Письма к Олафу Броку. 1916–1923

Карелин В.

За допущение в [неразб. – ред.] большое спасибо! Скажите теперь совершенно откровенно: публикование большевиками посланных мною в Петроград телеграмм, не достигло ли в Норвегии преследуемой ими здесь цели: компрометировать меня? Широкая публика не знает, в чем заключаются обязательства дипломатических агентов. Нарочито исковерканный текст моих донесений восстановил против меня не одного шведа. Донеслись до Норвегии отклики шведского раздражения против меня или нет? Этот вопрос меня беспокоит, потому что я рассчитываю, когда уже не будет сил сидеть здесь, бежать к Вам. Могу ли я в таком случае быть уверен, что чувства не друзей, а публики вообще ко мне не изменились?

На этом обнимаю Вас и детей. Целую ручки дорогой Вашей жены.

Неизменно Ваш

Гулькевич

Доверительно.

Окончил длинное послание и замечаю, что забыл ответить на Ваш вопрос об А. Советове [144] «по отношению

к гибели банков и прочих предприятий». Большевикам он не мог давать, ибо они и без него разрушать «мастера». Напротив того, он большую часть капиталов своего банка поместил в России и вовсе не желает их потерять. Это делец чистейшей воды, без всяких принципов, идеалов, кроме желания безграничной наживы. Ему только хочется, как можно более «сорвать». Он мне сам говорил, что он считает себя человеком аполитическим, что у него лишь один интерес в жизни «гешефт». Конечно, с такими настроениями можно дойти далеко, но не в сторону практики большевиков.

144

Личность не установлена.

23

22/10 II 1918 [145] Стокгольм

Дорогой Друг,

Только что мне передали очаровательную кадку. Красные цветочки ласкают взор и возбуждают радостное настроение, совершенно не соответствующее нынешним переживаниям. Искренне благодарю Вашу дорогую жену за чудный дар и нежно целую ее ручки.

Засим отвечу на милое письмо от 19 сего месяца по пунктам:

1) Не может ли Денисов [146] телеграфно предупредить меня о дне своего приезда, дабы выписать сюда к такому сроку и фабриканта, живущего вне Стокгольма?

145

Так в тексте.

146

См. письма 11, 12, 14—16, 21—23.

2) Я приму, раз это Ваше желание, но должен, к сожалению, предостеречь Вас против него. Это самый подлый, низкий человек на свете, без всяких убеждений и принципов. Мой перевод в Стокгольм состоялся, безусловно, без всякого влияния Ал.[ександрова] [147] . Вы помните телеграмму Милюкова по этому поводу? Когда я видел Павла Николаевича в июне в Петрограде, он мне сказал: «Вы очень на меня сердитесь за Ваше назначение в Стокгольм? Но не мог же я там оставить Н.[еклюдова] [148] . Положение там слишком серьезно». Алекс.[андров] же во все время служения здесь Некл.[юдова] был самым его преданным слугою. Когда Н.[еклюдова] удалили отсюда, он стал его ругать, что едва ли свидетельствует о благородстве его чувств. При старом режиме он скорее был совместно с Панковым его приверженцем. История эмигрантства и «сидения в тюрьме» возникла даже после революции.

147

Вероятно, редактор «Скандинавского листка».

148

Неклюдов Анатолий Васильевич (1856–1943) – российский дипломат, императорский посланник в Стокгольме (1914–1917).

Мой разлад с ним имеет очень определенное основание. Некл.[юдов] проводил его в консулы в Хапаранду или Мальме, не помню. Когда я прибыл в Стокгольм и присутствовал на двух заседаниях Кр. Креста, то Ал.[ександров] поразил меня своею демагогией и большевизмом на первом из них, на котором не было smartset’a [149] . И полною противоположностью поведения на втором заседании, на котором присутствовал русский highlife [150] . Он извинялся за свои действия на первом заседании и отрекался от них. После этого я телеграфировал в Петроград, что прошу отсрочить назначение А.[ександрова] в консулы. Дополнительно я сообщил в Министерство, что не считаю возможным при натянутости отношений Шв.[еции] с Россией назначать на такое место человека, лишенного всякого такта. Я прибавил, однако, не желая вредить А.[ександров] – ву и ввиду отсутствия в Министерства знатоков Швеции, я ничего не имел бы против его назначения в Центральное ведомство, где его познания могли бы может быть оказаться полезными. Об этом я своевременно сообщил А.[ександров] – ву. Тогда он на меня не рассердился (по крайней мере, не показал этого) и преподнес свою брошюру о Швеции. Я же, со своей стороны, содействовал получению им пособия из Красного Креста на уплату долгов.

149

Фр.: светской публики.

150

Англ.: аристократическое общество.

Но когда он вернулся из Петрограда, где царствовали тогда большевики, и я, следовательно, не был более у власти, он в Красном кресте устроил заседание, в котором провел порицание меня, браня и ругая меня. Я никаких мер в Комитете ни против него, ни против служащих не принял, игнорируя факт вынесения мне осуждения. Он захотел устроить тогда вторую сходку, которую сконфуженные служащие, опомнившись, очевидно, не допустили и прогнали его из комитета. Все это мелко, гадко и неинтересно и к нему я кроме презрения и, быть может, отчасти жалости не испытываю. Извиняюсь даже, что так подробно рассказал Вам всю ссору. Но мне было бы грустно, если бы А.[лександров] мог Вас ввести в заблуждение и злоупотребить Вашею добротою и доверием к людям. Переходя от личного момента инцидента к делу, обещаю Вам, если только в чем смогу быть полезен Скандинавскому листку [151] , сделать это по мере сил.

151

«Скандинавский листок» (Стокгольм, 1915–1918). Торгово-промышленная газета. Редактор в 1918 г. Г. Александров. Издавался два раза в неделю. См.: Новикова И. Н. «Узнавая друг друга лучше и ближе»: Российская торгово-промышленная газета «Скандинавский листок» в Стокгольме. См.: Вестник Баренц-ентра МГГУ. 2010. № 9. С. 83–94.

Умоляю вновь не платить за «Вестник». Оптимисты видят наступление лучших дней в скором, не слишком далеком будущем.

За Harratswort’а благодарю. На бандерольке случайно заметил по почтовой марке в 50 эре. Следовательно, должен Вам 13, 87 + 1 кр. = 15, на которую и посылаю чек.

Крепко обнимаю Вас и детей, целую ручки дорогой Вашей жены и сердечно благодарю Ее за подарок.

Ваш

Гулькевич

24

2 III / 17 II 1918 Стокгольм

Дорогой Друг,

Обращаюсь к Вам с очень большою просьбою. Меня только что посетил присяжный поверенный Алексий Юльянович Геровский [152] , эмигрант из Черновцов (Буковина), издававший там газету «Русская правда». Его хотели расстрелять австрийцы, но он бежал с нашими войсками. Семья же осталась в Gollersdorf [153] . Он о ней не имеет известий с 1916 года. До него дошли слухи, будто бы мать его умерла, но проверить слухи не удалось. Не можете ли Вы узнать что-либо о его жене, детях при помощи Ягича? [154] Г.[еровский] известен, как борец славянства против Австрии, и большого труда не может представить выяснение местонахождения его семьи. Не сомневаюсь в том, что по доброте Вашей Вы не откажете исстрадавшемуся Г.[еровскому].

152

Геровский Алексей Юлианович (1883–1972) – общественный и политический деятель, юрист, публицист, писатель, участник русского движения в Прикарпатской Руси. С занятием русскими войсками Галиции и Буковины приехал в Черновцы как «старший чиновник по особым поручениям» при губернаторе Евреинове. После отступления русской армии из Галиции Геровский состоял при Министерстве иностранных дел в Петрограде в должности эксперта по австро-енгерским и балканским делам.

153

Гёллерсдорф (нем.: G"ollersdorf in Nieder"osterreich) – коммуна в Австрии, в федеральной земле Нижняя Австрия.

154

Ягич Игнатий Викентьевич (1838–1923) – выдающийся австрийский и российский филолог-славист, лингвист, палеограф и археограф. Академик Петербургской академии наук (1880). Один из крупнейших экспертов в области славянского языкознания во второй половине XIX века. Тесно сотрудничал и поддерживал дружеские отношения с проф. Олафом Броком.

Не успел докончить письмо, как выяснилась вторая просьба: бывший помощник Стаховича Финляндского [155] , Профессор государственного права Гельсингфорского университета барон Сергей Александрович Корф [156] собирается отправить 11 апреля жену и двух детей в Америку. Для этого ему нужно 6-го апреля быть в Христиании. Он просит не отказать в заказе для него 2-х комнат по две кровати.

Крепко обнимаю Вас и детей, целую ручки дорогой Вашей жены.

155

См. письма 7, 11.

156

Корф Сергей Александрович, барон (1876 —?) – юрист, профессор русского государственного права и истории русского права в Гельсингфорском университете.

Ваш

Гулькевич

А второй том [неразб. – ред.] не вышел еще в свет?

Должен закончить письмо новою просьбою: я не знал, что до ноября месяца должен был сообщить [неразб. – ред.], что уехал из Христиании. Ввиду этого они считают меня своим членом и на нынешний год. Можете Вы быть столь любезны и через одного из милых своих сыновей уплатить мой взнос за 1918 г. и сообщить им, что уже более членом общества не могу числиться. Большое спасибо и простите.