Письма полковнику
Шрифт:
— Блин. А Интернета в Срезе нет. Вспоминай, Машка, ну!
— И что это даст?
— Как что? Мы тогда раскрутим тему до конца! Индекс цитируемости будет — во!
Толик раскинул руки в типическом рыбацком жесте, не рассчитал и со всего размаху саданулся о парапет. Зашипел сквозь зубы, тряся ушибленной кистью.
— Какой индекс цитируемости, — вздохнула Маша, — если они требуют от тебя сливать информацию. Думаешь, для того, чтобы ее обнародовать? Ага, два раза. Они же сами наверняка и того… Лилового полковника.
— Нет.
— Откуда ты знаешь?
— Я спрашивал.
Маша присвистнула. Вообще–то наивность Толику шла, особенно раньше, до радикальной смены имиджа. Черт возьми. Проболтали битый час попусту, так, по сути, ничего и не решив.
Прямо по курсу замаячило столпотворение. Интересно, звездулетки уже собрались — или неработающая петеэска под присмотром камуфляжников сама по себе вызывает в народе живой интерес? На всякий случай Маша ускорила шаги. Толик тоже пошел быстрее, даже забежал чуть–чуть вперед.
— А что ты предлагаешь? — Его голос опять отдавал занудным нытьем. — По–твоему, мы в безвыходной ситуации, да? Вернее, я один?! Ты где–то права, в таких случаях крысы…
— У тебя сегодня свидание? — Крыс Маша пропустило мимо ушей: давно привыкла прощать ему и не такие закидоны. — Так вот…
— Сегодня она не может. Завтра.
— Советую обо всем ей рассказать. Тебе сейчас гораздо выгоднее быть при ней не соглядатаем, а союзником. Она знает по–любому больше нас с тобой, и вообще, по–моему, умная женщина. Держи, — расстегнув на ходу сумку, протянула ему стопку фотографий. — И красивая.
— Машка!!!
Толик затормозил так резко, что его подошвы взвизгнули о плиты набережной, как автомобильные шины. Схватил ее за руку и дернул на себя; Маша еле удержалась на ногах, а главное — соскользнув с плеча, накренилась расстегнутая сумка, и оттуда едва не посыпались на землю дорогущие объективы и бленды!.. Застегнула молнию и медленно обернулась к нему — киллер к будущему покойнику.
Покойнику, правда, было пофиг:
— Смотри! Узнаешь?! Это он!!!
Никто не учил его в детстве, что показывать пальцем нехорошо, а потому Маша без труда определила в толпе объект столь сильных эмоций. Парень сидел на лавочке, свернув шею, как все, в сторону съемочной площадки и вытянув безразмерные ноги в кроссовках, но без носков. Здоровенный, хоть и совсем мальчишка, чуть ли не школьник. Ну да, он же учится в ее классе. День рождения… точно, он.
Кивнула.
— Он там был, — возбужденно зашептал Толик. — В подъезде. Ты тогда лопухнулась, не сняла — а он как раз… И сервер нам, кстати, подвесили тоже в честь фоток с этим пацаном! А теперь он здесь. Все сходится, Машка! На нем — всё сходится!..
Она пожала плечами:
— Ну так вперед.
Двинулась дальше: перерыв по–любому закончился, и нарываться на темперамент зампродюсерши хотелось меньше всего. Но Толик снова удержал ее, дернув за локоть, к счастью, без катастрофических последствий. И опять указал на парня со скамейки — уже не пальцем, а движением подоородка:
— Сними.
Да ради бога. Маша сняла крышку с объектива, прищурилась в видоискатель и добросовестно щелкнула четыре раза подряд.
* * *
Претендент отстал. Настолько, что, обернувшись, она нигде его не увидела. Правда, слепило солнце, отражаясь от водной ряби, да и крылья, белые и перистые, как облака, закрывали порядочный сегмент обзора. Ничего, догонит.
Было хорошо. После жара и духоты тезеллитового поля — огромное небо, много–много воздуха и зыбкая пленка моря под ногами. Последнее ощущение, нереальное, как полет во сне, Эва, оказывается, совсем забыла.
Азы управления водными крыльями она подзабыла тоже. Надо было все–таки пройти полный курс обучения для новичков, а не бравировать перед претендентом. До сих пор всё шло гладко — и вот на тебе. Оглядываясь, она сбила угол левого крыла, установленный инструктором на пирсе и с тех пор неизменный. Погрешность в несколько градусов сработала мгновенно: Эва переломилась в пояснице, дала крен, словно катер с пробоиной, и по колено ушла под воду.
Над головой зашуршали, ехидно зашушукались перья. Выровнять угол было, в принципе, нетрудно, но как выдернуть ноги из моря, чтобы ступни снова еле касались водной пленки? Взмахнула обоими крыльями, старательно подражая взлетающей птице или дракону. Погрузилась по пояс.
А претендент отстал.
Когда на берегу инструктор спрашивал Эву, что делать в случае потери равновесия, она сообщила со знанием дела, что изменит градус наклона противоположного крыла на пропорциональный углу крена и т. д и т. п. Инструктор хмыкнул. Правильный ответ звучал проще: распластать крылья по воде и ждать спасателей.
Так она и сделала. Надеясь, правда, что до спасателей не дойдет. Где он, этот претендент?
Теперь, когда ее подбородок касался воды, а незаметная раньше зыбь так и норовила плеснуть в лицо, пейзаж вокруг стал совсем другим. Гребневой хребет резко потерял высоту, превратившись в ряд пологих уступов над горизонтом, берег с набережной и пляжами вдали преобразился в условную линию, исчезли катера, яхты, лодки, катамараны и драконы, которыми только что пестрела акватории. В водном пространстве, тесно очерченном новым горизонтом, не было ни души — насколько позволяли видеть крылья, снова закрывшие часть бокового обзора. Перья встали торчком, жадно впитывая солнце.
— Устала?.. уф–ф!
От неожиданности она чуть не вскрикнула. Хлопнула крыльями по воде, подняв концентрические волны, и сама глотнула добрую кружку соленой воды. Отплевываясь, засмеялась: с нервами надо что–то делать. Нет, ну разве так можно?..
Претендент тоже смеялся — меньше чем в полуметре, глаза в глаза. Его волосы, гладкие после нырка, шевелились, как живые, поднимаясь надо лбом спутанной гривой. Крылья были сложены за спиной, перья спрятаны, обтекаемая поверхность поблескивала сквозь воду, делая его похожим на черепаху, а еще больше на жука–плавунца. Вот это фокус!.. впрочем, когда–то она тоже так умела.
— Давай отдохнем, — отфыркиваясь, согласился претендент. — Только руки освободи. А крылья пускай подзарядятся, оно нелишне.
Пока Эва путалась в сложной системе креплений, застежек и предохранителей, претендент пошевелил у себя под грудью, и крылья выстрелили в стороны, будто два зонта, разворачиваясь и одновременно ощетиниваясь перьями; брызнула мельчайшая водная пыль, в ее облаке на мгновение проступила радуга. Крылья распластались по воде, а мужчина протянул руки навстречу ее рукам.