Пламенные эвкалипты
Шрифт:
У Сабу заблестели глаза: ее слова прозвучали как вызов.
— И ставки будут?
— Вы имеете в виду деньги? — спросила Эбби. Она знала, что отец с друзьями всегда выкладывали деньги на стол, и они назывались у них «ставками».
— Конечно, будут. Какой же покер без ставок.
Тут в дверях появился Джек. Он взглянул на карточную колоду на столе.
— В картишки решили перекинуться? — полюбопытствовал он, довольный, что отношения у Эбби с прислугой вроде как налаживаются. Да и Сабу не кричит, а это уже кое-что.
— Да, ваша матушка придумала, —
Джек тотчас смекнул, что к чему.
— Могу выдать тебе аванс из будущего жалованья, — предложил Джек. — Но только с одним условием, — прибавил он.
— Каким? — осмелилась спросить Эбби.
— Я тоже в игре, — сказал Джек, доставая из кармана купюры и пригоршню мелочи.
Эбби была на седьмом небе. Джек посмотрел на повара.
— Ну что, Сабу, сыграем?
— Будут ставки — будет игра, — сказал повар, усаживаясь за стол. Сабу все обижался, что ему могут не заплатить за те дни, когда он постился и не занимался кухней, и теперь он задумал отыграться на Эбби — что ж, прекрасная мысль.
Через некоторое время до них донеслось, как Сибил окликнула Эбби из гостиной.
— Я на кухне, миссис Хокер, — отозвалась Эбби.
Сибил направилась туда и воззрилась на их компанию в полном недоумении. Она представить себе не могла, что Джек с Эбби усядутся за один стол с прислугой, но тут она заметила карты.
— Это ты здорово придумала, мама, — организовать партию-другую в покер, — заметил Джек, взял колоду и принялся тасовать.
— В покер? — удивилась Сибил. И посмотрела на Эбби. — А я думала, мы сыграем в канасту, криббидж или джин-рамми, — прибавила она.
— Я не знаю этих игр, миссис Хокер, мы с отцом только в «веришь — не веришь» играли.
— «Веришь — не веришь»?! — в ужасе проговорила Сибил. Так, должно быть, называлась одна из тех игр, в которые ирландцы резались в закоулках Дублина.
Джек встал и пододвинул матери стул.
— Надеюсь, мама, у тебя найдутся деньги на ставку, — с азартом сказал он.
Сибил не верила своим ушам, но заметила его горячность.
— А я надеюсь, ты не будешь жульничать, — ответила она, присаживаясь к столу. Сибил впервые в жизни сидела в кругу прислуги и чувствовала себя не в своей тарелке.
— Так-то гораздо лучше, — широко улыбаясь, заметил Джек. — Неужели, мама, ты боишься, что я тебя обыграю? — поддразнивал он.
Сибил пользовалась у сыновей репутацией женщины, знающей счет деньгам. И они частенько посмеивались над ее излишней расчетливостью, но поделать с собой она ничего не могла. Отец ее когда-то был врачом в окружном городке и жил там себе припеваючи, пока однажды, когда она была совсем малютка, не слег. Прошло два года, прежде чем он смог вернуться к своей практике и содержать семью. Тогда все семейные заботы: чем кормить и во что одевать домашних — легли на плечи ее матери. И Сибил, как старшей из пяти детей, приходилось ей помогать, трудясь уборщицей и
Не забыла Сибил и то, как не раз и не два просила Джека составить ей компанию за картами, а он все отнекивался под предлогом того, что дел у него по горло.
— Это уж навряд ли, держу пари, — сказала она и встала, извлекая из кошелька горстку монет.
Хотя Джек и подтрунивал над нею, он, однако же, не позволил ей потратить ни гроша с тех пор, как она переехала жить к нему, так что проиграть ей было не жалко. Она даже могла выиграть, благо в карты ей частенько везло.
Джек рассмеялся.
— Береги рассудок, если я выиграю, — пошутил он.
— И тебе того же, — ответила Сибил, приняв шутку.
Эбби объяснила правила игры в «веришь — не веришь», сказав, что в ней нужно уметь думать и блефовать, и тут же привела пример:
— Как только карты сданы, я могу сходить с трех шестерок. Кто-то из вас может их покрыть, например, тремя семерками или четырьмя пятерками, или оспорить мой расклад. Если он оказывается в мою пользу, я выигрываю у каждого из вас по три пенса или по шесть, или по шиллингу, в зависимости от того, какие мы назначаем ставки. А если нет, тогда я выплачиваю каждому из вас объявленную ставку.
— По-моему, здорово, — сказал Джек. — Можно, я буду сдавать?
И вскоре они все с головой ушли в игру. После нескольких партий, в которых каждому из игроков более или менее везло, Джек показал всем, что такое настоящий покер.
К тому же он достал бутылку вина, а Сабу приготовил для всех легкую закуску. Эбби отказалась от вина, когда ей предложили бокал: она очень разволновалась, и Джек понял, что это напомнило ей о том, что с нею случилось в Мартиндейл-Холле.
— Прости, Эбби, — шепнул ей он, заметив, что ей вдруг стало не по себе. — Кажется, я свалял дурака.
— Все в порядке. Вы пейте с миссис Хокер, а обо мне не беспокойтесь. Я лучше выпью молока с Эльзой и Марией.
Джек налил Сабу стакан вина, и тот с удовольствием его принял.
Потом они сыграли еще четыре партии, и Джек с Эбби дважды выигрывали.
Девчушки-служанки вышли из игры, а вслед за тем Сибил выиграла три партии подряд, что привело ее в восторг. Когда они это осознали, было уже одиннадцать часов.
— Нам бы лучше пойти спать, — зевая, обратилась к Марии Эльза. — А то завтра на работу вставать ни свет ни заря.
Эльза и в самом деле выглядела усталой, к тому же они с Марией поначалу выигрывали и под конец остались при своих.
— Спасибо, что позволили нам сыграть, — обратилась Мария к Хокерам. — Было очень приятно.
— Нам тоже, — ответил Джек, взглянув на мать. Ей, очевидно, тоже все понравилось, и она пребывала в прекрасном расположении духа.
Сабу встал и принялся убирать посуду из-под закусок.
— С первым успехом тебя! — сказал он Эбби. — Но в другой раз я непременно отыграюсь. — И, пожелав всем спокойной ночи, он вышел из кухни.