщались? Тут все свои, недоразумений не выйдет. Взять хоть Тристана...
– Ага, - сказал Тристан, - возьми.
Он выполз из-под стола, ткнул что-то в магнитофоне, и тот вдруг взревел с адским рокотом, гадко растянув первый звук. Кис поморщился. Тристан, впрочем, тут же умерил басы, вообще выровнял частоты и, повернувшись к Кису и Свете, сделал рожу. Света в ответ высунула ему язык.
– I just want - to say - I love you* , - подпел магнитофону Пат, произнося "love" через о, по-американски, и обращаясь к Свете.
– Отвали, - сказала она.
– Кис! Пошли потанцуем.
Кис, который только что присел, тотчас с готовностью и поднялся, подавая ей руку. Впрочем, после того, как они доплясали песенку до конца, он заявил, что хочет курить. Танцевать он почти не умел, хотя с Светой это было приятно, а курить его в самом деле давно тянуло. Studio вновь обволоклась дымом: из кисовой пачки взяли по сигарете все, кроме Тристана, и даже отнесли Ёле и Гаспарову за шкаф. Выяснилось, что Гаспаров не курит.
– Это напрасно, - заметил ему Пат наставительно.
– Тебя, значит, не удастся отучить.
Гаспаров вежливо согласился. Шутка Пата, на его взгляд, была глупа, а кроме того он успел уже подпасть под действие ёлиных чар, так что теперь робел перед всеми и Патом чуть ли не больше прежнего. Разумеется, он первый отдал себе в этом отчет и постарался это скрыть, улыбаясь и по-возможности отмалчиваясь. В отличие от Киса он в таких случаях не испытывал нужды говорить.
– Слушай-ка, Кис, - сказала между тем Света, когда они с Кисом, оттанцевав, вернулись на диван; она неторопливо и глубоко затянулась и в это время перестала улыбаться.
– Что это ты нынче расфуфырился? На тебя тяжело смотреть.
– На тебя тоже, - сказал Кис, слегка обидевшись и переполнясь тотчас злой иронии; он наклонился к ней.
– Я, можно сказать, трепещу, - проговорил он трагически, с деланным пылом.
– Ты же знаешь, я давно влюблен...
– Я знаю, - кивнула Света, но так, что Кис вдруг осекся. Глядя мимо него и выпуская одновременно со словами изо рта дым, она продолжала странно-серьезно.
– Если тебя это утешит, можешь сегодня поволочиться за мной. Орловская все равно занята с этим противным Гаспаровым...