Пилигрим

Колесников Серж

– Воистину так, но сомнениями полон я, как хауз водою - как свершить мне такое? Как объявить, что отныне все женщины - жены мне, и как избежать возражения?

– Обстоятельства изъясняют суть необходимости убедительнее слов, так что простыми словами скажи им, однако не требуй и не настаивай. И те из них, кто рассудительнее, и те, кому люб ты, и те, кто уважает тебя, придут к тебе, и они твои.

– А как же те, что сейчас в начальных летах своих?

– Скажу тебе поучение, что отец твой должен был тебе сказать, скажу по необходимости, потому что рано ты без отца остался: сынок, если ты не будешь им первым, так будет кто-нибудь другой. Иди же, и твори закон и обычай свой, и поступи по праву своему.

И я повиновался мудрости ея, потому что благоразумие сего умом

разумел, но душой робел и в своем сердце сомневался, однако призвал к себе всех, кроме малых детей, и сказал:

– Вот, место жизни нашей и благоденствия нашего. И вы народ мой, отныне поселяетесь здесь и берете во владение имущество сие. И возьмите тот дом себе, который вам поглянулся, и приведите в порядок его и не допустите запустения. И пусть имущество, что в доме есть, отныне вам принадлежит, и берите по необходимости и рачительно. А то, что одно на всех, как вода в хаузе, и скот, и сады, и другое - то одно на всех и каждому принадлежит, бери, что требуется, но на другого посягнуть не смей. А я же теперь отец вам и муж вам, и вот, Мудрейшая - мать всем вам. И кто дозволит войти ко мне, пусть скажет сама, а неволить никого не стану.

И нарек я место сие, поселение, нам доставшееся, и оазис, и имущество его, прекраснозвучным именем Махане, что значит "пристанище", ибо никакое другое имя не было бы ему так созвучно, как это.

С той поры и по сей день в Махане, и только в этом благословенном месте, проживают Джариддин, и число народа моего медленно умножается, и живут они в довольстве и благоденствии, отягощенные невеликими и приятными трудами по поддержанию собственного удовольствия, и работа им в наслаждение и в радость, и ныне число народа умножилось троекратно, большей частью за счет потомства моего, хотя все они дети малые и неразумные, они благость сердцу моему и гордость за будущее Джариддин, и я вознагражден детьми от Лебаны и от Рехавии, и от Хадасы, и от Хадейры, и от Алии, и от Асмоники, и от Фасаэли и не имею потомства собственного лишь от а'Лены по причине малолетства ее и от Рахели, чей взор все более мутит пелена безумия, а факел разума угасает и угасает на глазах моих, и боль пронзает сердце мое от бессилия моего при мысли о несчастной Рахели, но есть и такая ноша на свете, совладать с которой бессилен я. Кроме того, довелось мне принять в подданные себе несколько беглецов, волею судьбы заброшенных в те края в разное время и, как и мы, терпевшие несправедливое преследование жестокосердных гонителей, и я счел, что взять их под руку свою безопаснее, нежели отпустить на волю, и вот, с тех пор они среди нас, и довольны участью своей. Странствуя по необходимости по базарным местам Мерва и Мавераннахра, прикупил я несколько невольников, не вышедших из детского возраста, руководствуясь лишь тем, чтобы они были мальчиками да происходили из близкого мне народа, и это вложение серебра окупилось мне сторицею, ибо в моем селении они наделены той же свободою и обязаны теми же обязанностями, что и мои дети, и каждому из них назначена мать, которую они почитают, как свою родительницу, а каждой из женщин своих, вручая ребенка рабского происхождения, я говорил: Остался сей ребенок один и сиротой, возьми же его из рук моих, питай сосцами его и пусть будет сыном тебе и назови его именем твоего дитя; и они принимали детей, и говорили, вот, мое дитя и я ему мать, а я без изъятия всем им стал отец.

Оглядываясь назад и заглядывая вперед, вижу я, как из чахлого ростка, подрубленного под самый корень недоброжелателями и злопыхателями, выросло стройное и сильное дерево племени моего, и если оно еще не стало баньяном, то уж наверное финиковой пальмою, стремящейся к небу и отягощенной изобильными плодами, и я лишь одно из семени его, которое пусть в основе его, но не единственный источник его, и даже если судьбе сподобится искоренить меня насовсем, народ мой останется невредим, как если оборвать один из корней древа, само древо не засохнет, quod erat demonstrandum. Обет мой исполнен, Джариддин не исчезли в песках времени, подобно вылитой на него воде, а живет и преумножается, и я не устаю возносить благодарственное моление всевышнему за это.

Я же, полагая главное предназначение свое благодарением вседержителя осуществившимся, отправился по свету, подобно несомому ветром кусту перекати-поля, что корень свой в родной земле бросив, в назначенное время срывается с места и движется неведомо куда, неизвестную цель жизни своей преследуя, в поисках смысла того, что произошло со мной и с народом моим, и в разысканиях пределов людского несовершенства и неблагодарности, жестокости и непредусмотрительности, и намереваюсь в поисках сего пройти сколько придется дорог и путей, но отыскать племя людей, обрекших мой народ на верную погибель, и вызнать, что же лежит в основе причиненного ими горя, и разрешить мучающий меня вопрос, всякое ли неблагодеяние

наказуемо судьбою обращением к справедливости, или же разум не способен понять, что на свете есть зло, а что есть добро, и есть ли они вообще, или же прихотливым течением людского измышления придуманы и приукрашены, а в самом деле есть лишь всеобщая взаимосвязь событий, возложенная на суету сует, и я ищу, но не нахожу подтверждения чаяниям свои. И был день, и я нашел тех, что совершили злодеяние свое по неутолимой жестокости своей, и я заслал к ним в становище их скрытных лазутчиков и отменных разведчиков, дабы они выяснили и установили с совершенной точностью, как они живут и какое наказание за содеянное послала им судьба, ведь сказано - сеял сам человек, и если семя его было скудно, и жатву он соберет скудную. Но мои посланные вернулись ко мне с ответом: люди, что прежде соплеменниками моими были, а стали врагами, живут, как и подобные, по обычаю их - возделывают нивы свои и пасут свои стада, и взрослые люди делаются стариками, а юные подрастают и на место их встают, и в положенное время едут на торжище, где покупают и продают, и берут в жены у себя и у других народов из истинно верующих, и входят к ним, и рождают детей, и если не сказать, что благосостояние их исключительно велико, то вполне достаточно для безбедной жизни. И я вопрошал небеса: как же так получилось, что злодеи избегли кары? И ответа мне не было, как и посейчас нет. Оттого я иду по свету, чтобы знать, что есть справедливость, и есть ли она, и каковы проявления ее, и дано ли мне понять сие.

И вот, на пути своем я пришел в Данданкан, и многими событиями, удивительными и таинственными, сюда приведен, и встречею с тобою, о благородный слушатель истории моей, вознагражден, восхищен и обрадован, а куда далее идут пути мои, в том отвечаю тебе искренне, я и сам не ведаю, ибо дорога моя ведет не в какое-то место, которое есть где-то на земле, а направляется предметом исхода моего, отчего петляет она, бросаясь то в одну сторону, то в другую, а временами и назад возвращается, и времени окончания дороги моей я не знаю тоже.

Странник же, сопровождаемый его таинственными спутниками, укрытыми до самых глаз одеждами наотличие от его почти что полной наготы, задержав дыхание на приличествующее время, молвил:

– - О, благородный муж, Элиэзер, воистину, встреча с тобою есть наслаждение сердцу моему и бальзам слуху моему! Долгая моя жизнь и многие страсти, сопровождающие ее, не значат и сотой доли кирата событий, прожитых тобою, о златоустый победитель судьбы! И рассказ твой изумителен, и будь он даже написан иглами в уголках глаза, он послужил бы назиданием для поучающихся.

И я сказал страннику:

– Не соблаговолишь ли и ты осчастливить меня рассказом о необычайных и многочисленных приключений жизни твоей, ибо вид твой свидетельствует об многообразии и свойствах изощренных пережитого тобой, что на челе твоем написано так же ясно, как будто каламом выведено: сей достойный человек имеет за спиною своею удивительную жизнь прожитую и опыт его драгоценен, как рубин и как сапфир, и так же ясен, и так же воссияет! А я, с великодушного позволения твоего, воздам отдых велеречивому языку своему и громогласной глотке своей, которую поток словес изверженных изрядно иссушил и утомил, и отдам должное кушаньям этого скромного дастархана, и вкушу даров его, и испью напитков от него.

17

И странник, откинувшись на подушки, с видимым удовольствием изъявил согласие и начал в своей черед повествование:

– Пускай откроется тебе, что мое пребывание в этом благословенном селении не есть следствие постоянного проживания в нем, или наличия в этом месте некоего моего имения, или же моей семьи, ведь известно тебе, что мое теперешнее положение требует духовного служения, а отнюдь не стяжания и разумного управления накопленным во благо преумножения оного. Я же оказался здесь по причинам, которые подвигли мой дух оставить место моего размышления в значительном удалении отсюда, взять с собою двоих учеников своих, находящихся в состоянии умерщвления телесных желаний и открывающих третий глаз, который только и способен узреть истину, оставить также и духовные практики свои временно, и выйти в дорогу, что в конечном итоге, после многих мытарств, и привела меня сюда.

Да будет известно тебе, что именно сейчас я пребываю в том периоде жизненного развития, который должен завершиться удачным перерождением души и позволит мне перевоплотиться на следующем, более высоком уровне, ибо мирские дела мои уже все исполнены и завершены. Ведь сказано:

Жeлaющий жить имeeт тpи цeли:

Пoзнaниe, Любoвь и Стяжaниe бoгaтcтвa.

Пepвaя чacть жизни пocвящeнa пoзнaнию,

втopaя чacть пocвящaeтcя любви.

тpeтья чacть пocвящaeтcя cтяжaнию бoгaтcтвa.