Пленница тирана
Шрифт:
— Пшла прочь! — гаркнул он на неё, отталкивая в сторону.
Старуха пошатнулась, и чуть было не шлёпнулась на пол.
— Ты что это?! — возмущенно взвизгнула она. — Князь велел мне ухаживать за раненой.
— Сначала я сам за ней поухаживаю, — ухмыляясь, проговорил капитан, — а потом уж и ты доделаешь свою работу.
Но старуха оказалась не из робких, она попыталась загородить собой девушку.
— Знаю я, как ты за ней поухаживаешь, — скривившись, бросила она. — Девочка совсем слаба и не сдюжит твоей заботы. А мне потом перед князем отчитывайся.
—
Он схватил травницу за волосы и швырнул в дальний угол, где та и лишилась чувств, приложившись темечком о косяк.
Оставшаяся без заступницы Китэрия вжалась в спинку койки и попыталась отбиться от звероподобного воина, в то время как привязанные к своим кроватям Сиху и Нэвра, старались вразумить разбушевавшегося Харуха. Но тот не слушал валамарцев, он в нетерпении рвал дорогие ткани девичьего одеяния, мечтая добраться до манящего перламутром тела.
Этэри отбивалась, как могла, кусалась, пиналась и старалась выдрать ополоумевшему от желания мужчине все волосы на голове. Рядом скрипел жрец, силясь порвать веревки, что держали его по рукам и ногам. Нэвра выла, не в силах видеть столь унизительную картину. А знахарка безучастно валялась в углу, и, похоже, не дышала.
Казалось, на эти крики должны были сбежаться все рабочие каменоломни. Но, во-первых, они знали, что вопли доносятся из комнаты пленных, а во-вторых, просто боялись заходить туда. Таймар же был сильно занят и сам чудом не оглох, потому как его «милашка» оказалась на редкость голосистой бабой. А Марухе, хоть и было слышно, что твориться в комнате пленных, просто не пришло в голову останавливать капитана. И лишь оставшимся за прислужниц девушкам, было не всё равно.
Одна из них отважилась спуститься во двор и попытаться отвлечь князя, в надежде, что он сможет остановить этот беспредел. Она набрала камешков и, затаившись в кустах, принялась кидать их в его окно. Но «милашка» слишком усердно надрывалась, изображая наслаждение, поэтому звуки потасовки дошли до таймаровых ушей лишь тогда, когда очередной брошенный камень разбил окно, попав в плечо его любовницы, и та, наконец, умолкла.
Как только отдышавшийся князь уловил доносящиеся издалека крики, он тут же понял, что происходит.
Накинув любезно приготовленную прачкой длиннополую рубаху, он вылетел из своей комнаты и поспешил на шум.
Харух к тому времени уже разодрал все одежды этэри и бесцеремонно лапал драгоценное тело молодой красавицы, по-прежнему отбивающейся от него изо всех сил.
Ворвавшись к пленникам, Таймар тут же оценил положение как скверное. Знахарка валялась бездыханная. Сиху в кровь изодрал лодыжки и запястья, пытаясь вырваться, чтобы помочь сестре, а Нэвра билась в истерике, поливая капитана бранью. Харух же тащил извивающуюся Китэрию к выходу. На постели лежали лохмотья, бывшие когда-то одеждами этэри.
— Что за бардак?! — взревел Таймар.
— Ничего, князь, ничего, просто паршивка сопротивляется. Но так даже интересней, — Харух жутковато улыбнулся, и Таймар понял, что остановить его будет не просто, потому
— Верни её на место, — велел он тоном, не терпящим возражений. — И прибери здесь, а потом ко мне. Живо!
— Я чем-то разгневал тебя? — в недоумении протянул Харух.
— Своим неуёмным аппетитом. Я велел привести пленницу в порядок не для того, чтобы ты уходил её до смерти.
— Ты же сам сказал, что как только заложники попадут в Роглуар, они станут трофеями. Она моя по праву…
Харух не знал, что говорить и вообще не понимал, почему вынужден оправдываться. Все захваченные в боях пленные становились рабами. Что же касалось женщин, то было одно непреложное правило, распространяющееся на всех — захваченная воином девка, становилась его собственностью, и никто, даже сам император не мог на неё претендовать.
Он пленил Китэрию! Он, рискуя собственной жизнью, переправил её в Роглуар. Теперь она его и только его!
Таймар же в свою очередь видел недоумение Харуха, но в то же время он видел и её. Китэрия белела на фоне этих убогих, зашарпанных стен, как драгоценный камень. Князь бесцеремонно разглядывал её нагое тело, не веря, что такое совершенство возможно. Но в отличие от Харуха понимал, она не просто красивый трофей — она этэри из самого Доли-Яо, а значит, капитану придется подождать. На кон поставлено слишком многое, чтобы чтить в эту минуту дурацкий мужланский кодекс, который важен лишь тем, у кого член превыше всего. Хотя князь и вынужден был признать, что для львиной доли его армии член — основа мира, ось, вокруг которой вращаются все звёзды и миры.
— Никто не претендует на твои права, капитан, — проговорил он устало. — Но кодекс касается женщин, а это существо иного порядка. Если честно, я вообще сомневаюсь, что она человек.
— Между ног у неё всё так же, как и у любой другой бабы, так что… — договаривать Харух не решился. Встретив жёсткий взгляд князя, он лишь потупился и, смирившись, тихо прорычал, — хорошо, я подожду.
Уходя, он бросил расплавленный огнём похоти взгляд на свою жертву и пообещал вернуться. Таймар тоже посмотрел на растрёпанную Китэрию, стыдливо прикрывающую наготу, и вышел вслед за капитаном, нервно хлопнув дверью.
Глава 4. Огайра
Отчаяние Огайры было безмерным. Когда его метка вдруг потухла, он понял — Таймар дома и в полном здравии. Выходило, что своим бездействием он вновь совершил чудовищный проступок. У него был шанс избавиться от проклятья, а он его упустил, понадеялся на судьбу, позабыв, что маги Лунных пещер и являются её орудием, что через таких как он судьба и действует в их мирах.
В его ли силах было исправить ошибку там, в Роглуаре, Огайра не знал. Но, по крайней мере, спрятать в надежное место свою маленькую Юну, и больше не тревожась за неё, развернуть охоту на демона, он мог. И потому распрощавшись с родными, Огайра поспешил в своё личное чистилище. Но сначала раздобыл магический жезл — оружие, с помощью которого не то, что человека, но и демона можно одолеть.