Письма полковнику
Шрифт:
— Постой, Красс, — она вдела в крепление одну руку, а другой взяла его за плечо, разворачивая в сторону берега. — Смотри… по–моему, уже можно проплыть. Давай попробуем. Я хочу.
А теперь — смотреть в его лицо. В насмешливые гласе. В упор, внутрь, в глубину. Не пропустить, мгновенно уловить легчайшую тень удовлетворения собой, своей так хорошо и гладко разыгранной партией. Отказаться можно будет в любой момент. И полностью увериться в своей правоте, поймав в этих глазах досаду от внезапного отказа.
Он смотрел недоуменно:
— Ты с ума сошла?
* * *
Здравствуй, папа.
Решила все–таки тебе написать, хотя Миша и не советовал. Только затем, чтобы ты не пытался собирать информацию о нас через своих соглядатаев. Очень неприятно коситься с подозрением на каждого нового человека. Рассматривай это письмо как исчерпывающее разведдонесение и больше никого к нам не присылай. Уж такую–то малость ты можешь сделать для своей дочери?
Мы живем, как тебе уже, без сомнения, доложили, в лагере разработчиков. У нас отдельный домик, маленький, но с удобствами, и вообще Миша хочет реорганизовать лагерь в разработческий поселок, если, конечно, ты по понятным причинам не наложишь вето на проект. Дома надо строить выше по склону, вне тезеллитового поля — хотя лично я уже привыкла, ничего особенного, только немного жарко и трудно дышать. Но Драго с маленьким мы решили пока к себе не забирать. Ты же, надеюсь, позволишь им остаться на пару месяцев во дворце? Если нет, мы что–нибудь придумаем. Я не собираюсь ни в чем от тебя зависеть.
Ни на какие права, полагающиеся мне как твоей дочери, я не претендую. Живу в лагере точно так же, как обычная жена разработчика, тут многие ребята уже попривозили из Исходника жен. В исследованиях участвую на добровольных основаниях, помогаю Мише, этого ты мне не запретишь. Я отдаю себе отчет в том, что Миша — твой наемный работник, ты в любой момент можешь и уволить его с должности координатора исследовательских работ, и вообще выгнать из Среза. Так вот, он к этому готов. И говорит, между прочим, что ты сам в таком случае потеряешь куда больше, чем мы с ним.
Собственно, мы готовы в любой момент эмигрировать в Исходник. И даже из страны, где, судя по твоим газетам, так хорошо. Только жалко Драго. И маленького, у него ведь еще даже личности нет…
До свидания. Наш адрес ты, разумеется, уже знаешь. Будет желание — пиши. Не будет — как–нибудь переживем.
Твоя дочь Эва Анчарова.
12.07.18.
ГЛАВА VI
Хорошо, что у Дылды был мобильный. Правда, валялся он у нее обычно на самом дне сумки, под купальником, полотенцем, книжкой, путеводителем и т. д., так что дозвониться получилось с восьмого раза: Стар успел пройти полнабережной, притормаживая возле автоматов. Дылда бросила «перезвони», отключилась и переместилась во «вне зоны». Ну и ладно. Не очень–то и хотелось. Только убедиться, что она жива–здорова. По–видимому, вполне.
Но с этого момента всё пошло наперекосяк. Всё.
Во–первых, страшно доставал голубой. Он возник на горизонте еще тогда, когда Стар, потихоньку плавясь и зверея под солнцем, дожидался Дылду на скамейке. Голубой сначала присел на край, где–то в области бокового зрения, потом придвинулся, закинул ногу на ногу, придвинулся еще. Спросил, который час. Стар ответил ему довольно вежливо, прикинув по ходу, что Дылды нет уже сорок пять минут и это не есть нормально. Голубой понимающе кивнул и поинтересовался, кого он, собственно, ждет. Стар послал его открытым текстом, встал и зашагал прочь по набережной, высматривая телефон–автомат. В стеклянной стенке которого и обнаружил, что голубой увязался следом.
На попытки избавиться от него ушло черт–те сколько времени и сил. В комплекте с безуспешными дозвонами Дылде и палящим солнцем — да кто угодно дошел бы до ручки, до белого каления! Пару раз Стар совсем уже было решался развернуться, подойти к голубому вплотную, внятно его послать, а если не поможет, влепить по морде. Что–то останавливало; наверное, брезгливость. Иногда ему казалось, будто бы удалось отсечь хвост, — но стоило расслабиться, как тощая фигура голубого вновь мелькала то в зеркальной витрине, то в оптиграфической аномалии. Всё та же бритая (вернее, небритая) голова и длиннющие, наверняка накладные ресницы. Бр–р–р!
А солнце палило, футболка уже была насквозь мокрая под мышками и посередине спины. В конце концов Стар на всё плюнул и ломанулся на пляж. Где, игнорируя мутное море, сразу же залез в душевую под навесом. И счастье голубого, что он не попробовал штурмовать кабинку.
Под душем, остервенело смывая с плеч пот, пыль и пленку облупившейся кожи, Стар признался, наконец, самому себе в том главном, что не заладилось с самого начала и на что он теперь практически не имел шансов.
Найти ее. Невозможно. В принципе.
До сих пор он сваливал вину на Дылду. Которая нагружала его своими планами и капризами, путалась под ногами и вязала руки, не давая вплотную заняться поисками. Именно из–за Дылды — а что, удобная позиция! — он вынужден был откладывать их на потом, на завтра, на после обеда. Пожалуйста, половина второго. Где, как, с какого конца начинать ее искать?!
По изначальному плану это было проще пареной репы: он сам дарил путевку и знал, в каком отеле забронировано место. Но теперь она здесь — в городе с доброй сотней своих отелей, санаториев, кемпингов и так далее. Они, пожалуй, поделились бы информацией о постояльцах — если бы он был как минимум сотрудником Срезпола или цивилом. Может, подобную услугу оказывает информационное бюро?.. легко представить, какие бабки за нее дерут. Хоть продавай Дылду в секс–бизнес. Или…
Нервно хихикая, высунулся из душа и огляделся. Вроде бы никого.
О том, чтобы надевать обратно пропотевшую футболку, не могло быть и речи. Но плечи конкретно саднило, а когда Стар вышел из–под навеса, запекло по–настоящему, будто он заимел погоны из раскаленных утюгов. Полотенце, как назло, осталось в сумке у Дылды. И потом, на набережной, несмотря на жару, попадалось не так уж много по пояс голых мужиков… тем более что шляются тут всякие голубые. Ну его нафиг…
Короче, по–любому выходило — нужно сбегать в отель.
Голубого Стар заметил уже при входе: тот осторожненько выглядывал из–за пальмы неподалеку. И было поздно делать вид, что живешь совсем не здесь. Вот черт!..
Вот черт, твердил он, поднимаясь по лестнице и пихая в замок магнитную карточку; замок не реагировал, злость нарастала, а перевернуть карточку он догадался с пятого–шестого раза. Что мешало ему, Стару, поступить точно так же?!
Когда он увидел ее. Плюнуть на Дылду, послать подальше Бейсика с Воробьем и Открывалкой — и пойти за ней. След в след, хвостом, тенью, не теряя из виду, ни на кого и ни на что не обращая внимания, в том числе и на того мачо, державшего ее за руку… Какого черта?! Теперь бы знал, где она живет. Знал бы!!! — если б додумался, если б рискнул.