Письма с войны
Шрифт:
Встретить бы тут хоть одного человека, с кем можно было бы поговорить, так нет же, ни одного не найти твоей веры, и это самое ужасное, корону за человека, за христианина, вот это было бы поистине подарком; что может значить корона!
Эрнст Вихерт где-то сказал о войне, что мне необычайно понравилось, к сожалению, я не помню наизусть это место, кажется, я уже цитировал его тебе однажды, это из второй части «Малых страстей»; некто, чьего имени я не помню, говорит Клаусу Виртулле: «Война, милый Клаус, это не ураганный огонь, не стрельба, не крики раненых и шум битвы; война — это когда наши сердца осиротели и лишились родины; если кто-нибудь пообещает тебе сказать что-то стоящее о войне, а будет рассказывать исключительно об ураганном огне, то это будет выглядеть так же, как если
Да, думаю, что борьба — это нечто поистине упоительное и прекрасное, война же — сущее бедствие!
[…]
Западный фронт, 25 октября 1942 г.
[…]
Вчера мы опять переезжали в другое место, на это ушел целый день; с раннего утра до поздней ночи мы мотались туда-сюда, из старой деревни в новый городок, очень красивый, старинный и интересный; он расположен в месте слияния Сены и Эврё; у меня до умопомрачения много дел, так что полученные письма буду читать завтра.
Во время нашего переезда сюда прибыло пополнение, сто пятьдесят человек, которых предстояло разместить и привезти их багаж. За квартиры, естественно, отвечаю я, за транспорт тоже, столы, стулья, скамьи, стремянки, печные трубы — все это должен доставать я, трудно даже сказать, сколько у меня работы, до бесконечности много.
В будущем моим основным занятием будет работа переводчика, естественно, перевод оставляет желать лучшего; со строевой и прочим дерьмом почти не буду иметь дела, даже, можно сказать, совсем не буду, поэтому я необычайно счастлив; работа эта довольно утомительная и часто весьма неприятная, потому что в большинстве случаев придется что-то отбирать у населения, но все равно очень интересно; я не смогу даже вкратце перечислить тебе, что мне предстоит делать, при этом узнаешь столько людей…
Твое письмо с деньгами я тоже получил, но лучше не высылай мне пока денег, мама прислала пятьдесят марок, так что на какое-то время хватит.
Пусть Алоис напишет, получила ли Мария кофе, который я послал ей в Зигбург ко дню именин, и дошло ли какао для моей маленькой крестницы [79] .
[…]
Западный фронт, 26 октября 1942 г.
[…]
День опять пролетел, и опять не выдалось ни одной свободной минуты…
79
Дочь брата Алоиса.
Я общаюсь с разными людьми, часто с бургомистром и его сестрой, и очень завидую его старому кабинету, заваленному множеством бумаг; он просто сойдет с ума от наших поручений и требований квартир; бургомистр очень милый человек, он постоянно в разъездах, но я завидую ему, хотя работы у него невпроворот. Чего только мне не приходится доставать! Машину для каптенармуса, пишущую машинку, печи, это чистое безумие, но, как бы то ни было, я со всем справляюсь; мне бы, конечно, хотелось, чтобы у меня осталась лишь должность переводчика, но так, видимо, не получится, однако надеюсь что-нибудь придумать, чтобы избежать дежурств, только бы не это каждодневное скучное однообразие! […]
Чрезмерно длительное общение с французами необычайно утомляет, все они непреклонны в своем убеждении, что мы проиграем войну; в самом деле, очень странно, отчего мы — так и хочется сказать — необычайно скромны в своих требованиях квартир и во всем остальном; мы уже больше не выступаем в роли победителей. […]
Занятый в основном приятными делами, я здесь почти не замечаю времени, однако приходится, естественно, сталкиваться и с неприятными вещами, но в конце концов, не будь этого, я бы жил, как в Раю.
Плохо только, что нет хорошего жилья, мы все расквартированы в школе, почти двести человек, по двадцать пять человек в одной комнате, без столов и без стульев; я прихожу в свою комнату только вечером, когда ложусь спать, да еще днем во время обеда на четверть часа, потом я ухожу опять, но по-настоящему «родного пристанища» все-таки нет.
Вообще, в последний месяц все в нашей жизни как-то временно; но так всегда бывает при формировании новой части и может длиться месяцами, прежде чем все обустроится; если будущей весной я снова вернусь сюда, наше положение здесь, возможно, станет уже более определенным, и мы будем находиться, видимо, на побережье.
[…]
Западный фронт, 29 октября 1942 г.
[…]
Сегодня в этот благодатный для меня долгий день, не переставая, льет сильный дождь; поскольку у нас нет печки, а отопление пока не провели, в комнате довольно противно; я по-прежнему исполняю роль «добытчика»; сегодня утром реквизировал пишущую машинку, велосипед с багажником для почты и еще швейную машинку; невероятно много работы, но так время пролетает быстрее и вообще интереснее; если сегодня или завтра получу от тебя деньги, моя работа обретет настоящий смысл; тогда я смогу иногда заходить в какое-нибудь маленькое кафе, чтобы выпить рюмочку-другую вина, да и для написания писем можно найти поспокойнее местечко; вот уже несколько дней, как я получил уведомление о денежном переводе, но деньги всегда поступают позже.
Сегодня утром просмотрел перечень лекций и немного расстроился, потому что ни одна из тем не нашла отклика в моей душе; единственное, что меня заинтересовало, это лекции господина фон Вальтера [80] , я решу это в спокойной обстановке; если же не найду ничего стоящего в Кёльне, поеду, может быть, в Бонн, но вряд ли от Бонна стоит ожидать чего-нибудь приемлемого, главное же, тогда мы не сможем большую часть времени бывать вместе; в общем, я спокойно соглашаюсь на Кёльн и приложу максимум усилий, чтобы разыскать там знающих преподавателей; к сожалению, именно в Кёльне нет ни одного достойного германиста; Бертрам [81] мне не очень нравится; с предметами я пока тоже не определился: выбрать ли философию или немецкий профилирующим предметом, и какой тогда взять третий; за латынь и греческий я не возьмусь, для меня это тяжеловато; может быть, предпочесть французский или математику; я бы вообще взял минимум предметов, чтобы можно было досконально изучить их, поначалу я уж больно размахнулся: латынь, греческий, немецкий, философия! Я с этим не слажу, займусь-ка лучше математикой; она по-настоящему интересует меня, и к тому же, я считаю, подпитывает мозги; напиши мне, что думаешь по этому поводу; впрочем, я чертовски рад предстоящим занятиям; хочешь верь, хочешь нет, но, когда сегодня утром я взял в руки лист с темами, мне показалось, что для меня открылся иной мир; я с величайшим нетерпением жду встречи с новой жизнью…
80
Вальтер Райнхольд фон — надворный советник, читал в Кёльнском университете лекции по русскому языку.
81
Бертрам Эрнст — специалист по немецкой филологии.
[…]
Западный фронт, 16 ноября 1942 г.
[…]
Теперь каждый день работаю с полной отдачей сил; как говорится, еще раз овладеваю премудростями новобранца, это безумно изнуряет, я стал необычайно стройным, мой ремень застегивается теперь на последнюю дырку, и все равно брюки не держатся на моем тощем теле; при этом физически я чувствую себя вполне прилично, вот только одолевает усталость, постоянная усталость…