Пилигрим

Колесников Серж

Сказано же, что божество в сути своей есть предмет всеобщий, непостижимый, необъятный и бесконечный, то есть по изложенным обстоятельствам разум человеческий неспособен к его пониманию приблизиться, а может лишь в некотором роде ему соответствовать и очищаться, тщась постигнуть его. Иудеи же бесконечную божественную сущность именуют Эн-соф, что значит в дословном переложении как "неопределимая бесконечность", и что воспринять человеком невозможно в принципе, даже если и посвящать этому все свое время, а большинству же из людей этакое занятие и невозможно по насущным потребностям, отчего образ бесконечного и неопределенного божества не вызывал у них должного почтения и боязни, по какой причине начальники этого народа потребовали от жречества своего, которое, как бы кто не утверждал обратного, зависело более не от божественной воли, а от благоволения сильных мира сего, а не наоборот, внятного и понятного объяснения, отчего власть от бога и закон для этой власти тоже от бога, и жрецы, не раздумывая о высшей справедливости более необходимого, согласились истолковать книги закона, как положено, что и произвели, и в трудах своих обратились к твердому правилу, которое связывает все на земле и в небесах, что и сложилось в книгу Зогар.

И я с благоговением открыл Сефер Йецира, и открыл

Зогар, и прочел много из того, и был поражен открывшимся мне упорядочением мира. Ибо сказано в Каббале, что мир есть древо, которое взрастило на ветвях своих удивительными и загадочными плодами сефироты, именуемые также счислениями, в каждом из которых заключена и цифра, и закон, по которому мир возник и существует. Древо же являет собою связь между каждым сефиротом и всеми другими, что в совокупности производит полную, как они полагают, картину мира, пронизанного силами и связями. Вавилонское же пленение иудейского народа, помимо рабского состояния его на протяжении многих лет, послужило также и возможностью для их мудрецов увидеть и понять обычаи и обряды насильников, и узрели они способность халдеев по расположению и взаимному влиянию звезд и небесных тел видеть вперед на многие времена и во многих аспектах, что иными способами недостижимо есть. И, уразумев мудрость иную, открыли в своих писаниях ранее сокрытое - мир есть единое целое, и пронизан он во всем многообразии своем едиными по природе своей законами, и законы эти есть абстрактная сущность, что, по-видимому, и есть непостижимое божественное начало, а коль так, понимание сих законов вне пределов человеческого опыта, а происходит в мире столь же отвлеченном и в чистом виде в природе несуществующем - в реальности цифр и букв, наличие которых, как и языков человеческих, по природным основаниям необъяснимо, ибо нигде более, кроме как в человеке, они не имеются, и ни одна живая тварь ими не обладает. После же исхода из Вавилона, а может, и на пути исхода того, возникло среди иудеев учение Каббалы, доступное не просто посвященным в него, но и обладающим талантом истолкования, ибо без того оно мертво, как мертвы книги на неизвестном языке написанные, будь даже они хранилищем бездонным мудрости всей и кладезем откровений.

Каббала же гласит, что миром правит переплетающаяся комбинация из десяти сил, которые есть сами по природе своей последовательные проявления неопределимого бесконечного, перетекающие одна в другую, пока все они не смешиваются в итоге, что и проявляет действительность материального мира, воспринимаемой человеком, а ничего в этом мире без причины не происходит и не случается, а случай есть лишь нечто, причины чего нашему пониманию неизвестны. Силы те называют сефиротами, и они не столь недоступны, как Эн-соф, их вполне способно понять, одну за другою, от низшего к высшему, чтобы приблизиться к Богу, получить от него желаемое и тем самым влиять на свою судьбу. А подъем вверх по ветвям Древа сефирот являет собою подлинный путь познания, на каждой ступени которого подлежит постигнуть новую сторону бытия, которое вместе с тем есть единая природа человека, ибо "Правильно, верно без лжи и истинно то без сомнения: то, что внизу и вовне, подобно тому, что ввыси и вглуби - для исполнения чуда единства. И подобно тому, как единое породило из себя все, так все вещи мира возникли из одного". Книга Зогар утверждает, что "весь низший мир сотворен подобно высшему. Все, что существует в Высшем мире, предстает перед нами и здесь внизу, как бы в своем отражении, и в то же время все это есть одно нечто", а в таком изложении божественное и сверхъестественное предстает пред нами не как нечто непостижимое, а доступное для человеческого опыта и его разума и подлежащее изучению и осмыслению, что, безусловно, уничтожает границы для пытливого и остроумного познания, зачастую воздвигаемые прочими учениями о сути и смысле.

Каждый же сефирот есть проявление божественного в мире в доступных глазу человека явлениях и ему соответствует его особое имя, при помощи которого его возможно призвать, управляя чрез посредство его своей судьбою. "Десять чисел, сефирот невещественных: пять против пяти, но завет единства между ними" Сефер Йецира глаголет, а единство есть взаимосвязи меж ними всеми, без коего они ничто, и имя этой цепочке цинарот. Происхождение для всех сефирот едино и кроется в сущности Эн-Соф, которое постичь невозможно, и познавать невмоготу, ибо он погружен в утаенную мысль и идею, бесконечно возвышающуюся над возможностями мысли человеческой, тот, кто не имеет ничего, за что бы эта мысль могла зацепиться, не давая никакой нити ни невежеству, которое спрашивает, ни наиболее могущественному разуму, который утверждает, его олицетворяет первый сефирот - Кетер. Он содержит в себе все другие сефироты, и каждый из них - все последующие: каждая ступень проявления всевышнего предполагает возможность всех следующих ступеней. Наше же человеческое существование есть на последней ступени, имя которой Малькута - там мы и там возможности превоплощаются в действительность, и в Малькуте содержатся все прочие сефироты, и мы не можем их постичь как-либо иначе.

Творец же сам есть единство с творением своим и результат трудов его есть одновременно и первопричина движения его. Надлежит понимать его выше всего, оно вверху всего, и когда мы воспаряем в эту высь, уже более нет ни атрибутов, ни изображений, ни форм: то, что остается, подобно морю, так как воды моря сами по себе безграничны и бесформенны. Лишь когда они встречают землю, они воспроизводят изображение, и мудрый способен счесть по правилу: источник вод моря и поток, который исходит из него, чтобы излиться на землю, составляют два. Затем он устрояет громадный бассейн через образование пустоты на большой глубине: этот бассейн занят водами, вышедшими из источника. Это море, как таковое, и должно быть сосчитано за третье. Теперь эта громадная глубина разделяется на семь каналов, это как бы длинные сосуды, через которые изливаются воды моря. Источник, море и семь каналов составляют вместе счисление девять. И если Строитель, который построил эти сосуды, их разобьет, воды моря вернутся к источнику, и не останется ничего, кроме обломков этих ваз, высохших и лишенных воды. И так Причина Причин произвела десять счислений, или десять сефирот.

Кетер же есть сефирот первый, есть венец непостижимого, корона всего есть, перводвижение всего и белый цвет сущего всего. Хокма есть второй, в нем мудрость и открывание того, что иначе скрыто, а против него - Бина. Бина же третий, есть разум и ограничение, устойчивость от хаоса и основание материи Малькута. Даат сефирот есть ключи знания и он невидим, Даат есть Кетер человеческой возможности при подъеме на Древо, и на нем останавливается глава Змеи против спускающейся с Древа Молнии, и суть Даат в равновесии. Даат невидим, потому четвертый

сефирот есть Хесед, который есть величие и доброта, чрез посредство которого неограниченная сила Хокмы изливается в мир. Следом за ним Гебура, который второй на древе суровости, и он есть сила и страх, и борьба его без ярости но за истинность закона. А шестым стоит Тиферет, совершенный красотою, и он есть центр древа равновесия, где сходятся все сефироты, ангелически же Тиферет являет господство. В основе древа милосердия возлежит Нецах, что торжествует жизнью, побеждающей смерть, и восстанавливает естественную форму вещей, а суть его - женская. Но следом за ним во древе суровости стоит Ход, и он силу Нецаха ограничивает и останавливает, духом упорядочивая материю, зародившуюся Нецахом. Ход есть мысль и творец мыслью, и Первосущность всего, доступная постижению человеческим разумом. Йесод же, как явствует из имени его, есть основание древа равновесия, из коего оно произрастает и порождает мир, поскольку в нем содержится видение устройства его. Чистота Йесода, выпестованная наивными детскими душами херувимов, есть как бы субстанция для возникновения формы, которая способна возникнуть в материальном воплощении лишь будучи оплодотворенной астральным светом Йесода, и в том сефироте хранится невесомая часть каждой души, отчего пристальным разглядыванием особо острым зрением способно узреть вокруг почти каждого живого человека вуаль фиолетовую, что Йесодом производится, а как смерть наступает, так и эта эфирная часть исчезает и рассеивается, поглощаясь иными сефирами. В подножии же древа жизни воздвигнут Малькут, о котором и ранее упоминание велось, и из него, яко из врат жизни и врат смерти, выходит все то, что мы привыкли воспринимать как реальное и именуем грубым символом "материя", ибо то, что рождается здесь как воплощенная материальность, на другом уровне бытия означает его смерть, ведь то, что вверху - то и внизу. Клифот же есть зло, что против Кетера, что не творит, а делает мертвым, и имя ему - "скорлупа", он не порядок, а хаос, и противовес всего сотворенного, он уравновешивает и делает твердым созданное и становится несомненным злом, когда творение завершено. Клифот проявляется на каждом уровне созидания у каждого сефирота, как его противоположная часть, в преодолении которое состоит акт созидания.

Учение Каббалы способно объяснить весь мир, включая духовную его часть, и объяснить вопросы, порождаемые прихотливым умом, но не всеобъемлюще. Исходя из мировой книги, в которой уже написано все случившееся и еще предстоящее, Каббала признает предопределенность качеств каждой человеческой души, лишая тем самым свободы воли и права выбора, а Зогар утверждает: "В момент, когда души собираются покинуть свое небесное отечество, каждая душа предстает перед Верховным Царем, облаченная в возвышенную форму, на которой начертаны те качества, в которых она должна проявиться здесь, внизу. Когда человек появился, все было завершено - и мир высший и мир низший, ибо все подытоживается в человеке: он объединяет все формы", что означает совершенство человека, как божественного творения, и бессмысленность трудов в поисках иного совершенства, кроме того, что уже заложено в его природе, что, безусловно, не так и примеров тому неисчислимо является. Противоречие же сокрыто и в самих словах Каббалы: "Человек есть Вселенная, но Вселенная не есть он".

И многие времена я удивлялся и восхищался логикой учения Каббалы, которая позволяет исчислить будущее и видеть его так ясно, как будто все уже случилось, и не мог уразуметь, отчего прописанные в ней правила не управляют миром единообразно, ведь у иудеев и у соседствующих с ними арабов, египтян или халдеев все происходит по-разному, воплощаясь, по большей части, в избиение евреев теми или иными супостатами, чему иудейские начальник многое способствование сами производят, и утвердился во мнении своем о том, что все каббалистические правила и руководства отнюдь не универсалистическим характером обладают, ибо возложены они на еврейский алфавит и к нему яко железными скрепами прикреплены, что означает в моем переложении - будучи соотнесены с любой другою письменностью, смысл они глубинный свой полностью утрачивают при всей красоте и результата не производят.

И видел я красоту и изящество, и удивительную мудрость учения того, и познал его глубину и мудрость, и усомнился во множестве открывшихся мне тайн, и не сыскал истины в том. И я искал тайну сокрытую, и в том преуспел, однако не достиг ее, пока один из знающих людей земли той не открыл мне - бойся поверить в тайну на земле больше прочего всего, потому что нет тайны, хранимой людьми, эти люди охраняют пустые сокровища; ищи тайну в себе, а не вне себя. И познал я, что нет способности открытия всеобщей истины в тех краях, а учения их, хотя и глубоки и увлекательны, лишь малую часть того, что зовем мы нашей реальностью, изобразить способны, по большей же части искажают ее, как толстое венецианское стекло, в окно вставленное, изменяет и приукрашивает то, что за окном, и в том природа его, которую не изменить. И вышел я из пределов земли той, и пошел далее искать тайну, в которой истина.

И довелось мне, перейдя через весьма суровую пустыню вдоль брегов моря, именуемого Красным, где населяющие племена свирепы не по природе своей, а питаемы в жестокости своея крайнею нуждою, которую они вынуждены претерпевать во всякое время, вступить в пределы Византийские, где распространена вера в страдающего за весь род человеческий божьего сына, причем сопровождающая сие обрядность отличается особенным узорочьем и красочностью, что, однако, не имеет силы сокрыть противоречивость и неубедительность основных постулатов самого учения, выдаваемого за единственно верное знание. Воистину, прокламируя триединое божество и неисчислимый сонм могущественных чудотворных личностей, они мнят отрицать многобожие, кое во многих иных верованиях не является предметом обсуждения и даже поощряется, ибо тем самым объясняется бесконечное многообразие влияния сверхъестественных сил на различные части людского бытия, и если всевышнее провидение и в самом деле представляется одной всеобщею и всеобъемлющей силою, то для упорядочивания знания и некоего приближения к прояснению истинного и в тщете уместить бесконечное в ограниченном человеческом разуме каждое из направлений применения этой универсальной силы озаглавлено отдельным именем, и ничего плохого нет в том, что эти проявления силы обозначены именами различных божеств или святых, ибо такова природа человека. В том же соборе, что в граде Константинополе выстроен и занимает множество помещений и изрядное пространство, на многих досках изображены многие и многие святые, каждый из которых способен к чудотворению, то есть властен над тем или иным силы сверхъестественной проявлением, что означает их несомненно божественную природу, что, однако, с амвона опровергается и, невзирая на противоречивость, утверждается наличие единого бога, который не превыше остальных, а просто един, и это заблуждение откровенно абсурдирует против демонстрируемого, впрочем, в споры и диспуты я там не вступал ни в какие.